Она улыбнулась и медленно пошла вдоль столов, отслеживая эмоции подростков. Насмешках, насмешка, ненависть, злоба и снова ненависть. Даже холодный и достаточно трезвомыслящий Вейгел смотрел с неприязнью. Интересно, он понимал, как оказался в классе опального мастера? Понимал ли, что ценой ненависти станет окончательное падение его тотема? Зато Литола демонстрировала открытый интерес. Ясмин слышала, она удачно просватана и ей, в случае расформирования класса, ничего не грозит. Ее тотем нашел защитника.
— Вейгел, Лан, во вторую аудиторию.
— Мастер Ясмин! — Низа скакнула вперёд, заламывая тонкие ручки. — Надо стоит отложить учебный бой, вы опоздали, а у детей скоро обед.
Ясмин обернулась на пороге. Вейгел красиво гипнотизировал женскую часть класса, а Лан был бледен и собран.
— Низа, — сказала она мягко. — Сделай мне кофе. Остальные пока могут занять свободные места по кольцу комнаты. Помните, не садитесь слишком близко, чтобы не нарушить защитный контур.
— Прецедентов ещё не было, — кто-то из детской толпы.
— Кофе? — обиженное недоумение со стороны Низы.
— Титорум агрессивен даже в состоянии покоя, — напомнила Ясмин, проигнорировав Низу, — Не переступайте и не трогайте работающий Титориум.
Словно в знак подтверждения, Титориум развернул пурпурные листья и улёгся всем канатообразным телом в выемку щитового устройства. Вейгел и Лан прошли на бойцовую мини-арену, лёгшую полукругом около одной из стен. Столкнулись взглядам, но, прежде чем разойтись, помедлили.
— Я тебя закопаю, сорняк, — вдруг шепнул Лан. — Намотаю кишки на шест отца, а весь твой никчемный тотем пойдёт на подножный корм скоту.
Сказал тихо, но Ясмин услышала. Спасибо приятным навыкам. Интересно, как много тайн знала Ясмин, пользуясь голубиным слухом?
Глаза у Вейгела потемнели, и он без предупреждения толкнул Лана сырой силой тотема, а после подскочил и сжал пальцы у того на горле. Глупый поступок.
— Да он… Да без предупреждения!
Это Вик. Друг Лана, а также его сообщник и, видимо, собрат по разуму.
— Тихо, — сказала Ясмин. — Не прерываем бой. Бой прерывает Титориум.
Лан, явно рассчитывавший на ближний бой, ловко и гибко обхватил Вейгел ногами и попытался свалить на пол. Тот, наконец сообразил, что поддался провокации, и крутанулся вокруг своей оси, лишая Лана ориентации. Его пальцы мягко пробежали по незащищенному локтю Лана, и тот неожиданно обмяк, как варенная спагетти, сполз на холодную плитку пола. Вейгел его не поддержал. А после присел рядом и бесстрастно положил Луну руку на горло, как врач, проверяющий пульс.
Ясмин напряглась. Она хотела видимой кульминации конфликта, но не травм. Титорум — хитроумное растение, считывает превышение допустимой силы дара, но не считывает прямое физическое насилие. Вейгел чуть повернул голову, и Ясмин поймала его взгляд, жестко удерживая. Он должен понять.
На этот раз никто не визжал и не вопил. Не было ободряющих выкриков, ни критики боя. Щит пал, и в тишине слышалось только тяжёлое дыхание Вейгела. Он все-таки остановился.
Подростки понимали, что с этим боем что-то не так, но не понимали что. Слишком много ненависти. Слишком много тяжёлой недетской ярости. Бой, в который вмешали тотем, — уже не бой двух цветков. Лун поступил глупо и опасно, а Вейгел и того глупее.
— Хорошо, — Ясмин прошла в полной тишине к Вейгелу и осторожно взяла его за рукав платья. — Цветок Вейгел взял победу над цветком Луном, но сам бой никуда не годится. С таким боем ни один из вас не пройдёт зачёт. — Вскинула взгляд на ошеломлённых подростков. — В класс!
Когда все расселись в аудитории, Ясмин медленно оглядела почти испуганные юные лица, возможно, сегодня они впервые столкнулись с тем будущим, которое ждало их за пределами класса.
Она прошлась перед партами, отслеживая реакцию. Отпускать детей в таком состоянии нельзя. Слухи расходятся быстро.
— Ланна, твоё мнение о бое. Быстро, четко, только факты.
Ланна взглянула исподлобья. Взгляд метнулся на Вейгела, потом на брата. И снова на Вейгела. Что-то кружилось вокруг них троих. Аура вражды, ярости, темного холода и… Чего-то ещё. Школьный милый флирт?
Ланна симпатичная и решительная, красивые ножки, блестящие волосы. Вейгел… Вейгел по-настоящему красив и необычайно талантлив. Единственный капитал своего обнищавшего тотема, бывшего близким другом Бересклета. Ясмин поневоле чувствовала к нему симпатию — когда-то и она прошла путь Вейгела, с нуля от уничтоженных корней своей семьи до вершины своего оружия.
— Цветок Ланна, я жду, — поторопила Ясмин ещё присматриваясь к ним.
Ланна нервничала. Руки хаотично трогали стол, прыгая по древесным волокнам.
— Цветок Вейгел повёл бой неверно, ему невыгоден прямой контакт, — наконец, выдавила из себя Ланна. — Рациональнее атаковать только седьмую точку и на расстоянии.
— Недочеты Луна?
— Недооценил, — сухо сказала Ланна и тяжело села обратно. Вид у неё был тревожный и невеселый.
— Кажется ещё Виктор желал высказаться.
Долговязый, неровно слепленный, с мышиного оттенка волосами Вик тут же подскочил, как мяч, брошенный в стену. Он напоминал Ясмин обиженного волчонка.
— Да он же напал без предупреждения! — возмутился он. Глаза у него горели гневом, словно Вейгел уложил на холодный пол его, а не Луна. — Он должен был… Должен, в общем, вести бой нормально, а не вот так… Это непорядочно…
Под конец пылкой речи Вик взялся мямлить и метаться взглядом.
— Провоцировать тоже непорядочно, — неожиданно заметила Литола. — Нам может и не было слышно, зато как Лун бодро шлепал губками мы все видели.
Лун вскинул злой взгляд, но промолчал. Вейгел даже не пошевелился, словно они обсуждали погоду за окном. Ну и выдержка, удивилась Ясмин. Что же он так в бою завёлся?
— Ты не знаешь, что он сказал, — мрачно сказала Ланна.
— Он всегда говорит одно и то же. Мой папа то, мой папа это, мой папа тебя прикончит, — равнодушно заметила Литола. — Ни малейшего стыда.
По-хорошему Ясмин стоило остановить такий спор, но она и не думала. Приглядывалась к участникам с огромным любопытством. Она и рассчитывать не смела на такую удачу. Но едва Лун раскрыл рот, она вмешалась:
— Как вы думаете, почему я не остановила бой?
Ответ читался на хмурых детских лицах. Потому что стерва и садистка. Взвинченная аудитория мгновенно нашла нового врага.
— Только факты, — напомнила она. — Цветок Литола сумеет резюмировать?
Та пожала плечами. Ее смелость никуда не делась, но на прямой конфликт с ней она была не готова. То есть, думала то же, что и остальные.
— Это будет вашим домашним заданием, — сказала Ясмин с улыбкой. — Каждый письменно изложит причины, по которым я не остановила бой, можно даже самые фантастичные. Завтра мы продолжим практическое изучение карты энергетических точек, а сейчас все свободны.
— Да, мастер Ясмин.
На этот раз ответили не все. Низы не было, а неуважение к мастеру высказать хотелось.
— Цветок Лун, задержитесь.
Тот даже не притормозил у ее стола, отвернулся и махнул ключиками от шкафа Вику и Альеру.
— Цветок Лун, задержитесь, — терпеливо повторила Ясмин. — Или же с завтрашнего дня ищите новую группу для обучения.
Тот наконец остановился. Ученики навострили ушки и терпеливо копались в своих партами карманах, переносных сумках, оттягивая момент изгнания из аудитории. Любопытные котята.
— Обед, мастер Ясмин, — сказал Лун не оборачиваясь.
— Целый час, а ты задержишься на пятнадцать минут.
Лун, судя по сдавленным смешкам, скорчил гримасу, но остался. Остановился около стола с видом провинившегося ученика, который знает, что ничего ему не будет. Выскользнет.
Когда они остались одни, Ясмин медленно поднялась, занимая более выгодную психологическую позицию. Слева, но не напротив, стоя, но не возвышаясь.
Интересно, о чём говорят в его тотеме? Плюнь на мастера Ясмин, с нового года перейдёшь к мастеру получше?
Видимо, да.
Сможет ли он услышать ее?
— Лун, я не стану осуждать твои действия…
Договорить она не успела.
— Какие действия, — агрессивно спросил Лун. — Если этот смазливый принц не умеет держать себя в руках, это его беда.
— Я тебя закопаю, сорняк, намотаю кишки на шест своего отца, — тихо сказала Ясмин. — Я не стану спрашивать, кто тебя надоумил, но ты остался жив только потому, что смазливый принц тебя пощадил. Титорум не контролирует физические атаки, не наделённые даром. Прямо сейчас ты мёртв.
Лун сделался бледным, как молоко. Под глазами синие полукружия недосыпа, губы обветрены. Смотрит глазами измученного ангела. И не поверишь, какую грязь исторгало это иконописное дитя жалкую четверть двоечасия назад.
— Сядь, — Ясмин отодвинула стул рядом с собой и хлопнула по сиденью. А когда тот устроился, села рядом: — Я ни о чем не стану спрашивать, кроме одного. Ты знаешь, почему ты проиграл?
— Потому что я тупой, — вдруг искренне ответил Лун и не опустил взгляд. — Недоумок. Не дано мне, понимаете?
Вот и вылезла на поверхность вся нехитрая философия тотема Таволги. Дети, которым день за днём говорят, что они тупые, почему-то растут очень тупыми. И они привыкают, им даже начинает это нравиться. Это становится щитом. Любая ошибка, промах, недочёт наталкиваются на забрало с лозунгом «я тупой, а чего вы хотели?» Таволга явно не церемонилась со своими Цветками.
— Я понимаю только, что ты очень любишь человека, который сказал тебе это, — Ясмин жестко держала визуальный контакт. — Ты хочешь выучить чёртову карту энергетических потоков?
— Да! — вдруг заорал Лун. Грохнул со всей дури кулаками по столу. — Хочу. Просто я слишком тупой!
Дверь мгновенно распахнулась и в класс ввалились ее бывшие соратники в почти полном составе. Хрисанф, Верн. За плечом последнего телепался бледный ангелоподобный Эгир. Судя по зверским лицам, они с минуты на минуту ожидали ядерного взрыва.
Было неловко их разочаровывать.