– Хомили, это как раз то, что нам надо! Подумать только, я неделю за неделей ломал себе голову… а ты с первого раза попала в самую точку.
– Ерунда, – улыбнулась Хомили, очень довольная собой.
Под объяснил, кому что делать, и они сразу же принялись за работу: отнесли на верхнюю коробку, из тех, что стояли на столе – самое близкое место к окну, – небольшой ключик, привязанный к концу верёвки, скинули с каминной доски подкову и оттащили за музыкальную шкатулку под окно. Потом, забравшись на пирамиду из коробок, Под принялся терпеливо раз за разом кидать ключик на стену над медным прутом, висевшим на двух кронштейнах. Наконец раздался долгожданный звон металла по стеклу, и в то время как Арриэтта разматывала понемногу клубок, отпуская верёвку, ключик опустился – мимо окна, мимо подоконника – на пол, прямо к ногам Хомили, стоявшей рядом с подковой. Та отцепила ключ и вместо него прикрепила к верёвке лестницу из рафии, а Арриэтта смотала клубок обратно, так что верхняя ступенька оказалась под медным прутом; Хомили привязала низ качающейся лестницы к подкове, Арриэтта туго натянула верёвку и обмотала её вокруг ножки стола. И тут Под спустился со стола на пол.
Это было настоящее чудо. Лестница, накрепко соединённая с верёвкой, перекинутой через медный прут, поднималась от подковы вдоль стыка створок, тугая как струна.
Сопровождаемый взглядами Хомили и Арриэтты, Под стал забираться по ней и, оказавшись на одном уровне с задвижкой, перебросил первую перекладину через медный прут и освободил верёвку – очень важный момент. Арриэтта в это время, стоя у ножки стола, размотала с мотка несколько дюймов, давая Поду возможность обвязать конец верёвки вокруг рукоятки задвижки. Затем он спустился по ножке стола на пол, перенёс моток под окно и сказал:
– Пока всё хорошо. Теперь будем тянуть все вместе. Арриэтта берётся первая, ты, Хомили, за ней, а я буду замыкать.
Они послушно выполнили его указания: намотав верёвку на кулаки, откинулись назад, упёрлись в пол пятками и напрягли мускулы. Медленно-медленно рукоятка задвижки поднялась вверх, похожая на молоток головка плавно опустилась, описав дугу, и одна из створок окна оказалась свободна.
– Наша взяла! – воскликнул Под. – Можете отпустить верёвку. Но это ещё полдела.
Добывайки тяжело дышали, потирали дрожащие от напряжения руки, но чувствовали себя счастливыми.
– Берёмся за шпингалет, – скомандовал Под.
И всё повторилось с самого начала, но на этот раз более умело и быстро. Язычок шпингалета, легко ходивший в вертикальном желобке, свободно поднялся и повис над пазом.
– Окно открыто! – воскликнул Под. – Его держит только снег на подоконнике.
– Нам ничего не стоит скинуть его, если залезть на лестницу, – сказала Хомили. – И мне так хочется посмотреть, какой отсюда вид.
– Вид – пожалуйста, через минуту, но вот снег трогать нельзя: ни к чему Мейбл и Сидни знать, куда мы забрались. Во всяком случае сейчас… Что нам надо – это закрыть окно. Да побыстрей. Как ты, Хомили? Хочешь немного отдохнуть?
– Нет, я ещё не устала!
– Тогда за дело!
Глава шестнадцатая
Под руководством Пода всё было проделано в обратном порядке, и хотя Хомили и Арриэтта раза два кое-что напутали, задвижка и шпингалет были прочно закреплены. Но перед тем – как и обещал им Под – все трое торжественно поднялись друг за другом по верёвочной лестнице и, вытерев запотевшее стекло, в первый раз посмотрели на расстилавшийся перед ними ландшафт. Далеко-далеко внизу – у них даже дух захватило – добывайки увидели на склоне лужайку Платтеров и чёрную змейку реки, терявшейся вдали; увидели покрытые снегом крыши Фордэма, а за излучиной ручья – три высоких тополя, стоявших, как они знали, на границе Литл-Фордэма. «Не ближний свет, – подумала Хомили, – даже напрямик».
Добывайки не обсуждали то, что увидели: расстояние, высота и белизна внушили им благоговейный страх, – а по приказанию Пода спрятали всё снаряжение под половицу, где оно было в безопасности и вместе с тем под рукой.
– Завтра ещё попрактикуемся, – сказал Под, – и так каждый день.
Пока они закрывали окно, снова поднялся ветер и листья дуба заметались, серые снизу, как небо. К вечеру пошёл снег. Смеркалось. Положив на место планку и засунув обратно гвозди, добывайки сели поближе к газовой плите и задумались. Выхода из их тюрьмы, по-видимому, не было.
– Мы слишком высоко, – раз за разом повторяла Хомили. – Никогда добывайкам это не шло впрок и никогда не пойдёт.
Наконец шаги миссис Платтер на лестнице загнали их обратно в картонку. Когда чиркнула спичка и вспыхнуло пламя над газовым рожком, добывайки снова увидели комнату и чёрные провалы окон с горами снега на подоконниках снаружи; увидели, как падают снежинки, как растёт снежный бордюр.
– Жуткая погода, – пробормотала вполголоса миссис Платтер, опуская на пол тарелку и блюдце.
Заметив, что добывайки лежат вповалку, прежде чем уйти, она открутила побольше газ на плите, затем погасила рожок и вышла, а те, как всегда, поужинали в темноте.
Глава семнадцатая
Холодная снежная погода держалась до начала февраля, но вот однажды, проснувшись утром, добывайки увидели, что по стёклам барабанит дождь, а по небу несутся лёгкие облака. Листья на ветке дуба – блестящие, словно покрытые глазурью – казались чёрными на светлом фоне, их серебристая изнанка была больше не видна.
– Южный ветер, – довольно объявил Под, как опытный предсказатель погоды. – Похоже, начинается оттепель.
За прошедшие недели добывайки не теряли время зря: несмотря на тяжёлый снег на подоконнике, каждый день практиковались раскрывать окно и в конце концов довели эту процедуру до автоматизма. Они узнали, что строительство дома-клетки немного задерживается, зато новая одежда уже прибыла и лежит сейчас между листами папиросной бумаги в картонной коробке здесь, в мансарде. Для них не составило труда поднять крышку и не только осторожно осмотреть все туалеты, но даже потихоньку примерить. У портнихи оказались куда более ловкие пальцы, чем у миссис Платтер, и ткань была намного лучше. В коробке лежал серый костюм для Пода (правда, рубашку заменяло нечто вроде манишки с воротником и нарисованным галстуком), платьице с плиссированной юбкой для Арриэтты и два передничка, чтобы его не запачкать, и зелёное платье «с небольшим турнюром» для Хомили, которое очень пришлось ей по вкусу, хотя угодить ей обычно было нелегко. Случалось, она красовалась в нём до тех пор, пока на лестнице не раздавался сигнал тревоги – шаги миссис Платтер.
Поду всё это казалось детскими забавами. Неужели они забыли, какая опасность им грозит и какая участь их ожидает? Сейчас, когда погода наладилась, мистер Платтер снова взялся за постройку «дома» для них, однако Под не стал напоминать об этом жене и дочери: пусть потешатся наперекор злой судьбе.
Жену и дочь Под старался поддерживать, но сам совсем пал духом и погрузился в такое уныние, что часами сидел, уставившись невидящим взглядом в одну точку.
Хомили и Арриэтта так перепугались, что перестали наряжаться и даже поговорить друг с другом уходили в уголок. Они пытались развеселить его шутками и смешными историями, подкладывали ему самые лакомые кусочки, которые изредка им перепадали, но Под, по-видимому, потерял аппетит. Даже когда они напоминали ему, что в воздухе пахнет весной и скоро наступит март, «а в марте с нами всегда что-нибудь случается», он не выказывал интереса.
– Что-нибудь, и верно, с нами случится, – сказал он и снова погрузился в молчание.
Однажды, в то время как он сидел печально в углу картонки, к нему подбежала Арриэтта и взяла за руку.
– Мне пришла в голову интересная мысль.
Под попытался улыбнуться и ласково пожал ей ладошку.
– Нам ничто не поможет, дочка: надо смотреть правде в глаза.
– Нет, поможет! Просто послушай меня, папа. Я, кажется, нашла то, что нам нужно.
– Да, и что же это? – сказал ласково Под и, грустно улыбнувшись, убрал волосы у неё со щеки.
– Мы можем сделать воздушный шар, – заявила Арриэтта.
– Что?! – воскликнул Под, да так резко, что напугал Хомили, которая поджаривала на газовой горелке ломтик бекона.
– Нам даже не надо его делать. – Арриэтта так торопилась всё объяснить, что слова обгоняли друг друга. – Здесь, в коробках, куча шаров, а там – гора корзинок из-под клубники, и у нас есть чертежи и схемы с комментариями… Пойди сам посмотри… я нашла это в одном из номеров «Иллюстрированных лондонских новостей».
В журнале на развороте в две страницы была подробная, написанная специалистом и снабжённая чертежами и фотографиями статья, посвящённая свободному воздухоплаванию, интерес к которому в то время вновь сильно возрос.
Под мог считать и складывать, но читать не умел, поэтому Арриэтта, переходя со строчки на строчку, прочитала ему статью вслух.
Отец внимательно слушал, стараясь получше вникнуть в смысл, и время от времени говорил, хмуря брови от усилия всё понять: «Ну-ка ещё разок, девонька».
– Так… мама, подвинься, пожалуйста, – попросила Арриэтта, потому что Хомили, утомившись стоять, плюхнулась прямо на страницу. – Ты сидишь как раз на том месте, где говорится о скорости ветра…
Когда до сознания Хомили дошло, что задумали Под и Арриэтта, она принялась бормотать:
– О боже… о боже милостивый…
Видно было, что у неё натянуты нервы, что она ни жива ни мертва от страха, но, памятуя о том, какая участь их ждёт здесь, смирилась с меньшим злом.
– Тут всё ясно, – сказал наконец Под, после того как Арриэтта несколько раз перечитала параграф о чём-то, что автор статьи называл то покровом, то оболочкой. – Теперь давай разберёмся в той части, где говорится о клапанной верёвке и подвесном обруче. Это вверху второго столбца.
И снова Арриэтта шли по странице к её верхнему краю и терпеливо, отчетливо, хоть и спотыкаясь порой на длинных словах, перечитывала вслух то, что просил отец.