Я не испытывал ни чувства одиночества, ни изоляции, ни ностальгии; я не скучал по драйв-кафе[15], торговым центрам, трейлер-паркам или по правилам распития алкоголя. Раньше я и представить себе не мог, что когда-нибудь перееду жить в Европу, и вот я здесь и счастлив как никогда.
Тем не менее, даже несмотря на все мои логические доводы и усиливающуюся любовь к Барселоне, я испытывал противоречивые чувства, сидя на пластиковом стуле в этом офисе, уставившись в черно-белую анкету и думая об одном незыблемом обстоятельстве: как только договор на аренду квартиры будет подписан, я стану экспатом[16].
Благодаря строительному буму, охватившему Барселону, в агентстве мне предложили сотни вариантов разных квартир, но я не мог найти походящей. Тому было несколько причин, и одна из них – мой агент. Каким-то образом я успел привыкнуть к булыжным мостовым, по которым мы тряслись на его скутере «Веспа». Но на самом деле я просто боялся ошибиться: стандартный договор аренды в Испании подписывается на пять лет (и в отличие от брака прервать его невозможно).
Мне показали много прекрасных квартир, а мои требования ужались до стандартных: район, район и еще раз район. Я не мог найти себе место для жизни. Свои поиски мы сузили до границ районов Эшампле, Эль Борн и Готического квартала.
Эшампле – плавный переход из жизни в Провинстауне к жизни в Испании, к тому же я легко мог дойти пешком домой после похода по ночным клубам.
Эль Борн известен своими ультрамодными галереями, бутиками и авангардными ресторанами, расположенными недалеко от музея Пикассо. Его по праву можно назвать испанским Сохо. Не было случая, когда бы этот район вызвал у меня чувство разочарования.
Моя гостиница находилась непосредственно в Готическом квартале, известном своим бульваром Рамбле, километровой пешеходной аллеей, по обеим сторонам которой растут платаны. У меня уже вошел в привычку утренний моцион по Рамбле, дополненный кофе «Кортадо» со льдом. (Мне страшно нравилось, что в моем новом городе сентябрь – это еще лето.)
Я безрезультатно метался между этими тремя почти идеальными районами и уже хотел доверить решение моего квартирного вопроса судьбе, но у меня и здесь был полный провал. Бросить монету я не мог, потому что не нашел бы монету с тремя сторонами; магический хрустальный шар остался на хранении в Америке, а мой испанский был не настолько хорош, чтобы объяснить концепцию жребия на спичках.
Я застрял и уже начал задумываться, не приведет ли меня моя фобия принятия ответственных решений в ночлежку.
Но мне не следовало волноваться. В моем случае стрела Купидона прилетела в двухсотлетний, недавно реконструированный дом. Я всегда был романтиком, и это была самая настоящая любовь с первого взгляда. Здание находилось непосредственно на бульваре Рамбле и воплотило в себе все то, что я больше всего люблю в испанской архитектуре. Шесть этажей стекла и камня украшали окна с коваными французскими балконами. Здание привлекало одновременно и очарованием Старого Света, и запахом свежей краски. Два нижних этажа после реконструкции превратились в застекленное пространство, в котором разместилось роскошно оформленное с помощью мрамора и красного дерева лобби. Все это напоминало творения Ай Эм Пея[17] или собор Святого Патрика.
Мое сердце колотилось еще до того, как я вышел из лифта, и, пройдя по пешеходному мостику, сделанному из стекла и металла, подошел к массивной двери в квартиру. Распахнув ее, я увидел белоснежные стены и новый пол из светлого дуба. Огромные окна (большая редкость для испанской архитектуры) наполняли квартиру светом. Крыши соседних домов, прекрасный вид на которые открывался из окон, добавляли ощущение пространства.
Открыв дверь из двойного стекла и выйдя из гостиной на большой балкон с видом на башню Олимпийского парка, я решил, что подпишу договор на аренду. Дни, проведенные в поездках на «Веспе», закончились, теперь уже официально.
Гостиница Hotel del Pi была всего в двух кварталах от моего нового дома, но если прибавить к ее пяти этажам два гигантских чемодана (которые были тяжелее меня), толпу туристов, бесцельно слоняющихся по Рамбле, и эту чертову мостовую, складывалось впечатление, что здесь не меньше двух миль. Потный, но непобежденный, я все же добрался.
Дом, мой милый дом… Полдня я наводил порядок, разбирал чемоданы и устраивался на новом месте: составил план расстановки мебели, список предметов первой необходимости и подумал о возможных вариантах оформления окон. День пролетел мгновенно, но с наступлением темноты началась самая настоящая катастрофа. Я повернул выключатель и обнаружил, что системе встроенного освещения не хватает двух важных компонентов: света и электричества. М-да… Из любопытства я пошел в кухню и открыл кран с водой. Воды не было. Я все еще не сильно обеспокоился. Утром нужно будет сделать несколько звонков, всего-то! Ночь можно выдержать.
Я уже было забрался в спальный мешок, все это напоминало мне поход, не хватало только маршмеллоу и яркой Венеры на ночном небе. Нет, ничто не испортит мне первый день в новой квартире. Сбегав в ближайшую лавку за углом, я купил пару коробок свечей, упаковку воды в бутылках и немного вина. Новый план уже созрел: ужин при свечах.
Захватив в лобби пару меню, довольный своим неиссякаемым оптимизмом, я вернулся в квартиру, но стоило мне взять в руки телефон, как план, а вместе с ним и оптимизм рухнули. Телефон был мертв. Я открыл бутылку вина. М-да… Моя Венера превращалась в огонек сигнальной ракеты.
Сохраняя как можно больше позитива, через полбутылки вина я пришел к единственному ободряющему меня решению: чемоданы могут оставаться на своем, черт возьми, месте. Продолжая сидеть в темноте и пить вино, я свою жизнь легче не сделаю. Я собрал все самое необходимое в сумку и направился обратно в гостиницу.
На следующее утро после завтрака, с больной головой, я сделал несколько звонков из гостиничного номера и узнал, что коммунальные услуги в моей квартире будут подключены не сразу, а точнее, не раньше, чем через девять или десять дней. Проблемы со светом, как выяснилось, полностью ложились на плечи арендатора. Все, что касалось переезда в новую квартиру, без сомнения, можно отнести к одной из культурных особенностей Испании. И по сравнению с Америкой ее, на мой взгляд, трудно назвать милой. Не удивительно, что договоры аренды у них составлялись на пять лет, кому же захочется переезжать еще раз.
4. Отбиваясь от неудач
Чуть меньше чем через две недели в моей квартире были все мыслимые новомодные современные удобства: вода, электричество, телефон, свет и кровать. Я был в полном восторге от того, что наконец могу начать вить свое гнездо.
Нельзя сказать, что мой путь был устлан розами. Культурных особенностей, связанных с переездом, оказалось гораздо больше, чем я предполагал вначале. Будучи без памяти влюблен в этот дом и находясь в абсолютно мечтательном настроении во время своего первого визита, я совершенно не обратил внимания на одно вопиющее упущение архитектора: полное отсутствие подсобных помещений. Возможно, для кого-то это и не стало бы большой проблемой, но для меня ситуация была близка к катастрофической.
Единственное, что у меня сейчас было в большом количестве, это одежда, и я с содроганием думал о вещах, оставленных на хранение. К счастью, австралиец, который устанавливал у меня свет, подрабатывал еще и плотником (он же еще и чинил окна, поди разберись).
Мои финансы к тому времени уже понесли значительные потери, но что такое какая-то пара тысяч долларов по сравнению с тем удовольствием, которое мне доставит большой шкаф? К тому же я разумно предположил, что он может послужить и гробом, когда я сойду в свою нищенскую могилу. Поймите меня правильно, обычно я всегда рад свободному времени, но к этому моменту я был больше чем просто готов начать опять получать зарплату. И теперь, когда я (почти) обосновался, мне не терпелось сдвинуть с мертвой точки ювелирную историю.
А потом позвонил Вард. Он начал разговор немного странно и как-то сразу переключился на пространные рассуждения о сложности таких вещей, как логистика и ценообразование. Постепенно я начал понимать, что за всей этой крученой речью скрываются два не требующих много слов факта, вытекающих один из другого. Факт первый: он не собирался переводить свое производство в Барселону, отсюда факт второй: я не буду работать на него. Из всего этого вытекал третий, личный факт: я был в полной заднице.
Мне удалось справиться с нарастающей паникой, я заверил Варда, что буду в порядке. Мы попрощались и, вернув телефонную трубку на подзарядку, я попытался спокойно оценить масштабы бедствия. Да, согласен, здесь нет ни слова правды, я был на грани нервного срыва. В итоге я имел: пятилетний договор на аренду квартиры, отсутствие рабочей визы и значительный языковой барьер. Единственное, что мне оставалось, – найти нелегальную работу за небольшие наличные деньги, где от меня требовалось бы только спрашивать имя посетителя и принимать заказы на пиво. Я был по уши в дерьме и без a paleta[18].
Я решил поступить как настоящий мужчина. Позвонил маме.
К счастью для меня, моя мама не относится к типу традиционных мам. Она не стала бы сходить с ума от одной мысли, что ее первый ребенок оказался в чужой стране без какой-либо возможности заработать честную сотню долларов.
Нет, в безвыходных ситуациях моя мама проявляет невозмутимое хладнокровие. Люди часто находят в ней сходство с актрисой Тайн Дейли из старого детективного сериала «Кэгни и Лейси». Подобно Лейси, моя мать никогда не поддается ни на какие уловки, она чувствует обман за версту. Возможно, это не всегда хорошо (например, когда я в шестнадцать лет пропускал свой «комендантский час»), но сейчас это было то, что доктор прописал. Мне нужен был разумный, практичный совет, а не слова, которые усилили бы мое и без того паническое состояние. И как всегда, она была спокойна, как удав.