– Вы помните этого человека? – показал я ему снимок. – Койот говорит, что он приходил сюда в начале января и о чем-то с вами беседовал. У него еще такой большой шрам на щеке, Койот утверждает, что он похож на тунца.
– У Койота действительно очень интересный ассоциативный ряд, – проговорил Профессор ровным лекторским баритоном. Может, он действительно в прошлом был преподавателем?
– Я помню этого человека, хотя убей бог не могу воскресить в памяти, о чем мы с ним говорили. И мы сидели рядом? Очень может быть, если Койот так считает. Память, к сожалению, у меня уже совсем не та, сэр. Безусловно меня привлекает перспектива получить денежное вознаграждение за информацию, но я не уверен, что могу вам помочь.
Я подтолкнул к нему пятерку.
– Все равно возьмите себе. Может, позволите угостить вас выпивкой, сэр?
– Вы очень любезны. Хотя и довольно бестактны. Как вы можете догадаться, именно алкоголь и стал причиной моего теперешнего положения. Так что я стараюсь воздерживаться от спонтанных возлияний и позволяю себе не больше двух стаканов крепленого вина перед сном. И только в полном одиночестве, чтобы не провоцировать коллективное возбуждение. Как вы понимаете, алкоголизм может быть также проявлением folie à deux28, когда один человек понимает, что ему хватит, но другой подталкивает его продолжать, потом роли меняются. И так до полного достижения delirium tremens29 всеми участниками процесса. Именно поэтому меня всегда настораживали группы взаимной поддержки вроде Анонимных Алкоголиков. Я подозреваю, что их встречи регулярно заканчиваются пьяной оргией.
В другой раз мне было бы очень интересно послушать рассуждения Профессора, тем более, что я подозревал, у него давно не было собеседника из-за строгих правил относительно групповых возлияний. Но сейчас мне оставалось только поблагодарить его и вежливо откланяться.
– Подождите, сэр, я кажется вспомнил. Нет, не кажется, я точно вспомнил. Мы говорили с этим мужчиной со шрамом о его пьянстве. Он сам был алкоголиком, но старался завязать. Уверял, что уже несколько месяцев не брал в рот ни капли, и все благодаря помощи друга. И еще сказал, что ходит на собрания, так что ему не понравилась моя эскапада относительно встреч АА. Господин со шрамом как раз интересовался, не проводятся ли в округе подобные встречи.
– И что вы ответили?
– По стечению обстоятельств я как раз обладал информацией о месте, где проходят означенные мероприятия. Некоторое время назад я сам пытался посещать данные собрания, однако, как я вам уже рассказывал, нашел их недостаточно эффективными. Совместное времяпровождение людей с зависимостью…
– Простите, что перебиваю. Так вы дали мистеру Рэйми адрес?
– Рэйми? Не припоминаю, чтобы он так представлялся. А представился ли он мне вообще… Как видите, сэр, память уже совсем не та, что раньше. О чем вы спрашивали? Ах, да, адрес. Я действительно сказал мистеру… Рэйми, что собрания АА проводятся в церкви Милосердной Библии на Орандж-стрит. Кажется, он собирался немедленно отправиться туда, как только подкрепился супом.
Я поблагодарил Профессора и покинул свое место за столом. Обернувшись, я заметил, что он успел убрать пятерку в карман пиджака, но недостаточно быстро – по обе стороны от него на скамье уже успели пристроиться потенциальные собутыльники, готовые поддержать дискурс коллективного безумия.
На улице я услышал тихий свист – Койот курил, прислонившись к полуоткрытой двери кухни и делал мне какие-то знаки. Я подошел.
– Послушайте, я тут кое-что вспомнил, – сказал он. – Насчет этого Тунца. Он кое-что болтал у раздаточного стола, пока я ждал чистых чашек с кухни.
– И что он говорил?
– Ну, это… не бесплатно. Может, вы дадите мне за информацию такую же купюру, как дали Профессору? Я тут работаю волонтером из добрых побуждений, но сами понимаете. Деньги лишними не бывают.
Я полез в бумажник и вытащил оттуда пятерку, надеясь, что Койот не выдумал только что эту «важную информацию» из жадности.
– Честно говоря, ничего особенного, – смущенно сказал он, аккуратно складывая банкноту и убирая в застегивающийся карман рубашки. – Просто этот мужик со шрамом жаловался, что хозяйка выбросила все его вещи, пока его не было, и сдала комнату. Он костерил ее последними словами, потому что среди вещей было что-то ценное. Но сказал, что это не так важно, потому что у него есть друг, который ему поможет. Или что-то в этом роде. В общем, ничего оригинального. Большинство из тех, кто сюда приходят, жалуются на то, что их выселили подлые родственники или домовладелец, а чемодан с документами украли на центральном вокзале. Как будто мы тут можем решить их проблемы. А это всего-навсего столовая с бесплатным супом.
Койтот отшвырнул окурок щелчком ногтя и вернулся к работе. Я не был уверен, что его спонтанное воспоминание было правдивым, скорее всего, разговор с Рэйми смешался с обрывками фраз других бедолаг.
Глава 31
Сверившись с картой, я разыскал церковь на Орандж-стрит. Это было обычное одноэтажное строение, напоминающее амбар с двускатной крышей, внутри был главный зал для молитвенных собраний и несколько дополнительных помещений. Человек в пасторском воротничке и двое мужчин средних лет собирали деревянные складные стулья и составляли их вместе в углу одной из комнат. Вид у всех был очень уставший. Почему-то все, кто творили добро в Анахайме, выглядели так, будто на них наложено пожизненное проклятие.
– Последнее собрание уже закончилось, – сказал мне один из страдальцев. – Приходите завтра.
Я хотел было сказать ему, что в моих планах значится сочный стейк и минимум две порции бурбона с содовой в ближайшем приличном баре, но вместо этого просто показал фото Рэйми.
– У меня есть предположение, что этот человек мог посетить одно из ваших собраний в начале января. Понимаю, что прошло уже много времени, но попытайтесь вспомнить. Возможно он приходил не один раз.
– Я помню парня со шрамом, – наконец сказал один из мужчин, назвавшийся Хамфри. – Видел его всего один раз на собрании. По-моему, он ничего не говорил. Только представился, потом слушал, а в конце прочел молитву вместе со всеми. И после этого ушел. Такое часто бывает. Я имею в виду, что к нам часто заглядывают люди, которые в городе проездом, например, направляются в Сан-Бернардино или наоборот к побережью, и им нужно посетить собрание, чтобы не сорваться. Мы всегда раздаем буклеты АА, там обычно указаны телефоны и адреса организаций в ближайших округах, чтобы человек знал, куда он может обратиться. Симпатичная девчушка. Это его дочка?
– Да. Я на нее работаю. Вы не помните, когда точно это было?
– Нет. Помню, что вскоре после Нового года. А что он натворил?
– Ничего. Его убили четвертого января. Здесь неподалеку, в парке Санта-Мария.
– Что? – изумился Хамфри. – Подождите, я же что-то об этом читал. Точно, на следующий день в парке зарезали бездомного. Так это был он?
– Абрахам Рэйми, – подтвердил я.
На лице у Хамфри появилось сомнение, как будто он пытался что-то вспомнить.
– Но он совсем не походил на бездомного, – поднял руки пастор. – Иначе я бы предложил ему помощь.
– Точно, – кивнул Хамфри. – От него не воняло… ну вы понимаете, как от человека, который спит на улице. И одежда у него была потрепанной, но приличной. Вот как на вас. Конечно, у него были эти жуткие шрамы на лице, но в целом он не выглядел… бродягой. Вы не подумайте, наши двери открыты для всех… просто брат… как вы говорите… Абрахам… странно, да… в общем, если бы он был пьян или выглядел неадекватно… это могло обеспокоить наших других братьев и сестер. Я ничего подобного не помню. Неужели это его убили? Помню, мы обсуждали этот случай. Еще и женщину недавно застрелили в парке Санта-Мария. Мы даже подумывали о том, чтобы отменить вечерние собрания после восьми. Как странно, вы сейчас сказали, теперь я вспомнил, что этот человек пришел как раз на пятничное собрание в шесть вечера. Получается, что его зарезали в тот же вечер, когда он ушел от нас?
– Во сколько закончилось то собрание?
– Незадолго до восьми. Как обычно. Некоторые еще задержались, чтобы помочь убраться перед следующей группой и выпить кофе, но… брат Абрахам ушел почти сразу.
– И ни с кем не разговаривал? Например, после собрания?
– Точно нет. Обычно я приветствую новичков, стараюсь обменяться парой слов, вдруг кто-то боится сразу выступать перед группой. Но он просто ушел сразу после молитвы.
– Он попросил у меня, нельзя ли воспользоваться телефоном, – неожиданно вступил пастор.
– Что?
– Еще до начала собрания. Спросил, можно ли ему сделать важный звонок. Я проводил его в свой кабинет.
Я напряг память. Каллиопа Пьюфрой сказала, что Рэйми позвонил ей около шести вечера с вопросом, нельзя ли ему переночевать в офисе комитета. Потом они договорились, что в восемь он зайдет за ней и проводит до дома. Пока что все сходилось – Рэйми планировал сразу после собрания повидать старую подругу, поэтому ушел, не задерживаясь, как только укрепил силы на пути трезвости.
– И больше он не просил у вас позвонить? Например, после собрания.
– Нет, – покачал головой пастор. – Я даже не видел, как он ушел. Но первый раз, когда он был в моем кабинете, то сделал два звонка.
– Что? Вы уверены?
– Ну… видите ли… я не подслушивал, конечно. Но я.. слонялся неподалеку, чтобы убедиться, что все в порядке. Конечно, у меня в кабинете нет ничего ценного, мы там не держим золотых чаш для причастия или церковной кассы. Просто мне было неспокойно, потому что этот человек был…
Страшным негром со шрамом, закончил я мысленно.
– … совершенным незнакомцем. Он прикрыл дверь, а я тихонько ходил по коридору. Первый раз он разговаривал недолго, буквально пару минут. Потом, когда я снова прошел мимо двери, то услышал снова звук набираемого диска. Я отошел подальше, и тут меня отвлек один из помощников, который спрашивал насчет воскресного баскетбольного матча для ребят из местной школы. Я все время поглядывал на дверь. Не могу сказать точно, но наверное разговор продолжался минут пять, а потом этот мужчина вышел и отправился в комнату собрания.