Нив бросила взгляд за их спины, на огромный ствол Сердцедрева.
– Похоже, твоя мысль была недалека от истины.
Рэд фыркнула.
– Как бы то ни было, ничего не вышло. Но попытка принесла мне ключ из белой коры, пронизанный золотом. Я держала его в руке, он запульсировал, и я очутилась здесь.
Нив нахмурила брови.
– У меня ключа нет. А должен быть?
Только если ты решишь довести дело до конца.
Голос. Тот же, что был в ее снах, тот же, что шелестел рядом с Древом прямо перед тем, как она вошла в него. Нив и Рэд повернулись, оказавшись спиной к спине, и уставились в нескончаемый туман.
– Ты слышала его прежде? – шепотом спросила Нив у сестры.
– Да, – отозвалась Рэд. – А ты?
– И я. Во снах и в других местах.
Рэд покачала головой.
– Даже не знаю, предвкушать рассказ обо всем, что ты делала в Тенеземье, или ожидать с ужасом.
Она сказала это почти шутливо, но Нив закусила губу.
Ключ – это Древо, продолжил голос. Теперь он казался ближе. И тембр его стало проще разобрать, хотя звучал он по-прежнему лишь смутно знакомо. Ключ – это Древо, но ты еще не стала отражением, хотя и приблизилась к этому вплотную.
– Так ей нужен ключ? – Выкрик Рэд зазвенел в тумане, резкий и требовательный. – Или так и будешь нести загадочную чушь? Просто скажи, могу ли я забрать ее домой!
Повисло тяжелое молчание.
Она может идти, наконец сказал голос. Если таков ее выбор. Обретение ключа и превращение в отражение – части более сложной истории, но все это необязательно для пути Нивиры. Только для пути Королевы Теней.
Титул раскатился по костям Нив и заставил всю скрытую в ней магию запеть. Королева Теней. Так ее стали называть, как только она спустилась в Тенеземье, и слова эти одновременно ужасали и казались краеугольным камнем ее истории. Она привыкла думать, что это нечто от нее неотделимое, но теперь голос ясно давал понять: Королева Теней – это Нив, но Нив – не только Королева Теней. Этот венец она должна выбрать сама.
И если выберет – значит, еще не все кончено. Нив наделала ошибок – все они их наделали – и рано или поздно за эти ошибки кому-то придется платить.
Она могла сейчас отправиться домой и передать знамя другому. А могла стать тем, кем ей предначертано быть. Что бы это ни значило. И что бы ни влекло за собой.
Нив медленно повернулась лицом к сестре. К той, кого она любила больше всех на земле, к той, ради которой без раздумий рушила бы миры. Потянулась к ее лицу и коснулась щеки Рэд шипастой рукой.
– Я тебя люблю.
В глазах ее близняшки плавно созревало понимание, они расширились и наполнились слезами.
– Нив, не надо.
– Я должна.
– Но что это значит? Что ты должна сделать?
– Я пока не знаю. – Туман уже сгущался, окутывая Древо и заволакивая все вокруг них так, что Нив больше не видела ничего, кроме сестры. – Но все это должно закончиться. Солмир думает, что справится без меня, но это не так – я все еще нужна ему, не только для того, чтобы открыть Сердцедрево.
– Нив, ты можешь вернуться домой. – Рэд накрыла ладонью ее руку у себя на лице и прижала ее к себе, словно так могла удержать.
Сестре не было дела до ее шипов, до ее остроты, и от этого Нив снова захотелось расплакаться.
– Забудь Солмира, – продолжила Рэд. – Забудь проклятых Королей. Просто пойдем домой.
Нив качнула головой.
– Я выбираю довести все до конца, – прошептала она. – Я выбираю быть Королевой Теней.
Едва она договорила, туман окутал лицо Рэд и поглотил ее отчаянный вопль. Нив закрыла глаза, успокоенная принятым решением.
Но вот открыть их пришлось в месте, которое никак не получилось бы назвать спокойным.
Помещение было наполовину затоплено. Черная соленая вода плескалась у лодыжек Нив и непрерывно прибывала, будто перевернутый замок медленно погружался в океан. Вся постройка тряслась.
Солмир стоял перед Сердцедревом, вытянув руки в стороны и расставив ноги, словно в ожидании нападения. Он увидел Нив, отвел было глаза и снова метнулся взглядом к ней.
– Нивира, что ты здесь делаешь?
– То, что должна.
Она почувствовала, как ей в ладонь впиваются острые грани. Посмотрела вниз – на ключ из белой древесины, пронизанной черными жилками.
Солмир в ответ зарычал и двинулся к ней, будто намереваясь собственноручно закинуть ее обратно в Сердцедрево. Но замок снова вздрогнул, сбивая его с ног и роняя во все прибывающую морскую воду.
– Кто-то уже рядом, – прошипел Солмир сквозь стиснутые зубы. – Но я не уверен, что это Короли.
– Не они.
Голос раздался отовсюду и одновременно ниоткуда; казалось, что это скорее два голоса, наспех слепленных вместе. Зал погрузился в темноту.
За одним из перевернутых окон к потрескавшемуся стеклу прижался громадный глаз.
Глава двадцать шестаяНив
Глаз смотрел на нее.
Никогда прежде она не казалась себе такой маленькой. Ни в присутствии Змия, громаду туши которого не видела, но ощущала в темноте, ни при Оракуле, нечеловеческом создании, воплощенном в человекоподобном теле. Ни даже рядом с Сердцедревом, связующим этот мир и настоящий.
Огромный темный глаз словно глядел прямо внутрь ее, и, хотя Нив провела немало времени в обществе богов за недели пребывания в Тенеземье, это чувство возникло у нее впервые.
Солмира одолевшее ее оцепенение не затронуло. Он выругался, метнулся к ней, разбрызгивая все прибывающую воду, схватил Нив за покрытую шипами руку, развернул, обхватил второй ладонью за затылок и притянул ближе, утыкая лицом себе в грудь.
– Не смотри, Нив.
По дрожащему замку раскатился смех, даже более кошмарный, чем голос. Нив резко зажала уши руками, не подумав о шипах, и тихонько охнула от боли.
– Приношу извинения, – сказал Левиафан. – Я счел, что она сможет вынести мой истинный облик. Ты же можешь, в конце концов, хотя давно перестал быть богом.
– Я от него не в восторге, – огрызнулся Солмир.
Снова раздался смех, теперь полный искреннего веселья.
– Ты всегда был самым грубым из них.
Вода уже поднялась им по пояс, темная до непрозрачности и ледяная. Нив прижалась к Солмиру как можно ближе, чувствуя, что у нее стучат зубы. Он теперь прикасался к ней безо всякой осторожности и не отстранялся, как во время их пути к Сердцедреву. Он отдал Нив всю магию и, похоже, ничего не хотел забирать обратно.
Что изменилось?
Не было времени думать об этом сейчас, когда на них взирал самый последний и могущественный Древний; когда ей казалось, будто ее разум понемногу осыпается по краям под пристальным взглядом чего-то столь необъятного и непостижимого.
Руки Солмира крепче сжались вокруг нее.
– Что бы ты ни задумал сделать, – рявкнул он на божество, – делай уже!
– Как изволишь, – отозвался Левиафан.
Вода мгновенно поднялась выше, затопила их черной холодной волной и захлестнула с головой. Вокруг завертелось течение, пытаясь оторвать их друг от друга; она вцепилась Солмиру в спину и ухватилась за его волосы. Руки у него казались каменными от напряжения.
Нив задерживала дыхание, пока не поняла, что легкие у нее сейчас лопнут. Они с Солмиром не могли здесь погибнуть, не будучи в полной мере живыми, но ей все равно показалось, что она умирает, когда рот у нее против воли раскрылся, и она все-таки захлебнулась огромным глотком темного, бескрайнего моря.
Дыхание ее прервалось, и Нив потеряла сознание.
Пришла в себя она, прижимаясь головой к обнаженному плечу Солмира. Кожа у него была влажной и липкой от подсохшей соли, так что Нив болезненно поморщилась, отлепляя от нее щеку.
Водоворот унес его рубашку, но ее ночная сорочка и темный плащ остались на месте. Нив закопалась рукой в карман, чувствуя, как подскочило к горлу сердце. Обратно к ней в грудь оно вернулось лишь тогда, когда ее пальцы обхватили кость бога и ключ из обломка ветки. Нив благодарно выдохнула и вскинула голову, пытаясь понять, где они оказались.
В пещере. Огромной и белой от соли, с обломками кораллов на полу и волнистыми следами воды на стенах, но по большей части сухой и полной пригодного для дыхания воздуха.
Однако любое возможное облегчение от этого затмевалось присутствием Левиафана.
Он изменился – по крайней мере, отчасти. Принял облик, несколько менее непостижимый, несколько менее разрушительный для мозга, вынужденного его созерцать. Перед ними на троне восседало существо, красивое хищной акульей красотой, угловатое и бледнокожее. Черные немигающие глаза следили за ними почти с любопытством, хотя чувство это казалось не совсем человеческим. Оно выглядело скорее как имитация интереса в исполнении животного, не до конца понимающего его природу и не желающего ее понимать. Кожа, хоть и бледная, казалась плотной и словно набальзамированной.
Бывшая любовь Левиафана, неожиданно поняла Нив, вспоминая рассказ Швеи о том, как Древний сделал из трупа куклу. От осознания этого смотреть на существо на троне, сложенном из гладких коряг, стало еще более жутко.
Впрочем, это все равно было легче, чем смотреть непосредственно на того, кто находился позади, – на то громадное создание, что заглядывало в замок и говорило кошмарным голосом. Тоже смутно похожее на акулу, но слишком большое, чтобы Нив могла целиком охватить его взглядом даже теперь, и временами скрывавшееся от глаз как будто бы за прозрачной завесой.
За что она почувствовала благодарность.
Всю пещеру омывало бледное сияние, делавшее обоих существ слегка размытыми, и, если Нив вглядывалась в человекоподобную фигуру, монстр за ней почти исчезал из виду, проявляясь лишь случайными вспышками и игрой света и тени глубоко под поверхностью.
Плети водорослей, такие же бесцветные, как и все вокруг, обхватывали лодыжки, запястья и шею человеческого тела и змеями тянулись куда-то в дымку. Создавая поводки, которыми громадное, акулоподобное создание управляло своей куклой, сделанной из тела бывшего приверженца.