Это страшное время проверило на честность каждого члена семьи тен Бум, еще и по нескольку раз.
Сын Нолли Петер, например, всегда шел навстречу опасности и с радостью принимал ее последствия. Поскольку украденные продовольственные карточки Корри не могли накормить всех евреев в ее районе, Петер искал другой способ помочь. Без карточек еду для евреев приходилось покупать на черном рынке, но на какие деньги?
Однажды, играя дома на пианино, он подумал: а ведь можно было бы устроить благотворительный концерт для семьи и знакомых, чтобы собрать деньги для евреев? Он предложил эту идею своим родителям, и они одобрили ее. Флип и Нолли, однако, предупредили, что такое мероприятие довольно опасно, потому что никакие публичные концерты – или даже массовое собрание – не могли проводиться без получения специального разрешения от нацистских властей. У Петера и на это нашелся ответ: устроим частный концерт в секретном месте.
У него был друг, которому принадлежало небольшое подходящее помещение, и, конечно же, тот разрешил им воспользоваться. С помощью своих родителей Петер разослал несколько секретных приглашений родственникам и друзьям. Когда наступил день концерта, он надел одежду своей сестры поверх своей собственной и направился в зрительный зал. Проскользнув внутрь через заднюю дверь, он снял женские вещи, вышел на сцену и улыбнулся.
Перед ним сидела аудитория из примерно ста гостей, практически все, кто получил приглашения, пришли. Он занял свое место за роялем и начал концерт. Несколько минут спустя из главного входа в аудиторию донесся звук ударов, а затем двери распахнулись.
Десяток немецких солдат ворвались внутрь, наставив на сидящих винтовки, и кто-то позади Петера похлопал его по руке. Он обернулся и увидел немецкого офицера, держащего в руках одно из приглашений. «Все присутствующие арестованы! – крикнул мужчина. – пройдите в дальний угол и передайте свои удостоверения личности офицеру».
Толпа бросилась к дверям, но солдаты охраняли каждый выход.
Петер поморщился. Похоже, через двадцать четыре часа он будет на фабрике в Германии. Направляясь к офицеру на опознание личности, он краем глаза заметил в углу неохраняемую дверь. Она была сделана из темного дерева, на ней был изображен белый крест, поэтому, скорее всего, немцы не подумали, что это выход. Вспомнив, как Мэлс «сбился с пути», когда пошел воровать хлеб, Петер как можно невиннее направился к двери.
Казалось, никто не заметил его, когда он открыл ее и скользнул в кромешную тьму. Он ощупью добрался до лестничного пролета, ведущего вниз. Внизу его глаза привыкли к темноте, и он понял, что находится в подвале.
Подвал без выхода.
Увидев печь у стены, он прислонился к ней, присев на корточки, и стал ждать. Он знал, что через несколько минут немцы обыщут каждую дверь и обнаружат его.
Наверху царил хаос, солдаты швыряли стулья и поднимали мебель.
«Где этот ван Верден?» – крикнул кто-то.
Тем временем в Бейе Корри ждал очередной сюрприз. Посреди ночи она проснулась от того, что кто-то сильно тряс ее.
«Сколько евреев вы здесь спрятали?» – рявкнул мужчина. Все еще не придя в себя со сна, Корри выпалила:
«Четверых!»
Глава 8Террор
Зная, что спастись вряд ли удастся, Петер ждал неизбежного.
Через несколько минут дверь подвала со скрипом отворилась, затем послышались шаги вниз по ступенькам.
«Петер?»
Он выдохнул и встал; голос принадлежал его другу, хозяину здания.
«Беги отсюда быстро, сынок. Солдаты ушли».
К счастью, Петер забрал свой маскарадный костюм в подвал, поэтому он быстро повязал шарф своей сестры вокруг головы, надел ее куртку и убежал.
Получается, он увернулся от целых двух пуль за два месяца.
Корри открыла глаза. Тряс ее вовсе не агент гестапо, а Лендерт. Ранее вечером Ганс, Хенк и другие беженцы заметили, что Корри рассчитывала время их перемещения в Келью ангелов и успешно организовывала репетиции, но ее саму никто не проверял. Поскольку она была их первой линией обороны, ее реакция на любой рейд должна быть безупречной.
«Я этим займусь», – сказал Лендерт, и его грубое обращение со спящей Корри доказало, что ей тоже нужно работать над своим поведением. «Надо, чтобы меня проверили еще раз, – сказала она после эксперимента. – Я должна безупречно правильно отреагировать».
С тех пор Лендерт, Ганс и Хенк начали по очереди будить ее посреди ночи с таким же вопросом. После нескольких таких попыток она довела сонный ответ возмущенной невинности до совершенства.
А для беженцев Корри продолжала проводить рейдовые проверки, пока все не добрались до Кельи ангелов в рамках нового рекордного времени: семьдесят секунд. Сочетание знака «Alpina» на двери, системы сигнализации и скорости эвакуации в тайник превратили Бейе в практически неприступную крепость. Однако друзей ждали дальнейшие испытания.
В начале июля гестапо усилило рейды и аресты. Корри и ее беженцы знали, что опасность возрастает, но они исчерпали все свои защитные меры.
Вечером 5 июля Ганс, Лендерт, Хенк и Йоси разговаривали в мужской комнате, помогали Лендерту выполнять математические задания. Незадолго до полуночи перед зданием Бейе остановилась машина с немецкими солдатами. Кто-то включил свет, и Ганс помчался по коридору в женскую комнату, чтобы предупредить:
«Тревога! Вокруг немцы!»
Женщины тоже побежали, шум разбудил Корри. Ганс прошептал ей о немцах, и она приготовила раздвижную панель. После того, как все набились в Келью ангелов, Корри закрыла панель, поставила коробки для шитья на место и стала ждать. Она слышала немецкие голоса, но в дверь Бейе никто не постучал. Она спустилась в гостиную и выглянула в щель между шторами на окне.
Немецкий армейский грузовик.
Все в Келье ангелов смотрели на часы. Прошло тридцать минут, а они не слышали ничего, что указывало бы на налет.
Наконец, кто-то вошел в комнату, они услышали голос Корри: «Там так и стоит немецкий армейский грузовик, скорее всего, что-то случилось с двигателем… Побудьте внутри, пока они не уедут, просто на всякий случай».
Только в два часа ночи, когда армейский грузовик был отбуксирован, Корри открыла панель и выпустила всех наружу.
Очередная репетиция пошла всем на пользу, в свете еще и свежих слухов о том, что в ближайшие выходные немцы планируют массовые аресты в Харлеме.
В пятницу, 9 июля, начались неприятности. Весь день немецкие солдаты и армейские грузовики разъезжали взад и вперед перед Бейе. Зрелище действовало на нервы, поскольку гестапо почти всегда проводило рейды за пределами Амстердама. Почему же Вермахт явился сюда? Ганс, Лендерт и Хенк решили на всю ночь дежурить. По очереди стоя у окна, каждый из них наблюдал за улицами в течение двух с половиной часов. Последняя вахта Ганса началась в половине пятого утра, а час спустя мимо промчались немецкие солдаты на мотоциклах и патрульных машинах. Он передал сообщение остальным, а затем вернулся на свой пост.
Бетси спустилась вниз и приготовила всем завтрак, а в восемь Ганс доложил, что Дженни, продавщица магазина, мчится к Бейе на своем велосипеде. Корри поспешила к задней двери, и не успела она открыть ее, как Дженни выдохнула:
«Италия. Освободили Италию!»
В то утро проверяя сообщение Дженни, друзья подключили новости по Би-би-си и услышали, что освобождена Сицилия, не материковая Италия. Немного разочаровывающие новости, но, по крайней мере, союзники добились прогресса хоть где-то.
Через неделю в Бейе появились еще два голландских оппозиционера: Хенк Видейк и Йоп. При росте метр девяносто для Хенка в доме не оказалось подходящей кровати, поэтому он спал на матрасе на полу. Большие опасения вызывала мобильность этого великана: все задавались вопросом, сможет ли он протиснуться через вход в крошечную Келью ангелов. Он согласился тренироваться до победного, но все пребывали в постоянном беспокойстве.
Семнадцатилетний Йоп служил подмастерьем в часовом магазине тен Бумов. Он ежедневно приезжал на работу из пригорода, и в двух случаях ему чудом удалось избежать ареста в ходе акции «рацциас». После второго такого случая родители подростка спросили, сможет ли он остаться в Бейе пожить, и тен Бумы согласились.
Однако вновь прибывшие принесли с собой дополнительный риск для всего мероприятия. Келья ангелов была рассчитана на восьмерых – текущее число беженцев, – провести всех через секретный вход за семьдесят секунд казалось теперь практически невозможным. И все же Корри не хотела никому отказывать.
В моменты покоя, передышек между предполагаемыми набегами все страдали от одиночества и скуки. Никто из беглецов не мог выйти на улицу, провести время на крыше, все без исключения тосковали по близким.
Чтобы скоротать время, они однажды решили, что каждый человек должен поделиться со всей группой своим талантом или знаниями по какому-либо предмету. Так, они сменяли друг друга бесконечными вечерами: Ганс рассказывал друзьям об астрономии и созвездиях; Хенк Весселс развлекал собравшихся фокусами; Лендерт повествовал о современной голландской литературе; а Мэри читала лекции об итальянской культуре и языке. Поскольку Мэри также обладала прекрасным голосом и играла на фортепиано, она устроила настоящий хор, научив собравшихся петь трогательные произведения Шуберта, Бетховена, Брамса и Баха. У Йоси оказался на удивление сильный голос, способный заставить стекла дребезжать.
Одна Теа по началу не нашлась, каким талантом она смогла бы поделиться. «Вы все так много знаете, вы такие одаренные люди, – сказала она однажды вечером. – Боюсь, что я не умею ничего такого, чего не умел бы любой из вас…»
Однако мгновенно выяснилось, что Теа смогла бы поделиться со всеми ценными навыками оказывать первую медицинскую помощь. На час гостиная Бейе превратилась в полевой госпиталь, и все попрактиковались в наложении повязок на воображаемые раны.