Ильсеяр хотела зайти к леснику, но вспомнила, что ей надо еще сходить в Салавычи за молоком. К тому же сегодня и спать надо лечь пораньше. Ведь завтра отец возьмет ее с собой на гору. Как-никак, а там он покажет ей что-то необычайное. Ильсеяр заторопилась обратно. И все же не выдержала, обернулась посмотреть, не видно ли где дочери лесника, и… застыла от удивления.
Вот тебе и на!..
Старик шел вовсе не к большаку, а прямо к избушке дяди Андрея и все озирался по сторонам. Ильсеяр села на корточки возле обгорелого дуба. Старик повел глазами вокруг и чуть не бегом добрался до избушки.
«Что это такое? — спрашивала Ильсеяр у самой себя. — Кто же он? Может, бродяга какой? Может, враг дяди Андрея? Не убивать ли его он собрался?»
Ильсеяр не на шутку струхнула. Но любопытство пересилило страх. Прячась за деревьями, она пошла за подозрительным стариком.
Только леснику он совсем не показался страшным человеком, как предполагала Ильсеяр. И сам дед вел себя спокойно, подошел к избушке и постучал. Дядя Андрей выглянул в окошко и, радостно улыбаясь, выбежал деду навстречу, крепко обнялся с ним. Потом, переговариваясь, они направились прямо в лесную чащу. Хотя страх Ильсеяр и поубавился, старик приобрел в ее глазах еще большую загадочность. И девочка, словно охотник, выслеживающий добычу, тихонечко пошла за стариком и дядей Андреем.
Ильсеяр кралась за ними на расстоянии двадцати — тридцати шагов. В ее голове кружился рои предположений и вопросов, но ни на один из них она не находила ответа. Она знала одно: он идет не в Каенсар. Обманул и папу с дедушкой и ее. У него с дядей Андреем есть какое-то тайное дело… Ага… они нашли зарытый клад… Да, да, клад.
Ильсеяр вспомнила сказку, которую ей еще давно рассказывала прохожая старушка. В той сказке в таком же темном лесу два человека нашли закопанные под деревом семь сундуков золота. Один из тех людей тоже был сгорбленный старик, а другой…
Однако все вышло иначе. Подозрительный дед развязал пояс, потом скинул старый чекмень, длинную холщовую рубаху. И… сердце у Ильсеяр на мгновение перестало биться, голова ее, будто над ней пролетел камень, втянулась в плечи... Подозрительный старик превратился в молодого русоволосого мужчину с румяным лицом, да такого здорового, про каких говорят: захочет — железо перерубит. Седые волосы, борода, даже брови оказались у него ненастоящими, а вместо горба под сермягой была просто старая ушанка.
Но это еще не все. Дядя Андрей поднял с земли палку, два раза крепко ударил ею по сухой сосне… И вдруг откуда-то взялся вооруженный башкир в казакине-безрукавке, надетом поверх белой рубахи, и в отороченной мехом круглой бархатной шапке.
Дядя Андрей что-то сказал башкиру, тот повел гостя с собой, и они оба скрылись в чаще. Потом дядя Андрей собрал в охапку скинутые «стариком» вещи и, улыбаясь чему-то, пошел к своей избушке.
Ильсеяр стояла ни жива ни мертва, а как пришла немного в себя, начала пятиться назад. С той стороны, где скрылся гость, донеслось ржание коня. Ильсеяр отступила еще на несколько шагов и опрометью кинулась бежать.
Избушку лесника Андрея Ильсеяр обошла стороной. Теперь дядя Андрей представлялся ей не прежним веселым другом, который сажал ее на колени и забавлял разными веселыми историями, а хмурым разбойником с огромными черными глазищами и отточенным ножом в руке. Чтобы не попасться ему на глаза, Ильсеяр выбрала не прямой путь к дому, а узкую, заросшую тропинку. Она шла, то и дело оглядываясь. Ей мешали свесившиеся низко ветви. Высохшие сучья цеплялись за ее платье, царапали руки и ноги. Но Ильсеяр ничего не замечала, все спешила, спешила. Надо было скорее выбраться из лесу, добежать домой и рассказать, что дедушка-гость вовсе не дедушка, а злонамеренный человек.
Может, еще по дороге кто знакомый попадется. Ильсеяр охотно поделится и с ним своей новостью.
Ильсеяр бежала, прижав маленькие кулачки к груди. Голова ее была откинута назад. Лицо побледнело. Волосы растрепались на ветру. В другое время от усталости Ильсеяр повалилась бы на землю, а сейчас она не чувствовала ничего, все мчалась и мчалась вперед.
Лес уже остался позади.
Вот развороченная снарядом глубокая яма, вот еще одна. Ильсеяр всегда обходила их, а тут, не задумываясь, перепрыгнула первую, вторую…
Ильсеяр боялась обернуться. Ей чудилась погоня, будто вот-вот крикнут: «Стой, застрелю!» И вдруг в самом деле раздался страшный, грозный окрик:
— Стой, кто идет?
Ильсеяр вздрогнула и покачнулась, как от удара. Прямо на нее со штыками наперевес бежали два дюжих солдата, один другого рослее.
Ильсеяр оцепенела от страха. Вот солдаты приблизились к ней и направили на нее штыки.
— Стой! — повторил один из них, щелкая затвором винтовки.
— Кто ты? — закричал другой. Потом оглядел девочку с ног до головы, как бы пытаясь установить, опасна она для них или нет, и, отводя штык в сторону, повторил свой вопрос: — Ты кто?
— Я… я дочь бакенщика, дядя солдат. Вон в той будке живем.
— А какого ты черта бежала так?
Ильсеяр увидела, что за этими солдатами идут еще и еще другие. Страх ее немного улегся.
Пусть все подойдут, тогда Ильсеяр расскажет, почему бежала. Она поведет солдат в лес, и они выловят тех разбойников.
Прежде всего она покажет на того, кто обманул ее, обманул ее отца… На того самого, который вырядился стариком и заставил проводить его в лес.
Ильсеяр подняла голову, чтобы начать свой рассказ, но тут увидела всадника, — офицера с длинными рыжими усами. Она вспомнила недавнюю историю с ташкисарскими крестьянами и от ужаса крепко зажмурила глаза. Ведь эти офицеры и солдаты согнали на площадь мужиков, встречавших с хлебом-солью красных, пороли их розгами, а зачинщиков повесили на воротах. Вот этот рыжий поддел тогда штыком младенца за рубашонку, назвал его большевистским щенком и бросил матери. А потом их обоих затоптал своим конем.
Перед взором Ильсеяр прошли страшные картины, свидетельницей которых она тогда случайно оказалась, и девочка твердо решила ничего этим пришельцам не рассказывать и в лес их не водить.
Солдат нетерпеливо крикнул:
— Тебе говорят! Что вылупила глаза?
— Я волка в лесу видела, двух волков, — жалобно протянула Ильсеяр и взглянула исподлобья на солдат: не заметят ли они обмана.
Солдаты переглянулись.
Усатый офицер закричал зычным голосом:
— Бросьте! Строй-сь! Живо!
Солдаты стали в строй, а другой офицер скомандовал:
— Смирно-о!
Затем он дважды больно щелкнул оцепеневшую Ильсеяр по лбу.
— Иди! — крикнул он после первого щелчка. А после второго добавил еще грознее: — Прочь с глаз!
Ильсеяр попятилась.
Прочь, говорят тебе, щенок! — взвизгнул офицер и замахнулся на нее.
Ильсеяр бросилась бежать и не оглядывалась до самого дома.
Вот она ударилась всем телом о дверь будки. Дверь была заперта изнутри. Ильсеяр заколотила в нее обоими кулачками. Послышался испуганный голос деда Бикмуша:
— Кто там?
— Я, дедушка, отвори!
Как только дверь распахнулась, Ильсеяр упала на грудь дедушки и залилась слезами. Как ни старался дед Бикмуш, он не мог ни успокоить внучку, ни узнать причину ее слез.
Ильсеяр горько всхлипывала, сердце ее билось так, что слышно было даже деду, и все тело тряслось мелкой дрожью.
Исцарапанное лицо внучки, разорванные рукава ее платья еще больше встревожили старика.
— Что случилось с тобой, внученька?
На плач Ильсеяр в сени вышел Мэрдан.
— Что с тобой? Говори скорее!
Ильсеяр не могла вымолвить и слова.
— Напугали ребенка! — сокрушенно вздохнул дед Бикмуш. Он протянул Ильсеяр ковш с водой.
Выпив студеной воды, девочка как будто успокоилась немного. Обхватила отца за шею.
— Папа...
— Доченька, — взмолился отец, — радость моя, расскажи, что приключилось? — И, взяв ковш из рук деда Бикмуша, протянул ей еще воды.
На этот раз Ильсеяр выпила весь ковшик.
— Папа! Дедушка-то гость обманул нас всех. Ведь он разбойник, папа!
Мэрдан, конечно, не принял всерьез слов дочери, но все же попытался узнать, с чего она это взяла.
— Почему ты так говоришь?
Ильсеяр рассказала, как они шли вдвоем, о чем говорили и что она увидела своими глазами.
— Разбойник он, папа… — убеждала она отца. — И борода и волосы — все у него отлипается. Только провел рукой — и отошло. Снял с себя чекмень и превратился в здорового молодца. Там их много, папа, пожалуй, будет десяток, а то и сотня. Тот, который к нам приходил, наверное, главарь ихний. Увидели его остальные разбойники и прямо на руках понесли, обрадовались так…
Мэрдан старался удержаться от смеха, но не выдержал:
— Ах, дочка… Вот оно в чем дело… Разбойник, говоришь, а? Ха-ха-ха!
Этого уж Ильсеяр никак не ожидала. Все виденное в лесу в ее воображении начинало теперь приобретать другой, не менее таинственный характер. Ошеломленная, она смотрела на отца широко раскрытыми глазами.
Мэрдан перестал смеяться, лицо его приняло обычное выражение. Он сел на корточки перед Ильсеяр и сказал ей:
— Ты у меня умница, и я доверяю тебе. Ты никогда никому не расскажешь о том, что видела в лесу, ладно? Успокойся, ничего страшного тут нет. И наш гость и его товарищи хорошие люди. Хорошие они люди, дочка… А об остальном потом расскажу… — И Мэрдан быстро ушел в будку.
Ильсеяр успела увидеть в дверь, что там собрались человек пять-шесть. Один, в черной сатиновой косоворотке, что-то тихо говорил, а другие внимательно его слушали.
Для Ильсеяр такие сборища и долгие, иногда на всю ночь, беседы не были новостью. И она не придала этому никакого значения. Пока еще мысли ее были заняты тем таинственным гостем.
Хорошие люди… А кто они — хорошие люди? Кто он — человек, скрывающий свое обличье? Чем они занимаются там, в лесу? Почему отец ничего об этом не сказал?
Глава 4Таинственная гора
Ильсеяр проснулась задолго до зари. Да иначе и нельзя было: сегодня отец возьмет ее на гору. Он сказал, что туда надо попасть раненько, еще до того, как он бакены пойдет гасить. Значит, надо вставать. Мало того, торопиться надо. Ильсеяр откинула бешмет, которым была укрыта, свернула и сложила возле кадки в сенях свою постель и осторожно отворила дверь в будку.