Она ощутила, как Сердцедрево раскололось на части, когда она закрыла глаза и направила всю новообретенную силу в одну всеобъемлющую мысль: поверхность. Выход. Ее родной мир.
Грубый смех Вальхиора гремел у нее в сознании, слишком громкий и резкий, чтобы совсем его не замечать. Мир, который ты отдаешь мне.
Глубокая, усыпанная звездами тьма вокруг них сменилась пылающим золотом в тот самый миг, когда лопнули последние нити, державшие Тенеземье в целости. Остатки столь давно созданной тюрьмы обратились в ничто, лишенные магии, лишенные богов. Теперь Нив была всеми богами сразу, Тенеземьем и его силой, она была и собой, и всем, и ничем одновременно, шагая сквозь бескрайнее пространство между погибшим миром и миром настоящим.
Она ощутила их – и удар, и принесенные им разрушения – ощутила их так, словно раскрошились ее собственные кости. Нив вскрикнула, но звук потонул в окутавшей ее толще черной пустоты – ничто стремилось занять место подземного мира, которого больше не было.
Вся его сила отныне сосредоточилась в ней. Она стала миром, и мир этот полнился бурлящей тьмой.
Нив не видела Солмира, не слышала его, и только чувствовала, как его ногти впиваются ей в кожу оттого, что он пытается ее удержать. Бесполезно. Эта странная новая среда допускала лишь одиночество, отрывая их друг от друга. Быть божеством оказалось одиноко, одиноко, одиноко.
Вся поглощенная магия мешалась с голосами Королей в ее сознании: новый мир сделай его нашим сделай его темным и полным теней наводни его смертью и кровью и холодом…
Нив поняла, что очутилась где-то вне пустоты, лишь потому, что наконец-то услышала собственный крик.
Ощутила снег – проникавший сквозь ее рваную сорочку и старые сапоги, отданные Швеей. Почуяла запах холода и листвы.
Она оказалась в середине уничтоженного древесного ствола, что огибал ее наподобие трона, над обугленными краями которого в стылом воздухе кружился дым. Нив осталась стоять там. Это странным образом успокаивало, а горящее дерево, стиснутое в руках, помогало заглушать Королей в голове.
Мир теперь наш она будет жить и мы будем жить в ней Волки не убьют ее это все наше она долго не продержится…
Солмир лежал в нескольких шагах от нее. Не двигался, но она заметила, как вздымается и опускается его грудь. Было так непривычно видеть его в цвете – золотисто-русые длинные волосы и коротко стриженную бороду, розоватый оттенок рваных шрамов на лбу. Линия подбородка пестрела лиловыми синяками, серебряные кольца поблескивали у покрасневших костяшек.
Ее чудовище стало просто мужчиной.
Вокруг них стеной кружили серые тени, будто заключенный в стекло дым. Лишенные магии, лишенные тьмы и ставшие лишь завесой между ними и остальным миром. Пальцы у нее сами собой согнулись, рассекая воздух когтями.
Рэд была где-то рядом. Она это чувствовала. И Рэд была нужна ей для того, чтобы со всем покончить.
Дым рассеялся по ее приказу. Три человека стояли слишком далеко, так что она видела лишь смутные пятна на белоснежном фоне. Один же оказался ближе и сразу привлек и ее внимание, и внимание заключенных внутри ее Королей.
Мужчина безвольно раскинулся в снегу и спал. С черными волосами, не столь длинными, как у Солмира, и вьющимися, в отличие от его прямых прядей. Со шрамами на щеке, на брови и на руках. Нив уставилась на него. Она никогда его прежде не видела, но что-то в нем казалось знакомым, словно она должна была знать, кто это.
Во тьме что-то зашумело, зазвучали другие голоса, где-то вдалеке она услышала крики. Но все внимание Нив было приковано к собственному телу и необходимости управляться с сосудом, который теперь, казалось, почти ей не принадлежал.
В глаз капнуло что-то алое – кровь. Нив потянулась ко лбу шипастой, исчерченной черными венами рукой. Кожу над бровями пронзали крошечные острия железной короны.
Прямо как мы. Тихий голос Вальхиора шипел сквозь беспорядочный шум живущей в ней магии. Вся эта болтовня о том, чтобы быть лучше, – ты почти поверила себе, да, Нивира? Ты не лучше. Ты не хорошая. Ты просто очередной правитель, жадный до власти и готовый делать что угодно ради получения желаемого. Я покажу тебе.
– Заткнись! – Справиться с собственным ртом и голосовыми связками не получилось – слово вырвалось визгом, хотя Нив хотела его пробормотать. Она ударила унизанной шипами рукой по своему лбу, думая лишь о том, как заглушить чужие слова. Кисть была по-прежнему перемазана кровью, вытекшей из раны на месте отрезанного пальца, которая теперь снова открылась из-за того, что Нив задела острия растущей короны. – Заткнись ты!
В голове у нее раскатился смех, от которого застучали зубы. Засмеялась ли и она сама, раскрылся ли ее рот, выпуская голос Вальхиора? Ее тело сделалось марионеткой, едва ей подвластной, снаружи оставшись таким же, каким она знала его двадцать лет, а внутри раздувшись от магии и теней. Нив казалось, что она в любой момент может разойтись по швам.
Тяга к разрушению уже зудела у нее в пальцах, медленно ползла по венам. Подступало желание схватить мир за горло и трясти, пока он не обмякнет. Отдаленные голоса стоявших в снегу людей звенели в ушах, и грудь ее полнилась раздражением, пока Нив не захотелось кричать, а ее когтистые пальцы не скрючились в предвкушении от понимания того, что она может призвать свою шипастую магию и вырвать горло этим вызывающим…
– Нет, – простонала она сквозь удлинившиеся зубы. Прижала руки к груди, словно могла их к себе приковать. С этим надо заканчивать. Ей не выдержать.
Она неуклюже двинулась вперед на одеревеневших ногах.
– Нив!
Знакомый голос, громкий и перепуганный, прорвался сквозь шум.
Нив резко обернулась, оставляя за собой кружащие тени. К ней двигалась Рэд, но Рэд изменившаяся – над ее лбом нависли рога из белой коры, белки глаз целиком позеленели, на золотых волосах лежал венец из плюща. Она и прежде казалась диким и прекрасным созданием, но это не шло ни в какое сравнение с ее новым обликом. Рэд полнилась золотым светом так же, как Нив – бесконечной тьмой.
К горлу у Нив подступили рыдания от мысли о том, что она собирается просить у сестры. Что той придется сделать.
Даже вопреки своей уже не человеческой грации Рэд чуть не спотыкалась, торопясь к ней и перебираясь через сугробы, смешавшиеся с грязью. Сестры рухнули в объятия друг друга – воплощенные свет и тьма.
На несколько мгновений Нив позволила себе расслабиться в родных руках, позволила себе представить, что она просто оказалась дома.
– Ты здесь, – прошептала Рэд ей в волосы. – Ты решила вернуться.
Нив отозвалась только хриплым всхлипом, который не смогла полностью сдержать. Рэд крепче прижала ее к себе, шурша листьями на запястьях по ее шипам.
Вой Королей в ушах у Нив стал громче, он почти оглушал ее и перекрывал поток утешительных слов, льющихся из уст Рэд. Слов о доме, об исцелении, я все исправлю я все исправлю я все исправлю.
Был лишь один способ все исправить.
Нив с трудом держала себя в руках, дрожа, как стекло, готовое лопнуть. Вальхиор и остальные бились в ее сознании, в ее костях, в ее душе, заключавшей в себе их души. Пальцы у нее потемнели, будто обмороженные, и стремились согнуться и принудить этот мир склониться пред мощью ее теней.
Мой мир, зашипел Вальхиор ей на ухо, змеей скользя по черепу. Мы так повеселимся, Нивира. Ты сможешь излить меня в иной сосуд, как только осознаешь, что нам лучше держаться вместе, как только увидишь, каких невероятных вещей мы достигнем. Ты сможешь найти кого-нибудь на свой вкус, дать мне пристанище в другом теле. Даже Солмир…
– Хватит.
Она процедила это сквозь стучащие зубы, пресекая все попытки Рэд ее успокоить. Обращая указание к сокрытой внутри душе Короля, но в то же время и к сестре. Не время для утешений. Слишком поздно.
Рэд закрыла рот, отодвинула Нив от себя на вытянутых руках, твердо сжимая ее плечи. В ее зелено-карих глазах стояли слезы.
– Скажи мне, что нужно сделать, Нив.
Позади них раздался тихий звук – оттуда, где на снегу лежал темноволосый мужчина. Он зашевелился, открыл янтарные глаза.
– Рэд…
Волк. Значит, это он.
Рэд крепко зажмурилась, по щеке у нее скатилась одинокая слеза.
– Скажи мне, что тебе нужно, – пробормотала сестра Нив. Она так старалась не оборачиваться к Волку в снегу, что на шее у нее проступили сухожилия. – Что бы мне ни пришлось сделать, я это сделаю.
– Обещаешь? – прошептала Нив.
И ее сестра широко распахнула глаза, полные ужаса, понимания и острого, режущего горя.
Внутри головы Нив, в пустотах ее тела души Королей расшатывали ее кости, будто прутья тюрьмы. Сила убитых ими Древних кружилась и металась, затмевая своей чернотой все вокруг. Она держала в себе всю мощь Тенеземья – совершенное темное отражение света Диколесья, жившего в ее сестре.
Ты наша, Нивира, сказал Вальхиор. Как ты могла даже предполагать, что будешь чем-то иным? Ты наша с тех пор, как пролила кровь на ветви в Святилище. Наша с тех пор, как решила, что всегда права.
Она закрыла глаза, захлебываясь воздухом, словно бежала многие мили; кровь так и капала с ее лба, на котором все росла железная корона. Нив хотелось прижаться к Рэд, хотелось сказать сестре, как сильно ей жаль, но ее контроль таял на глазах. Она готова была сломаться.
И когда Рэд потянулась и обхватила ее лицо пронизанной золотом рукой, это случилось.
Рот у Нив открылся для крика, но вместо него оттуда струйками вырвались тени, будто она прятала за щеками клубы черного дыма. Тени закружили вокруг них, как ураган, словно сила ее горя, сожаления и ярости удерживала их на орбите, и так быстро, что волосы у обеих разметались, а одежда заколыхалась.
– Рэд! – Волк уже полностью очнулся; сквозь чернильные слезы и туманные тени, застившие глаза, Нив смотрела, как он шаткой походкой идет к ним с искаженным от ужаса лицом. –