– Он не очень-то доволен, – заметила Хомили.
– Да, – согласился Под, усаживаясь с ней рядом. – И неудивительно.
– Не думаю, чтобы у него был ещё один крючок, – добавила Хомили.
Наблюдая, как цыган разглядывает конец лески, они встретили его злобный взгляд, когда, сердито подняв голову, он пристально всматривался в их «остров».
– Очко в нашу пользу, – сказал Под, довольный.
Глава девятнадцатая
Добывайки устроились поудобнее на прутьях – ночь им предстояла бессонная. Хомили сунула руку за спину, туда, где лежали постельные принадлежности, вытащила красное одеяло и, укутывая колени, сказала:
– Глянь-ка, Под, он ещё что-то придумал. Интересно что?
Тем временем Кривой Глаз с удочкой в руках двинулся к кустам.
– Вряд ли он отступится, – покачала головой Хомили, когда Кривой Глаз исчез из виду.
– На это нечего и надеяться, – подтвердил её опасения Под. – Ведь он знает, что мы здесь, а значит, будет думать, как до нас добраться.
– Здесь ему нас не поймать, – сказала Хомили, – мы же на самой глубине. А скоро совсем стемнеет.
Как ни странно, она казалась спокойной.
– Пожалуй… Хотя взгляни: луна поднимается всё выше, – а утром мы ещё будем здесь. – Под взял в руки бритву. – Придётся избавиться от чайника: только лишний вес.
Он перерезал верёвку, и чайник медленно пошёл на дно. Печальное это было зрелище.
– Бедный Спиллер! – сказала Арриэтта. – По-моему, он любил этот чайник…
– Что ж, он сослужил и нам хорошую службу, – сказал Под.
– Давайте сделаем плот, – вдруг предложила Хомили.
Под окинул своим взглядом прутья и ветки, посмотрел на верёвку у себя в руках.
– Почему бы и нет? Но это займёт немало времени. А когда он торчит тут поблизости… – Под кивнул в сторону ивняка. – Нет, не стоит, здесь не опаснее, чем в любом другом месте.
– Здесь даже лучше, – добавила Арриэтта, – потому что нас легче увидеть.
Хомили обернулась и удивлённо посмотрела на дочь.
– Зачем нас кому-то видеть?
– Я имею в виду Спиллера, – пояснила та. – При такой луне и такой погоде он вполне может появиться этой ночью.
– Скорее всего так, – подтвердил Под.
– О боже, – вздохнула Хомили, плотнее укутываясь в одеяло, – что он может подумать? Я хочу сказать, когда увидит меня вот в этом…
– Прекрасная юбка, особенно цвет, – успокоил жену Под. – Очень бросается в глаза.
– Прекрасная? Её ещё Арриэтта носила, она короткая, да ещё эта дыра на боку, – посетовала Хомили.
– Но красной-то она осталась, – улыбнулся Под. – А это хороший ориентир. И я теперь жалею, что мы потопили чайник: Спиллер сразу бы его приметил, – но что горевать… Слезами горю не поможешь.
– Смотрите, – шепнула Арриэтта, указывая на берег.
Там стоял Кривой Глаз, и, казалось, совсем рядом. Спустившись вниз по реке по бечевнику, он снова вышел на берег у берёзы. В ярком свете луны добывайки ясно видели его горевший яростью единственный глаз, видели стыки на его удочке, прищепки для белья и моток верёвки в корзине, висевшей у него на сгибе локтя. Они были прямо у него под боком. Будь между ними суша, четыре шага – и они оказались бы в его руках.
– О боже, – ужаснулась Хомили, – что же теперь будет?
Прислонив удочку к стволу берёзы, Кривой Глаз поставил корзинку на землю, вынул оттуда две крупные рыбины, связанные вместе за жабры, затем тщательно завернул их в листья щавеля.
– Радужная форель, – сказала Арриэтта.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Хомили.
Арриэтта заморгала.
– Знаю, и всё.
– Том – вот от кого она это знает, – сказал Под. – Скорее всего так. Ведь его дед – лесник. И про браконьеров от него, да, Арриэтта?
Арриэтта не ответила, внимательно наблюдая, как Кривой Глаз прячет рыбу в корзину: старательно уложил её на самое дно под прищепки для белья, а сверху прикрыл двумя мотками верёвки, – потом рассмеялась:
– Будто они не переворошат всю его корзинку.
– Тише, – шикнула на дочь Хомили, не отрывая взора от Кривого Глаза, в то время как тот, глядя на них в упор, подошёл к самой воде. – Смеётся тот, кто смеётся последним…
На берегу Кривой Глаз уселся и, не выпуская добываек из виду, принялся расшнуровывать ботинки.
– Ах, Под, – вдруг воскликнула Хомили, – видишь его ботинки? Это ведь те самые, да? Подумать только: мы жили в одном из них! В котором, Под? В правом или в левом?
– В том, на котором заплата, – сказал Под, не спуская с Кривого Глаза настороженного взгляда. – Нет, ничего у него не выйдет. Сюда ему вброд не подойти.
– Нет, ты только посмотри: на нём ботинок, который чинил ты!
– Спокойно, Хомили, – взмолился Под.
Кривой Глаз уже разулся, и теперь закатывал штанины.
– Приготовьтесь к отходу.
– А я уже было полюбила этот ботинок! – еле слышно воскликнула Хомили, глядя на ботинки, аккуратно поставленные на траву, как зачарованная.
Уцепившись за наклонившуюся к воде ветку берёзы, Кривой Глаз ступил в воду, и та дошла ему всего до лодыжек.
– О господи, – шепнула Хомили, – здесь мелко. Лучше отойдём подальше…
– Погоди, – остановил жену Под.
Ещё шаг, и вода поднялась Кривому Глазу до колен, замочив подвёрнутые штанины, и он растерянно остановился, всё ещё держась за ветку.
– Спорю, что вода холоднющая, – шепнула Арриэтта.
Кривой Глаз прикинул расстояние до «острова», затем, обернувшись, посмотрел на берег. Перехватив рукой ветку, он шагнул вперёд и очутился в воде по самые бёдра. Добывайки видели, как он вздрогнул от холода и взглянул на ветку над головой, которая уже сильно опустилась: двигаться дальше было небезопасно. В следующий момент его свободная рука потянулась к ним, и сам он наклонился вперёд…
– О боже! – воскликнула в испуге Хомили, когда над ней нависло смуглое лицо.
Жадно вытянутые пальцы неотвратимо приближались: ещё немного, и…
– Не бойся, – сказал Под.
Казалось, цыган его услышал. Чёрный зрячий глаз удивлённо округлился, а кривой по-прежнему безучастно смотрел в сторону. Река тихо струилась вперёд, штаны Кривого Глаза намокали всё больше, и до добываек долетало его тяжёлое дыхание.
Под откашлялся и проговорил:
– Тебе сюда не добраться.
Цыган вытаращил зрячий глаз, челюсть у него отвисла, но сказать ничего не сказал, лишь дышать стал ещё громче и чаще озирался на берег. В конце концов он неуклюже попятился, цепляясь за ветку и нащупывая, куда поставить ногу на топком дне. Под его тяжестью ветка угрожающе затрещала, и, выйдя на мелководье, он тут же её отпустил и пошлёпал к берегу. Там, мокрый до пояса, он остановился, тяжело дыша и угрюмо глядя на добываек. Лицо его ничего не выражало. Но вот он сел на землю и, по-прежнему не сводя с них глаз, трясущимися руками свернул себе цигарку.
Глава двадцатая
Они сидели рядком на одной ветке лицом к верховью реки, а чтобы видеть Кривого Глаза, надо было слегка повернуться налево.
– Я же говорил, что у него ничего не выйдет. Ему до нас ещё шага два было, не меньше… – сказал Под и добавил, похлопав Хомили по руке: – Нам всего-то и надо – продержаться до полной темноты. А там Спиллер объявится и нас заберёт.
– Посмотри на него, – шепнула Хомили, – он всё ещё размышляет.
– Пусть, – сказал Под.
– А вдруг Спиллер приплывёт прямо сейчас? – предположила Арриэтта, с надеждой обшаривая глазами водную гладь.
– Сейчас у него ничего не получится, – возразил Под. – Даже если он и приплывёт, то, увидев, что с нами всё в порядке, спрячется где-нибудь поблизости до темноты, а потом подведёт барку с той, противоположной, стороны и возьмёт всех нас на борт. Уверен: именно так он и поступит.
– Какая темнота при полнолунии? – усомнилась Арриэтта.
– Полнолуние или нет, Кривой Глаз не будет сидеть здесь всю ночь, да и проголодается. А кроме того, он думает, что мы, так сказать, связаны по рукам и ногам и вполне можно оставить нас тут до утра. Ну а когда рассветёт, снова заявится сюда в полном снаряжении.
– А что это за снаряжение? – встревожилась Хомили.
– Я надеюсь, – сказал Под, – что утром нас здесь уже не будет и нам не придётся его увидеть.
– Откуда ему известно, что мы не умеем плавать? – спросила Арриэтта.
– Оттуда же, откуда нам известно это про него. Если бы умел, приплыл бы сюда.
– Ой, смотрите! – воскликнула Арриэтта. – Он снова поднялся… достаёт что-то из корзинки!
Они напряжённо смотрели, как Кривой Глаз, не выпуская изо рта цигарки, принялся нащупывать что-то среди прищепок.
– О боже! – судорожно вздохнула Хомили. – Видите, что он делает? Вытащил моток верёвки. Сдаётся мне, это и есть снаряжение.
– Сиди спокойно и ничего не упускай из виду, – сказал Под.
Кривой Глаз осторожно отмотал часть верёвки, затем, взяв в руку конец, стал всматриваться в ствол дерева.
– Я знаю, что он собирается делать, – прошептала Хомили.
– Спокойно… мы все знаем. – Под прищурился, пристально глядя, как Кривой Глаз привязывает верёвку к одной из верхних ветвей. – Но я не совсем понимаю, что это ему даст…
Спустившись с узловатого корня на землю, Кривой Глаз изо всех сил дёрнул верёвку, проверяя, крепкий ли узел, затем, повернувшись к ним лицом, посмотрел на другой берег. Добывайки тоже обернулись.
– Он хочет перебросить верёвку на ту сторону, – выдохнула Хомили и инстинктивно пригнулась, когда моток, пролетев у них над головой, упал на противоположном берегу.
Свободная часть верёвки, чуть не задев их «остров», протянулась по воде.
– Хорошо бы нам её подцепить… – начала было Хомили, но верёвку отнесло течением прочь. Сам клубок, видно, зацепился за колючки куманики, заросли которой тянулись по всему берегу.
Кривой Глаз куда-то исчез, а когда они снова его увидели, он был уже в конце бечевника, почти у самого моста.
– Не представляю, что он задумал, – сказала Хомили, в то время как Кривой Глаз, по-прежнему босой, бежал по мосту. – Зачем ему было бросать туда верёвку? Он что, собрался ходить по канату?