Она думала, что Солмир ответит чем-нибудь ядовитым, но он просто продолжал ковырять ноготь на большом пальце.
– Возможно, – произнес он наконец. – Но у меня и так масса причин чувствовать вину. Что изменила бы еще одна?
– Я не верю, что ты правда так считаешь.
– Не пытайся обманывать себя, полагая, будто я в чем-то раскаиваюсь, Нивира, – резко бросил он, поднимаясь, нависая над ней и загораживая свет серого неба. – Все это ради достижения цели. Помни об этом. Тебе же самой так будет лучше.
Нив тоже встала и вскинула на него взгляд.
– Не путай мое понимание твоих действий с прощением.
– Как скажешь, Королева Теней.
Они замерли, воздух между ними сгустился. Нив первая сдалась и отвернулась. Он не стоил ее гнева. Он сам упорно пытался дать ей это понять.
Она отвернулась и оглядела пустоту Тенеземья и останки богов у них под ногами в поисках другого предмета для обсуждения.
– Должно быть, Древних было очень много, если из костей сложился целый горный хребет.
– Не слишком. – Похоже, Солмир тоже был рад перевести беседу в иное русло. – Здесь кости троих из них, я думаю, и еще скольких-то их малых чудищ. Волка, Крысы и Сокола. У всех у них были земли поблизости.
Из троих Древних выросли фальшивые горы, посрамившие бы Альперский хребет. Нив попыталась вообразить себе их истинные размеры, но у нее только заныли виски.
– То есть их не смогло притянуть и убить Святилище Королей?
Солмир покачал головой.
– Эти трое погибли давно, – сказал он. – Когда Короли еще могли покидать Святилище, когда они еще не погрязли в силе настолько, что застряли там навеки. И потому смогли заколоть этих Древних прямо здесь и бросить их кости, вобрав магию. Оракул устроил тут свои владения уже после. – Он почти по-звериному оскалился. – И я сделал все для того, чтобы он никуда не делся.
– Почему просто не убил?
– Хочешь верь, хочешь нет, но за убийство богов я принялся лишь недавно. Смерть каждого Древнего понемногу расшатывает этот мир.
– Тогда почему их убивают Короли?
– Потому что хотят освободиться, – сказал Солмир, отворачиваясь и направляясь к следующим костяным пикам. – Когда Тенеземье исчезнет, их души будут свободны. Короли ждут падения Тенеземья.
Мы это приветствуем, прошептал в темноте голос Вальхиора.
Справа от них показался еще один застывший под серым небом выступ, растущий из ребра костяной вершины. Из-за его огромных размеров Нив опять не сразу осознала, что это тоже череп – величиной с дворец Валлейды. Очевидно, принадлежавший Соколу. Она разглядела в нем птичьи очертания и короткий клюв, распахнутый и обращенный вниз, к земле, словно Древний кричал в покрытую трещинами пустыню.
Нив вздрогнула и повернула следом за Солмиром в глубь сложенных из останков гор.
Глава пятнадцатаяНив
После того, как они преодолели меньшее возвышение из костей, росшее позади – Нив боялась, что оно может рассыпаться на обломки, но те слежались плотно, – перед ними возникла небольшая пещера, вход в которую тоже окружали спаянные воедино кости. Жерло пещеры темным провалом зияло среди белизны.
Солмир остановился на круглом изгибе громадной тазовой кости и указал рукой на вход.
– Добро пожаловать в королевство Оракула.
– Тоже мне королевство, – проворчала Нив, балансируя на каком-то странно сложенном коленном суставе, торчащем из горы.
– Маленькое, холодное и бесплодное, прямо как твое.
Она изобразила у Солмира за спиной неприличный жест.
Карабкаться к провалу пещеры пришлось по крутому склону. Забравшись наверх, Солмир обернулся и протянул ей руку. И дернул Нив на себя слишком сильно, так, что она врезалась ему в грудь.
Кожа у него оказалась прохладной, пряди волос, коснувшиеся ее щек, пахли хвоей. На лбу темнели шрамы от глубоких проколов – с рваными краями и грубыми рубцами внутри. Они были бы багровыми, будь в этом мире цвет, но Тенеземье сделало их угольно-серыми. Шесть отметин – самые страшные зияли на висках, остальные плавно уменьшались к середине лба.
– Откуда они? – тихо спросила Нив, пристально глядя на шрамы.
– Иногда снять корону очень непросто, – отозвался Солмир. И шагнул назад, отступая от нее.
Нив на миг замерла, сжимая опущенные кулаки. В животе у нее барахталось что-то вроде вины, что-то вроде стыда. Она сказала Солмиру, что понимание и прощение – не одно и то же, и это оставалось истиной. Но теперь Нив начало казаться, что именно прощение ей хотелось бы подарить ему – сделавшись тем самым последней предательницей.
Она силой обратила свои мысли к Раффи. Добродетельному, мягкому, всегда стремившемуся поступать правильно. Раффи любил ее, вопреки тому, что Нив этого не заслуживала, и разве не об этом она должна была мечтать? Он любил ее безоговорочно, и эта любовь не тускнела, сколько бы крови ни было у Нив на руках.
Но ей все еще слышался голос Солмира, кричавшего ее имя в тоннелях той пещеры. Бегущего спасать ее, пусть и только потому, что они друг другу нужны.
В Солмире не было добродетели, но было… что-то. И это что-то вынуждало ее бороться за то, чтобы и дальше воспринимать его как врага. Бороться за то, чтобы поддерживать в своих мыслях простое деление на добро и зло, на хорошее и дурное, потому что почва между крайностями казалась ей слишком зыбкой.
Пещера Оракула тоже начиналась на костяном уступе; он состоял из огромной части бедра, нависающей округлым краем над пустотой. Груда костей поменьше валялась прямо перед входом, загораживая его низкой стеной. Нив удивилась тому, какими до смешного мелкими они казались в сравнении с бесконечно огромными останками Древних. Она сделала шаг к пещере, чтобы рассмотреть их поближе, морща нос от зловония, веявшего из провала.
Груда состояла из того, что осталось от малых чудищ, – из крыльев, когтей, нелепой формы черепов и множества других костей, что не могли принадлежать никакому из известных Нив созданий. И все они оказались испещрены следами зубов.
Она так торопливо попятилась, что чуть не споткнулась о свой растрепанный подол.
Солмир стоял у округлого края бедренной кости, словно тоже не желая приближаться к пещере.
– Не позволяй себе обманываться его видом, – предупредил он Нив приглушенным голосом. – Оракул был одним из самых опасных Древних даже до того, как большинство из них умерло.
– И как нам его убить?
Солмир ответил не сразу. Взглянув на него, Нив увидела, что он снова без остановки крутит кольцо на большом пальце, крепко стиснув челюсти. Шрамы у него на лбу потемнели от напряжения.
– Не беспокойся об этом, – произнес он наконец. – Держись как можно дальше от Оракула.
Сказано это было без усмешки, сухим приказным тоном. Нив ощетинилась – она терпеть не могла выслушивать чьи-то приказы, – но сейчас, прямо перед встречей с хорошо известным ему божеством, ругаться с Солмиром казалось неуместным. Она всегда сможет припомнить ему это в какой-нибудь будущей стычке.
И сейчас мысль о том, что это будущее вообще настанет, даже обнадеживала.
Осколок кости бога тяжело прижимался к бедру Нив. Она молча достала его из кармана и протянула Солмиру.
Тот помотал головой.
– Оставь пока у себя.
– Точно?
– Доверься мне.
Они посмотрели друг на друга, одновременно осознавая, что сказанное им должно было звучать смехотворно, и тем не менее непостижимым образом более таким не казалось.
Нив опустила кость обратно в карман. И они шагнули внутрь пещеры.
Несколько мгновений ушло на то, чтобы глаза у нее привыкли – но не к темноте; зрачки Нив неожиданно сузились от света, мягко льющегося откуда-то из глубины. На полу повсюду лежали обломки костей, сваленные в груды выше той, что осталась снаружи, и груды эти были сложены как будто бы кругами – словно тот, кто их набросал, раньше мог подбираться ко входу ближе, чем теперь.
Солмир пихнул одну из костей сапогом, переворачивая ее и указывая на отметины от зубов. Тихо произнес:
– Он все умудрялся ослаблять привязь. В конце концов мне пришлось использовать кость бога, чтобы приковать его к полу.
– Ты его тут заключил? – Пусть Солмир и говорил ей об этом раньше, но теперь – перед лицом доказательств жестокости Оракула – Нив с трудом верила, что такое вообще возможно. – Как? И почему?
– Считай, повезло. – Солмир осторожно переступил через первое кольцо костей. – А касаемо того, почему – это долгая история, для которой сейчас не самый подходящий момент.
С этим поспорить было трудно.
– Но потом ты мне все расскажешь.
Солмир издал звук, не выражавший ни согласия, ни отрицания. В текущих обстоятельствах Нив решила не настаивать.
Они продвигались вперед, и сияние в глубине пещеры понемногу нарастало. Оно было мягким и рассеянным, как солнечные лучи в утреннем тумане. И неестественно нежным для следов кровавой бойни и россыпи погрызенных черепов.
Последнее кольцо костей оказалось таким высоким, что находящееся за ним нечто полностью скрывалось от взгляда Нив, хотя она и понимала, что именно от него исходит свечение. Солмир остановился и опять принялся крутить кольцо. Потом бросил взгляд синих глаз на Нив и ниже, на ее карман.
Она поняла посыл: «Не доставай кость бога». И кивнула.
Солмир пошел первым, перебираясь через костяную кучу грациознее, чем должны были позволять сползающие вниз обломки. Нив полезла следом, отмечая, что разорванная сорочка заметно облегчает такие восхождения. Холод Тенеземья немного портил идиллию, но зато с растрепанным в клочья подолом могло быть проще бежать, что сейчас казалось как никогда уместным.
Наконец она завершила подъем.
У стены высился круглый каменный помост, сиявший белизной в лучах света, который исходил от стоявшей наверху фигуры.
Прекрасной и почти человеческой.
Божество оказалось утонченным и женоподобным, изящно сложенным. Белые волосы его струились на пол мерцающим водопадом, едва отличимым от длинного белого же покрова, что окутывал фигуру от шеи до лодыжек, оставляя обнаженными только руки. Лоб и глаза создания были скрыты за серебряной проволочной маской, сплетенной с венцом из истлевших роз. Его тонкие запястья сковывали цепи, покрытые темной коркой чего-то, что могло быть чернилами или засохшей кровью, и прибитые к каменному полу осколками костей. Такие же цепи обхватывали и талию божества, плененного в недрах дворца, полного обглоданных останков.