Я оглядываюсь на Изабель, она кажется такой далекой. Она пытается улыбнуться ободряюще, но ее лицо кажется напряженным и бледным в сумраке собора. Я вспоминаю, как она говорила мне перед своей первой брачной ночью: «Не уходи». Я шепчу ей эти слова, а потом поворачиваюсь и иду к отцу, чтобы выполнить его приказ.
Глава 13
Амбуаз, Франция, зима 1470
Я не могу поверить во все, что происходит со мной. Я просыпаюсь рядом с Изабель в холодном свете зимнего утра и некоторое время рассматриваю каменные стены, увешанные гобеленами, чтобы напомнить себе, где я нахожусь, как далеко мы уехали от Англии, и о моем невероятном и ослепительном будущем. Тогда я снова говорю себе: я Анна Уорик. Я помолвлена с принцем Эдуардом Ланкастером. Я принцесса Уэльская, пока жив старый король, и я стану королевой Анной Английской после его смерти.
— Опять ты бормочешь, — сердито говорит Изабель. — Бормочешь, как сумасшедшая старуха. Замолчи, не будь смешной.
Я плотно сжимаю губы, чтобы заставить себя молчать. Это мой ежедневный ритуал, почти молитва. Я не могу начать день, не перечислив всех изменений в моей жизни. Без моих ожиданий, моих невероятных надежд я не смогу начать день. Я открываю глаза и вижу, что нахожусь в одной из лучших комнат прекрасного замка Амбуаз. В этом замке мы гости человека, который когда-то был нашим самым злейшим врагом. Теперь Луи, король Франции, стал нашим первым другом. Я обручена с сыном злой королевы и спящего короля, и теперь я должна всегда называть ее Леди Мать, а короля Генриха — Его Величество Отец. Изабель не станет королевой Англии, а Джордж не будет королем. Она станет моей старшей фрейлиной, а я буду королевой. Возможно, это случится скоро: отец уже высадился в Англии, взял Лондон и выпустил из башни спящего короля Генриха. Он вывел его к горожанам и провозгласил, что король Англии вернулся к своему народу и восстановлен на престоле. Люди приветствовали его. Недоверчиво и осторожно, здесь, во Франции, мы учимся праздновать победу Ланкастеров, говорить «наш Дом», имея ввиду красную розу, отвергая все прежние привязанности нашей жизни.
Королева Елизавета, в ужасе от нескрываемой вражды моего отца, бежала в святилище вместе с матерью и дочерями, беременная новым ребенком, брошенная мужем. Сейчас уже не важно, будет ли у нее мальчик, девочка или выкидыш, потому что Джордж никогда не сядет на трон Англии, будущее Дома Йорков полностью разрушено. Она молится за свою жизнь в церковном убежище, а ее муж, красавец и некогда могучий король Эдуард, наш бывший друг и герой, бежал из Англии, как трус, в сопровождении брата Ричарда и полудюжины дворян, и теперь прячется где-то во Фландрии. В следующем году отец пойдет туда войной. Он будет охотиться за ними и убьет, как преступников там, где их найдет.
Королева, такая красивая в дни своего триумфа, такая непреклонная в своей ненависти к нам, вернулась туда, откуда пришла нищей вдовой без каких-либо надежд. Я была бы рада отомстить ей за тысячи обид, причиненных мне и Изабель, но я не могу не думать, как она сможет пережить роды в темных каморках святилища Вестминстерского аббатства, и выйдет ли она оттуда вообще?
На этот раз отец рассчитал все правильно, и выиграл Англию. Джордж поддерживал его в ходе всей компании, несмотря на обвинения в предательстве Дома Йорков, и отец выполнил все обещания, что дал ему. Мы с принцем Эдуардом приедем в Лондон, как только поженимся, мы ждем разрешения папы на наш брак. Мы присоединимся к английскому двору как молодые супруги, и будем там провозглашены принцем и принцессой Уэльскими. Я буду состоять при королеве Маргарите; она стала моим проводником и наставником. В королевский гардероб снова пошлют за горностаями королевы Елизаветы, только на этот раз ими обошьют мои платья.
— Заткнись! — повторяет Изабель. — Ты опять говоришь сама с собой.
— Я не могу поверить. Я не могу понять, — отвечаю я. — Я должна говорить это снова и снова, чтобы заставить себя поверить во все происходящее.
— Ну, скоро ты будешь бормотать в постели рядом со своим мужем, и посмотрим, понравится ли ему просыпаться рядом с сумасшедшей женой, — жестко обрывает она меня. — Тогда я смогу нормально спать по утрам.
Вот это реальная угроза, я замолкаю. Я каждый день вижу своего жениха, когда он приходит во второй половине дня, чтобы провести время со своей матерью, а так же за ужином. Он берет ее за руку, а я иду за ними. Она королева, а я всего лишь будущая принцесса. Он на три года старше меня, и, наверное, поэтому ведет себя так, словно не интересуется мной вообще. Должно быть, он думал о моем отце с той же ненавистью и ужасом, с каким научили нас думать о его матери; возможно, поэтому он так холоден ко мне. Возможно, поэтому я чувствую, что мы по-прежнему чужие, почти враги.
У него, как у матери, светлые волосы с медным отливом, круглое лицо и ее маленький порочный рот. Он сильный и гибкий, его воспитали, чтобы скакать верхом и сражаться; я знаю, он обладает мужеством, и люди говорят, что он хороший боец. Еще ребенком он уже побывал на полях сражений; возможно, это закалило его, но не стоит ожидать, чтобы он чувствовал привязанность к дочери своего злейшего врага. О нем рассказывают, что это именно он приказал обезглавить рыцарей Йорков, которые охраняли его отца, хотя именно они уберегли старого короля от опасности во время сражения. Никто не разуверил меня в правдивости этих слухов. Но, может быть, это моя вина — я не спрашивала никого при дворе моей свекрови, действительно ли этот мальчик мог дать такой убийственный приказ. Я не смею спросить свекровь, действительно ли она попросила своего семилетнего сына вынести смертный приговор двум вельможам. Я никогда ни о чем ее не спрашиваю.
Его лицо всегда замкнуто, глаза скрыты тенью ресниц, и он редко смотрит на меня, он всегда смотрит в сторону. Когда кто-либо заговаривает с ним, он опускает глаза, как будто не доверяет им. Только с матерью он иногда обменивается взглядами, только она может заставить его улыбнуться. Словно он доверяет не себе, а ей.
— Он прожил всю жизнь, зная, что люди не признают его прав на престол, а некоторые даже отрицали, что он является сыном своего отца, — сообщает мне Изабель. — Все считали его сыном герцога Сомерсета, фаворита.
— Этот слух пустил наш дед, — напоминаю я ей. — Чтобы опозорить ее. Она сама мне так сказала. Поэтому она приказала выставить его голову на пике на стене в Йорке. Она говорит, что быть королевой, значит столкнуться с постоянной клеветой, и что рядом не будет никого, чтобы защитить тебя. Она говорит…
— Она говорит! Она говорит! А кроме нее никто больше не говорит? Ты все время бредишь ею, как кошмарами в детстве. — напоминает Изабель. — Раньше ты просыпалась с криком, потому что к тебе приходила волчица и пряталась в сундуке около кровати. Ты просила обнять тебя крепко-крепко, чтобы она не смогла забрать тебя. Смешно, что в конце концов ты повторяешь каждое ее слово и обручена с ее сыном, совсем позабыв обо мне.
— Я не верю, что он хочет жениться на мне, — отчаянно выкрикиваю я.
Она поживает плечами. Сейчас Изабель ничему не удивляется.
— Скорее всего, нет. Вероятно, ему приказали, как и всем нам. Но, может быть, тебе повезет больше, чем мне.
Иногда он смотрит на меня, когда я танцую с дамами, но в его взгляде нет восхищение, нет тепла. Он смотрит так, словно читает мои мысли и собирается судить меня. Как будто я головоломка, которую предстоит решить. Фрейлины королевы говорят мне, что я красивая: немного напоминаю королеву в юности. Они хвалят мои вьющиеся каштановые волосы, голубые глаза, гибкую фигуру и розовый цвет кожи; но он никогда не говорит ничего, что заставит меня поверить в его любовь.
Иногда он катается с нами. Когда он едет со мной, он ничего не говорит. Он хорошие всадник, не хуже Ричарда. Я смотрю на него и думаю, что он красив. Я стараюсь улыбаться ему, пытаюсь завязать разговор. Я была бы рада, что мой отец выбрал мне мужа, близкого по возрасту, такого привлекательного и величественного в седле. И он будет королем Англии. Но его холодность делает его неприступным.
Мы разговариваем каждый день, но совсем немного. Я всегда нахожусь под присмотром его матери, и если я говорю первое, что приходит мне в голову, она кричит: «Что ты там шепчешь, леди Анна?». И мне приходится повторять любую глупость, вроде: «Я спрашивала его светлость, водится ли рыба во рву» или «Я говорила его светлости, что люблю запеченные яблоки».
Когда я произношу это, она улыбается ему, словно удивляясь, что ему придется выдерживать общество такой дурочки всю оставшуюся жизнь. Ее лицо теплеет от улыбки, и иногда она даже смеется. Она всегда смотрит на сына, как волчица на детеныша, как на свою собственность. Он всегда будет рядом с ней, и она даст ему все, что он захочет. Она купила меня для него, через меня она купила полководца, который сможет победить короля Эдуарда Йорка: его бывшего опекуна, человека, научившего короля искусству власти. Волчонку принцу Эдуарду придется жениться на этой смертельно скучной девушке, чтобы они смогли вернуть трон. Они терпят меня, потому что я цена, назначенная за услуги великого военачальника, моего отца, и она трудится надо мной, чтобы создать для сына подходящую жену, пригодную для Англии королеву.
Она рассказывает мне о войнах, где она сражалась за трон своего мужа, наследие сына. Она говорит мне, что я должна закалиться в страданиях, чтобы радоваться смерти врагов. Она учит меня, что быть королевой, значит рассматривать любое препятствие на своем пути, как кровавое жертвоприношение. Иногда судьба заставляет выбирать, кто выживет — ты или твой противник; иногда приходится выбирать между ребенком своего противника и своим ребенком. И если у тебя есть выбор, конечно, ты должна выбрать свою жизнь или жизнь своего ребенка — независимо от цены.
Иногда она смотрит на меня с улыбкой и говорит:
— Анна Уорик, маленькая Анна! Кто бы мог подумать, что ты станешь моей невесткой, а твой отец моим союзником.