Эллен даже ухом не повела. В жизни ее интересовал только брак с Вимом Роббеном, положение в обществе и будущее ее потомства. Все остальное было для нее лишь расходным материалом.
– Я слишком устала за сегодняшний вечер, чтобы дальше отвечать на ваши вопросы, мистер Стин, – царственно кивнула она и пошла к двери. – Я отправляюсь в свою спальню. Кто-нибудь попросите горничную, чтобы мне принесли теплого молока и немного виски.
Глава 49
– Что нам теперь делать? – прошептала Беттани, когда свекровь покинула гостиную.
– Мы тоже идем домой, – решительно отчеканил Кристиан. – Я не буду баллотироваться ни в какой Конгресс. И мы завтра же съедем из коттеджа и найдем себе уютный дом в Пасадене. А когда летом истечет мой контракт с колледжем, то вернемся в Кэмбридж.
– А как же Алан? – тревожно спросила его жена.
– Алан уже взрослый, – ответил Кристиан, бросив быстрый взгляд в сторону сына. – Он сам может решить, что ему делать. Ты идешь с нами?
– Нет, папа. Я хочу побыть с Пиппой.
– Хорошо, – супруги чопорно кивнули и вышли, ни с кем не попрощавшись.
Сцена заметно поредела.
– Настоящий Юджин О’Нил, – покачал головой Алан, наполняя еще бокалы себе и кузине. – О, господи, мистер Стин… Вы же не думаете, что Эллен там наверху может… что-то с собой сделать?
– Отравиться? Застрелиться? О, нет, думаю, это не в ее характере. Как бы ни легли карты, она будет бороться до конца. Она рассчитывает, что муж будет ее по-прежнему покрывать, не так ли, мистер Роббен? Вряд ли вы готовы к скандальному суду, разводу и лишению прав своих детей и внуков?
– Вопрос в том, что собираетесь теперь делать вы, Стин, – сейчас бывший сенатор не выглядел как один из самых могущественных людей Америки. Скорее он напоминал кота, которого свора бульдогов загнала на столб. Вроде бы еще жив, но дальнейшие перспективы не ясны.
– Я? Да пожалуй что ничего. Как вы неоднократно подчеркивали, все улики против миссис Роббен косвенные, так что полиция может не поверить моим выводам. Конечно, я могу настаивать, и какой-нибудь дотошный следователь постарается найти тех бродяг из парка, которые повторят свои истории о «белом ангеле» и небольшом автомобиле непонятного цвета. Затем опросит гостей на приеме в Менло, видел ли кто-нибудь Эллен, например, с половины девятого до половины десятого. Подтвердит и обнародует настоящую личность Лероя Свита. Что еще… а, может быть, кто-то из свидетелей опознает миссис Роббен как женщину, заходившую с утра в здание, где находится моя контора, в то время, когда убили Гаррисона. Но, знаете, там много мелких офисов и нет консьержа. Кто-то все время приходит и уходит. Арендаторы даже не обращают внимания на тех, кого встречают на лестнице и в коридоре.
– Но я не понимаю… – промолвила Пиппа. – Как бабушка могла застрелить Гаррисона? Она же была здесь, в поместье, каталась на лошади.
– А, эти ее знаменитые конные прогулки, которые длятся пару часов. В вашем огромном поместье. Прекрасное алиби, простое и дерзкое. Миссис Роббен просто доскакала до безлюдного участка дороги, привязала там лошадь и пересела в автомобиль, который ей заранее оставил Мортон. Он же купил пистолет с глушителем, а также звонил Гаррисону, представившись мной. Между прочим, когда ваша бабушка узнала от Перкинса, что вы собираетесь в мою контору на встречу к Гаррисону, она сделала все, чтобы вас задержать – ведь это она настаивала, чтобы Алан почитал с вами его новую пьесу, хотя раньше довольно пренебрежительно отзывалась о его творчестве. Хотя совсем отговорить Пиппу от поездки она не могла, не вызвав подозрений.
– Они намеренно хотели подставить вас? – спросил Алан.
– Думаю, скорее пытались затормозить расследование и сбить меня со следа. Мортон Джасперс присутствовал при нашем разговоре с Каллиопой Пьюфрой и понял, что эта женщина определенно знала, что Абрахам Рэйми был фальшивым. На следующий день она собиралась с заявлением в полицию. Во время допроса она могла не выдержать и сообщить полицейским всю правду, к тому же Эллен и Мортон не знали точно, о чем Свит разговаривал с Каллиопой по телефону накануне своей гибели. Думаю, что когда мы расстались с Мортоном в ресторане, он отправился в свой клуб, позвонил Эллен и все ей рассказал. Мой пистолет он передал ей еще накануне – на всякий случай. Она позвонила Каллиопе на коммутатор и попросила с ней встретиться. Наверняка посулила ей денег за информацию, обещала помочь вытащить ее сына из тюрьмы… все-таки она была женой влиятельного человека. Вряд ли миссис Пьюфрой что-то заподозрила. Для нее Эллен была обеспокоенной тещей Абрахама Рэйми.
– А зачем было убивать мистера Гаррисона?
– Думаю, что после того, как я застукал его в мотеле с любовницей, он запаниковал. Любой бы запаниковал на его месте. Решил, что ему нужна дополнительная защита и деньги от Роббенов. Он связался с сенатором, тот сообщил о ситуации Мортону, а Эллен решила действовать. К тому же, как казалось, это убийство окончательно уводит расследование в сторону недоброжелателей комитета.
– Сейчас все в ваших руках, – сказал я, надевая шляпу. – Против миссис Роббен нет ни одной бесспорной улики, даже нет мотива, если вы уничтожите письмо Тины. Я не рискну повторять свою историю в полиции, зная, что в ответ вы сплотите ряды и будете защищать Эллен всеми способами, характерными для вашего круга. Мисс Рэйми, – я приподнял шляпу. – Желаю вам всего наилучшего в жизни. Пусть она сложится удачнее, чем у ваших родителей.
Алан вышел проводить меня на крыльцо.
– Как вы думаете, что они решат? – спросил он. – Понятно, что моего мнения тут не спрашивают.
– А вы сами как думаете? Вопрос скорее в другом: хватит ли у Пиппы сил и решительности разрушить свой уютный живой мир во имя справедливости к мертвым.
Алан задумался.
– Я поддержу ее в любом случае. Знаете, о чем я сейчас подумал? Какое же это счастье, что Эллен Роббен – не моя бабушка.
Глава 50
Прошло почти две недели, прежде чем Эллен взяли под стражу. Бывший сенатор Вим Роббен отказался вносить за жену залог, и в газетах писали, что он начал бракоразводный процесс.
Меня несколько раз вызывали в полицию давать показания. От Вэла Крэддока я узнал, что ни один из гостей на приеме четвертого января не смог уверенно подтвердить ее алиби в течение целого часа, а один из арендаторов офисного здания, где располагалась моя контора, действительно опознал Эллен, выходившую из дверей в утро убийства Гаррисона. Были опрошены многочиленные свидетели, подтвердившие личность Лероя Свита, среди них был и Родни Майкл Холл. Даже Хамфри из церкви Милосердной Бибилии вспомнил, что, придя на собрание АА, Свит представился группе своим настоящим именем.
О письме Тины нигде не упоминалось. Ни в газетах, ни в вопросах полицейских детективов. Даже Майк Холл, который читал это письмо, свидетельствовал только о том, что Мортон Джасперс явился на его ранчо с целью убить меня – видимо, потому что я раскрыл подлинную историю Свита. Я не сомневался, что Вим Роббен нашел достойный способ помочь его реабилитационному центру и всем «ребятам», приезжающим в округ Юба, чтобы хорошо провести время вдали от стрессов и соблазнов.
Официальная версия обвинения гласила, что Джасперс и миссис Рэйми вступили в сговор, чтобы скрыть совершенное ею убийство Абрахама Рэйми. Они двадцать лет хранили эту тайну и пошли на три новых убийства, чтобы не дать ей выйти на свет. У прокуратуры не было никаких доказательств, что Вим Роббен имел к этой истории хоть малейшее отношение – тем более, что он сам свидетельствал против своей жены, вскоре уже бывшей.
Хранила молчание и сама Эллен. Как я понял из заявлений адвоката, ее тактика заключалась в том, чтобы валить все на покойного Джасперса: хоть физически он не мог совершить все убийства, но он руководил ее действиями, а она лишь хотела защитить мужа от скандала. Она сообщила, что не знает, каким образом Мортон избавился от тела ее зятя – он лишь заявил, что похоронил его в горах.
Ни Пиппа, ни Кристиан с семьей на суде не присутствовали. Даже когда присяжные признали миссис Роббен виновной по всем пунткам обвинения, но учли смягчающие обстоятельства и приговорили к пожизненному заключению – в Калифорнии никогда не казнили богатых красивых белых женщин.
Я был уверен, что Эллен согласилась признаться во всех преступлениях, не упоминая участия мужа в истории с подменой Лероя Свита и о своем истинном мотиве, ради будущего детей. Хотя Вим Роббен окончательно отказался от любого рода публичной деятельности, была надежда, что Пиппа однажды унаследует «Роббен Лензес».
– Как Вим Роббен на это пошел? – спросила Аманда, наполняя наши бокалы из бутылки, стоявшей на полу.
– Гордось. Стыд, – пожал я плечами. – Наконец Кристиан и Тина все-таки его родная кровь, хоть и не прямые потомки. Корпорация все равно останется в семье.
– А если Эллен и здесь соврала? Вдруг она вообще родила детей от садовника или конюха, а бедняга Арьен вовсе был ни при чем?
Я с интересом посмотрел на свою подругу.
– Знаешь, дорогая, мне кажется, предположить подобное могла только настоящая демократка.