Калифорнии. Насколько я знаю, Майк был единственным, кто продолжал переписываться с Лероем после того, как тот уволился. Ну он вроде как шефство взял над пареньком, когда тот только пришел на завод, хотел его всему научить, очень переживал, когда тот бросил работу. Он же из своих, понимаете. Майк стоящий был мужик, надеюсь, у него там все срослось с ранчо. Никогда не был в Калифорнии. Вот, думаю, выйду на пенсию и съезжу к нему, посмотрю хоть на океан.
– Майк Холл? А адрес ранчо у вас случайно не сохранился?
– Родни Майкл Холл, если точно. Но он не любил, когда его называли Родни. Где-то должна быть открытка от него. Дома в ящике. Могу поискать сегодня после смены.
– Если найдете, сообщите адрес моей секретарше. Номер указан на визитке. Мистер Лунгстрем, когда вы сказали, что Майк поддерживал Свита, потому что он был из «своих», что вы имели в виду?
– Разве я не сказал? Майк был негром. И Лерой тоже из этих. Вот только Майк приехал откуда-то с востока в поисках заработка. А Лерой из местных. Парень всегда искал легкой жизни. Пошел на завод, чтобы не идти на фронт. Ну и получил, чего хотел. Единственное, что в этом парне было хорошего – он неплохо наяривал на скрипке. Такой, знаете ли, самоучка, какой-то сосед на ферме его приохотил. Ничего особенного не умел, но на заводских танцульках всегда мог резво изобразить и польку, и джигу, и что-то такое заунывное, что девчонкам нравилось.
Мне оставалось только одно. Достав из кармана фотографию, я показал ее Лунгстрему.
– Вы узнаете мужчину на этом снимке?
Он рассматривал его несколько секунд.
– Это Лерой. Старше, конечно, но это точно он. Эти розовые пятна на роже его не красят, но он и был не сказать, чтобы красавцем. Неужели этот ангелочек его дочурка?
Глава 38
Всю обратную дорогу до аэропорта Оклахома-Сити я проклинал себя. Как я мог быть таким слепцом? Высматривал сходство Пиппы с Роббенами, но так и не заметил, что она ни капли не похожа на своего так называемого отца.
Лерой Свит оказался обыкновенным мошенником. Познакомился с Рэйми после выписки того из госпиталя, воспользовался тем, что у него было обезображено лицо. И что потом? Он убил Рэйми и принял его личность? В качестве награды он получил репутацию героя войны, Пурпурную звезду, пенсионные выплаты, богатых родственников покойной жены, которые в глаза его не видели раньше, но готовы были ссужать деньгами. В качестве неприятного довеска – маленькую девочку, которая считала его своим отцом. Не удивительно, что лже-Рэйми так легко отказался от родительских прав в пользу Роббенов.
Теперь многое находило объяснение. Например, нежелание Рэйми встречаться с товарищами по службе. Окончательный разрыв с родственниками в Алабаме. Упорное пристрастие к игре на скрипе, единственному истинному увлечению Лероя. Рэйми закончил базовый колледж, а Свит пришел на завод с фермы, в лучшем случае получив школьный аттестат. Поэтому он не мог заниматься никакой квалифицированной работой, предпочитая жить на подачки Роббенов. Но и их терпение имело пределы, так что в итоге он запил и опустился.
Как я и сказал, многое можно было объяснить. Но не причину, по которой убили Лероя Свита. Предположим, его обман наконец разоблачили. Например, Гаррисон, который знал настоящего Рэйми еще до войны. Или Каллиопа Остин, в замужестве Пьюфрой, выходившая Рэйми в военном госпитале. Неужели кто-то из них настолько разозлился на Свита, что решил сам свершить правосудие, вместо того, чтобы просто донести властям? И кто тогда убил Гаррисона и Пьюфрой уже после смерти Свита?
Я не знал ответов на все эти вопросы, но предполагал, кто может предоставить мне еще один кусочек головоломки. Единственный человек, с которым Свит поддерживал контакт после отъезда из Оклахомы.
Родни Майкл Холл, тот самый Майк, приславший другу открытку из округа Юба.
Глава 39
Мне пришлось ждать рейса до Лос-Анджелеса в аэропорту почти три часа, но, с учетом разницы во времени, уже к вечеру я был снова у себя дома. Позвонив в секретарскую службу, я получил подробный отчет о звонках за прошедшие сутки.
Меня искали полицейские Лос-Анджелеса и Анахайма, правда, судя по тому, что патрульные не дежурили под дверью, ордер на мой арест пока что не был выписан. Мне названивали журналисты, а Фред Дорман просил передать, что, если я ему не перезвоню до вечера, то он лично свернет мне мерзкую шею. Синди особенно подчеркнула слово «мерзкую». Мортон Джасперс искал меня достаточно регулярно, сообщая, что ждет моего звонка то в своем коттедже, то в клубе, каждый раз педантично оставляя номер телефона. Видимо, он не доверял моей способности пользоваться записной книжкой. Также звонил владелец здания, где была расположена моя контора, и также настойчиво просил с ним связаться. Интересно, а ему что было надо? Неужели старый проныра задумал меня выселить под предлогом того, что в моем кабинете был найден труп чернокожего активиста? Или просто решил, что это хороший повод, чтобы пересмотреть условия контракта?
Все это было не слишком интересно. Проигнорировав угрозы Дормана, я перезвонил Джасперсу в его коттедж в поместье Роббенов.
– Вы так и не появились вчера, Стин, – недовольно сказал он.
– Извините, возникал новая зацепка, и я решил немедленно ее проверить. Пришлось слетать в другой штат. Расходы вполне укладываются в выданный аванс, так что не беспокойтесь.
– Что значит, в другой штат? Какая зацепка? Вы же не хотите сказать, что летали в Алабаму повидать родителей Эйба?
– Нет, не в Алабаму. В Оклахому.
– При чем тут Оклахома? Разве Эйб там когда-нибудь бывал?
– Нет, насколько я знаю. Но то, что я выяснил, поворачивает расследование совершенно в другую сторону. Я не хочу рассказывать об этом по телефону.
– Тогда приезжайте немедленно и все расскажите. Или, если хотите, я могу к вам приехать.
– Давайте не сегодня, Джасперс. Я провел сутки в дороге и ужасно устал. Сейчас собираюсь лечь спать. Совершенно не мог заснуть в самолете, так что я совершенно вымотан. К тому же мне нужно проверить еще один след, я сделаю это завтра с утра. Думаю, после этого я смогу предоставить новую информацию мистеру Роббену. Кстати, Пиппа уже вернулась домой?
– Да, еще вчера вечером. Девочка довольно быстро оправилась от потрясения. Она думает о том, чтобы вернуться в Стэнфорд, если у полиции к ней больше нет вопросов. Черт, Стин, ну можете хотя бы намекнуть, что за новый поворот в расследовании? Я же теперь спать не смогу.
– Потерпите совсем немного, Джасперс. Извините, больше не могу говорить. Мой подогретый виски остывает, а подушка на кровати выглядит, как Царство небесное в глазах Сатаны.
– Да вы поэт, Стин. Буду ждать завтра вашего звонка, – рассмеялся Мортон и отключился.
Насчет виски я не соврал, хотя он и не был подогретым. Никогда в жизни не пил горячего виски. Но что касается остального, то я обманул Мортона дважды. Во-первых, положив трубку, я схватился за сигарную коробку и нашел открытку от Майка. Во-вторых, почти сразу же раздался звонок от Аманды, спрашивающей, может ли она приехать сегодня ко мне после работы. Так что спать я точно не собирался.
– Значит, ты с утра едешь в Юбу? – спросила Аманда, когда мы выбрались из постели.
– Да. Ранчо «Кармель» на берегу озера Коллинз. Я прочитал адрес на открытке и нашел место на карте.
– Поедешь на машине?
– Нет, это же другой конец штата. У меня целый день займет только одна дорога туда и обратно. Вылечу с утра в Сакраменто, а там не больше часа езды.
– Ты не хочешь вначале позвонить этому Майку и договориться о встрече? Почему ты так уверен, что застанешь его на этом ранчо. В конце концов, открытка довольно старая, и ты не можешь знать, что они со Свитом по-прежнему общались.
– Я и не знаю. Но если он покрывал Свита все эти годы, то мой звонок его только спугнет.
– И поэтому ты оправляешься туда один? В какую-то глушь к человеку, которому, возможно, есть, что терять?
Я взглянул на нее с интересом. Впервые на моей памяти Аманда демонстрировала чисто женское беспокойство за мою безопасность.
– Ты же даже не вооружен, – продолжала настаивать она.
– К чему ты клонишь? Это моя работа. Всякое бывает.
Вместо ответа она дошлепала босиком до стула, на котором лежала ее сумка, и принялась в ней рыться.
– Вот, возьми, – произнесла она, протягивая мне небольшой пистолет.
Я совершенно забыл волшебные свойства сумок Аманды, из которых она могла извлечь самые неожиданные предметы – от фляжки виски и фонарика до набора отмычек и огнестрельного оружия. Но сейчас ее жест меня совершенно обескуражил.
– Откуда у тебя это?
– Так. Достал один парень по знакомству. Это для самообороны, сам понимаешь. Ты же знаешь, как опасен центр города особенно по вечерам.
– Он не зарегистрирован?
Аманда раздраженно отмахнулась.
– Я постоянно теряю оружие и покупаю новое.
Бывший коп во мне закипел от возмущения. Но я вспомнил, что ничего по сути не знаю об превратностях жизни голливудских тружеников, в особенности, продюсеров. Например, я до сих пор не знал, чем именно занимается Аманда, когда улетает в многодневные командировки, когда задерживается до трех часов ночи в своем офисе или на студии, когда садится в свой лимузин и катается часами по шоссе с каким-то режиссером, чтобы побеседовать с ним «в спокойной обстановке». Я подозревал, что, если посетить обычный прием в Беверли-Хиллз или на Голливудских холмах, то из присутствующих там гостей можно вытрясти столько незарегистрированных стволов, что хватило бы на бодрую гангстерскую перестрелку. И я был уверен, что, отдав мне свой пистолет, уже на завтрашний день Аманда попросит своего «знакомого», чтобы он достал ей новый.
– Я не смогу им воспользоваться, – покачал я головой. – У меня и так проблемы с полицией. Вдруг меня опять огреют по голове, а из этого пистолета снова кого-то застрелят?