пить чай. «А мистер Потт, – подумала Арриэтта, – уже успел уйти».
Воздушный шар спускался всё быстрей, и Хомили взмолилась:
– Осторожней, Под, а то опустишь нас прямо в реку.
И тут в дальнем конце сада возникло что-то похожее на полупрозрачную ленту. Опустившись ещё ниже, они увидели, что это крепкая проволочная сетка, протянутая вдоль берега реки. Мистер Потт принял меры предосторожности и надёжно оградил свои сокровища.
– Давно пора, – мрачно сказала Хомили и вдруг, отчаянно вскрикнув, прижалась к стенке корзины: река стремительно вздымалась им навстречу.
– Приготовь якорь! – крикнул Под.
В этот самый момент корзина ударилась о воду и накренилась набок, и в тучах брызг их потащило вперёд. Все трое потеряли равновесие и, по колено в бурлящей воде, вцепились в стропы, потому что шар буквально плясал на волнах. Поду удалось закрыть клапан, а Арриэтта, держась одной рукой, другой пыталась освободить якорь. Но Хомили, прежде чем ей успели помешать, в панике кинула за борт кусок сыра. Под её вопли шар резко подпрыгнул вверх, а затем так же резко остановился. Рулон билетов пролетел между добывайками и, упав в реку, поплыл по течению. Если бы они не держались за стропы, то последовали бы за рулоном, а так их подбросило в воздух, затем они свалились друг на друга обратно в корзину. Английские булавки, из которых был сделан якорь, застряли в проволочной сетке. Ограда так тряслась, скрипела и гнулась, будто её вот-вот выдернет из земли, а когда, уцепившись за рычаг клапана, Под посмотрел вниз, то увидел, что остриё одной английской булавки отходит в сторону, и подумал: «Одна лапа скоро соскочит».
Корзина чуть не перевернулась в воздухе. Казалось, её рвут на части: сверху – освободившийся от балласта шар, снизу – тормозивший его движение якорь. Газ выходил слишком медленно. Это была гонка на время.
Добываек не переставая заливало водой. Белые как мел, они стояли, прижавшись спинами к бывшему полу, упершись ногами в боковую стенку, и в ужасе смотрели вниз. Угол между раскрытой булавкой и её остриём делался всё больше.
Внезапно Под принял решение и сказал Арриэтте:
– Передай балластную верёвку: она мне понадобится. Я спущусь на берег по якорному канату.
– Ой, Под! – жалобно воскликнула Хомили. – А если мы вдруг взлетим без тебя?
Но Под, будто не слышал, крикнул Арриэтте:
– Быстрей!
И когда дочь подтащила к нему мокрую верёвку, Под взял в руки её свободный конец и, перепрыгнув через борт корзины, стал на якорный канат. Они видели, как он скользит вниз, к земле, зажав балластную верёвку под мышкой, как становится поустойчивее наверху ограды, как спускается на две ячейки вниз, как быстро, орудуя одной рукой, продевает конец верёвки сквозь ячейку и крепко завязывает её двойным узлом.
Затем Под поднялся к ним и крикнул:
– Крепче держитесь за стропы, сейчас немного дёрнет!
Он передвинулся на несколько ячеек в сторону, чтобы удобнее было следить за булавкой. Она выскочила из сетки с резким металлическим щелчком быстрее, чем они ожидали, и взмыла по дрожащей кривой, как хлыстом перерезав воздух. Шар сделал безумный прыжок вверх, но был остановлен привязанной к ограде верёвкой. Казалось, он напрягает последние силы, стремясь освободиться, но всё было тщетно. Хомили и Арриэтта прильнули друг к другу и в приступе безудержной радости то смеялись, то плакали. Под успел поставить их на мёртвый якорь в самый последний момент, потом весело крикнул:
– Ну, теперь вам ничто не угрожает! Осталось только ждать.
В задумчивости осмотревшись, он полез по сетке на землю, чем страшно испугал Хомили.
– Ты куда, Под?
Он приостановился и снова поднял лицо кверху.
– Подумал, не заглянуть ли мне домой – из нашей трубы идёт дым: похоже, там кто-то есть.
– А мы как же? – крикнула Хомили.
– Вы постепенно опуститесь: ведь газ будет всё время выходить – и переберётесь через ограду. Но я скоро вернусь.
– Где это видано! – воскликнула Хомили. – Уйти и оставить нас одних!
– Ну а что ты хочешь: чтобы я стоял тут, внизу, и любовался на вас? Я не задержусь там, и если, скажем, это Спиллер, то он нам, конечно, поможет. У вас всё в порядке. Когда шар спустится на воду, подтащите к себе балластную верёвку – и сможете подтянуться к самому берегу.
– Где это видано! – повторила Хомили, словно не веря своим глазам, в то время как Под лез по ограде вниз.
Глава двадцать третья
Дверь Виноградного домика была не заперта, и Под распахнул её. В очаге горел огонь, а на полу спал Спиллер, но когда услышал, как кто-то вошёл, вскочил на ноги. Они уставились друг на друга. Узкое лицо Спиллера выглядело усталым, глаза запали.
Под медленно улыбнулся.
– Привет!
Спиллер что-то буркнул в ответ и с тем же непроницаемым видом нагнулся, поднял с пола несколько ореховых скорлупок и бросил в огонь. Всё в домике было новым, как заметил Под, даже пол из дерева медового цвета; перед очагом лежал вязаный коврик.
– Давненько не виделись, – бросил Спиллер, глядя в огонь.
Под заметил, что в очаг была вделана небольшая железная плита.
– Да, – подтвердил Под. – Мы всю зиму прожили в мансарде – это такая комната наверху дома человеков.
Спиллер кивнул и отшвырнул обломок упавшей из очага скорлупы за решётку, и та с весёлым треском ярко вспыхнула.
– Не могли оттуда выбраться, – сказал Под.
– А-а, – неопределённо протянул Спиллер.
– Пришлось сделать воздушный шар, – добавил Под, – и вылететь через окно.
Спиллер затаил дыхание и бросил на него выжидательный взгляд.
– Арриэтта и Хомили сейчас там, в корзине. Шар зацепился за проволочную сетку.
Глаза Спиллера метнулись было к окну, но отсюда проволочную сетку не увидеть, и он снова уставился в пол, а потом, помолчав, спросил:
– Наподобие лодки?
– В некотором роде, – улыбнулся Под. – Хочешь посмотреть?
Что-то промелькнуло на лице Спиллера – искра? – но тут же погасло.
– Почему бы и нет?
– Это довольно интересно, – сказал Под с ноткой гордости в голосе и снова обвёл глазами комнату. – Я вижу, тут всё переделано.
Спиллер кивнул:
– Проточная вода и всё прочее…
– Проточная вода! – воскликнул Под.
– Угу, – сказал Спиллер, двигаясь потихоньку к дверям.
Под посмотрел на трубы над раковиной, но не тронулся с места, чтобы открыть кран. На столах и полу валялась в беспорядке добыча Спиллера: ласточкины яйца, пустые скорлупки, орехи, зёрна и шесть копчёных пескариков на листке одуванчика.
– Жил здесь всё это время? – спросил Под.
– Случалось, – ответил Спиллер, переминаясь с ноги на ногу у самого порога.
И снова глаза Пода обвели комнату. Несмотря на хаос, устроенный Спиллером, общий её характер всё равно был виден: простые, удобные стулья, столы с деревянной столешницей, которые можно мыть щёткой, деревянный кухонный шкаф с полками для посуды, половики ручной вязки – всё в народном стиле, и всё очень практичное.
– Пахнет человеками, – заметил Под.
– Пожалуй, – согласился Спиллер.
– Может, немного приберём? – предложил Под. – Не займёт много времени. – И словно в оправдание добавил: – Для неё главное – первое впечатление, если ты понимаешь, что я имею в виду. Уж такая она. И…
Внезапно тишину распорол резкий звук.
– Что это? – спросил Спиллер.
– Воздушный шар! – воскликнул Под и, вдруг побелев, посмотрел в окно. – Он лопнул!
Оттолкнув в сторону Спиллера, Под кинулся к выходу.
Хомили и Арриэтта, напуганные, но невредимые, стояли, изо всех сил вцепившись в проволочную ограду. Пустая корзина свободно болталась на сетке шара, похожей сейчас на птичье гнездо; клочья лопнувшей оболочки переплелись со стропами и даже, казалось, с проволокой.
– Мы так славно его спустили, – услышал Под какой-то придушенный голос Хомили, когда они со Спиллером поднимались наверх по ячейкам ограды.
– Не двигайтесь с места! – крикнул Под.
– Прямо как во сне, Под, – продолжила Хомили, – как птичка…
– Очень хорошо. Только сейчас стойте спокойно, не сходите с места.
– А потом ветер переменился, – сквозь слёзы выкрикнула Хомили, – и закружил нас… и бросил прямо на эту колючую сетку… Но шар так чудесно спускался, лёгкий как пушинка. Правда, дочка?
Арриэтте гордость не позволяла принять чью-либо помощь, поэтому она уже была далеко внизу. Спиллер во весь дух карабкался ей навстречу, и в ячейке сетки они столкнулись.
– Ты лезешь не по той стороне, – заметил Спиллер.
– Я знаю. Скоро перейду.
На глазах её были слёзы, щёки пылали, косы расплелись, и волосы рассыпались по плечам.
– Помочь?
– Спасибо, не надо. Справлюсь сама. – И, стараясь не встретиться с его любопытным взглядом, Арриэтта поспешила вниз.
Она чуть не плакала: всё должно было быть совсем иначе. Спиллер никогда не поймёт, что такое воздушный шар, раз не видел его надутым; одними словами не передать, что им пришлось пережить, через что пройти, чтобы его сделать, и какого головокружительного успеха достичь. Что они могли теперь показать? Старую корзинку из-под клубники в красных пятнах, несколько лоскутков съёжившейся резины и клубок спутанных верёвок.
Всего несколько минут назад они с матерью так ловко, так красиво спускали шар на землю. Оправившись от панического страха и овладев собой, Хомили, как это часто с ней бывало, вдруг успокоилась: возможно, поняла, что снова дома, увидела, как их городок, такой же, как раньше, мирно нежится под полуденным солнцем, а из трубы Виноградного домика неожиданно струится в небо дымок – трепещущий на ветру приветственный вымпел, свидетельствующий о том, что дом обитаем. Огонь явно только что разожжён, и вовсе не мисс Мэнсис, которая уже давно скрылась из виду, и не Подом, который ещё не успел подойти к дому. Кем же тогда, если не Спиллером?
Арриэтта и Хомили почувствовали себя среди друзей и, гордые успешно завершённой операцией, жаждали показать своё мастерство. Аккуратно свернув верёвки и канаты, они сложили снаряжение и прибрали в корзине, потом выжали мокрые платья, а Хомили даже причесалась, и только тогда методично и спокойно взялись за дело, как и наказывал Под.