Рэд кивнула, перевела взгляд на свое размытое отражение в кружке с кофе.
– То есть мне не следует опасаться каких-то изменений – моя магия для этого слишком слаба?
– Совершенно верно. Не так сильна и более хаотична.
– Это мягко говоря.
– Таким образом, нам следует сосредоточиться на контроле над силой. Научить тебя применять за один раз только небольшой ее объем, направленный на четко сформулированную задачу.
Рэд вздрогнула всем телом. Дрожь пыталась заставить ее отвлечься, оттянуть неизбежное. Девушка опустилась в кресло напротив Эммона, крепко стиснув чашку.
– Почему магия влияет только на растения? На все, что растет?
– Когда Киаран и Гайя заключили Сделку с лесом, страж-древа проросли в них. Стали их частью. – Ножки стула измученно скрипнули, когда Эммон опять откинулся назад, по всей видимости рассказывая свою историю бумажному солнцу у себя над головой. Даря ей эти несколько лишних минут промедления – если ответы на все интересующие принцессу вопросы позволят ей чувствовать себя более уверенно перед лицом того, что предстояло Рэд. – Таким образом, Волк и Вторая Дочь могут управлять тем, что растет на земле. Тем, у чего есть корни. Страж-древа могут управлять любыми растениями – значит, можем и мы.
Рэд снова вспомнились все те случаи, когда ей – а находилась она тогда во многих милях от Диколесья – приходилось сопротивляться изо всех сил, не давая зароненному в ее грудь семени магии прорасти наружу.
– Сфера их воздействия кажется очень ограниченной, но на самом деле простирается очень далеко за пределы Диколесья.
– Вот тут ничего не могу сказать. Думаю, с тех пор как я мог выбраться за пределы этого проклятого леса, прошло несколько веков. – Ножки стула с грохотом ударились об пол. – Стражей лес умеет удерживать гораздо лучше, чем теневых тварей.
– Стражей?
– Ты никогда не обращала внимания на то, что в большинстве языков, на которых говорят на континенте, в древности «страж» и «волк» обозначались одним и тем же словом?
– Здесь должно быть что-то еще, это недостаточное объяснение.
– Киаран был охотником. – Эммон поднялся и двинулся к одному из окон в противоположном углу комнаты. Там, на подоконнике, стоял небольшой керамический горшок, из которого свешивались побеги плюща. Эммон взял горшок двумя руками и отнес на стол.
– Ему было чем гордиться и до того, как он сбежал с Гайей. Киаран убил гигантского чудовищного волка, который рыскал вокруг его деревни. Тот волк, конечно, относился к потомству чудовищ, запертых в Тенеземье. Тому, что они успели произвести, пока не вымерли там. Киарана называли «Волком» задолго до того, как он пришел сюда. И оттого, что он стал еще и Стражем, Волком его называть не перестали.
Эммон остро улыбнулся Рэд и подвинул горшок с побегами плюща поближе к ней.
– Если честно, мне больше нравится «Волк».
– Может, называй тебя люди «Стражем», они не считали бы тебя чудовищем?
– А может, мне нравится, что меня считают чудовищем.
Он хотел показаться жестоким – и на первый взгляд таким и был. Но насколько глубоко он сам верил в это? Нечто в этом стремлении казаться более жестоким, чем он был на самом деле, было созвучно и Рэд. Она обмотала палец побегом плюща.
Эммон перестал истязать свой стул и уселся на нем прямо.
– Начнем с простого. – Он указал на побег. – Заставь его расти.
Рэд отодвинула недопитую чашку кофе и взялась за горшок обеими руками, надеясь, что Эммону не видно, как сильно дрожат ее пальцы.
– Сейчас весь вопрос в том, как мне заставить расти только его, – хмуро сказала она. – Как-то добиться, чтобы тут все не покрылось буйной зеленью по самую крышу. И мы в том числе. Теперь мне проще управлять ею, это правда. – Рэд упомянула их вчерашний стремительный брак как можно более вскользь, но даже этот косвенный намек заставил обоих отвести взгляды друг от друга. – Но я все еще не вполне уверена, что она мне подчинится.
После тяжелой паузы Эммон сказал:
– Сосредоточься именно на этом своем намерении. Как только у тебя в голове не останется ничего, кроме этого желания, откройся силе леса. Это… произойдет само собой. – Он перевел взгляд со своих покрытых шрамами пальцев, которые чрезвычайно внимательно разглядывал, на Рэд. – Это уже часть тебя.
«Часть тебя», – мысленно повторила Рэд, думая о коре, покрывающей его руки вместо кожи, о зелени в глазах, о том, как вытягивается его тело и как голос становится низким, нечеловеческим. Костяшки на этих счетах непрерывно щелкали туда-сюда – человек отдавал себя лесу, лес отдавал себя человеку. Кость за ветку, ветку за кость.
Магия в ее груди набухла, как бутон, потянулась вверх. Нечто, что могло бы подчиниться ее воле – если бы на это хватило смелости. Если бы она могла выбросить из головы воспоминания о том, что было.
Рэд закрыла глаза, тряхнула головой, словно пытаясь выбросить из нее воспоминания.
– Я готова.
– Помни – я здесь.
Спокойная уверенность, звучавшая в его голосе, почти изгнала дрожь из ее пальцев. Рэд медленно, глубоко вдохнула, попыталась остановить бесконечную карусель своих мыслей и сосредоточиться на простом намерении. Плющ растет. Корни углубляются в почву по мере того, как расползаются по столу побеги плюща.
Когда ей удалось создать ясную картинку этого в своей голове, девушка потянулась к своей силе. Нежное, легкое прикосновение – и этот бутон раскрылся.
На одно короткое ослепительное мгновение Рэд казалось, что она справится.
Но от одного этого ощущения силы в руках на нее тут же обрушились воспоминания. Паника захлестнула принцессу. Перед глазами снова замелькали вырывающиеся из земли корни, стремительно протягивающиеся вперед ветви – шипастые ветви! – кровь брызжет во все стороны, острые стволы разрывают грудные клетки, Нив падает на землю как подкошенная…
– Рэд! – Крик долетел очень издалека, как будто кто-то пытался перекричать ревущую бурю.
Но перед Рэд были только черный лес и черное небо. Она ощутила на языке вкус крови и земли. Почувствовала, как рывком согнулась в три погибели, – почувствовала отстраненно, словно это происходило не с ней. Как хватает ртом воздух, но его не хватает, его нет здесь. Она рухнула, свернулась калачиком в последней, отчаянной попытке удержать магию внутри себя.
Кто-то с силой ухватил ее за плечо. Засверкали янтарем огромные глаза. Теплые, шершавые от шрамов пальцы Волка легли на ее лицо.
– Рэд, вернись!
Его голос, его глаза вырвали ее из потока воспоминаний. Рэд с шумом втянула воздух в легкие – они снова слушались ее.
Эммон почти сразу отдернул руки, словно прикосновение к ней обжигало.
– Что это было, тени его раздери?
Сердце грохотало в ее ушах как бешеное, край стола вонзался в спину.
– Я не могу. Думала, что после связывания нитей смогу, но нет.
– Но ты это уже делала. Неделю назад.
– Я не управляла силой. Я просто загоняла ее внутрь. Ну хочешь, брось меня в Диколесье. – Рэд махнула рукой на окно. – Посмотрим, поможет ли это мне удержать силу под контролем.
Эммон отступил на шаг, примирительным жестом поднял руки. Отблеск пламени из камина скользнул по шрамам на его ладони.
Грохот двери внизу разорвал напряженную тишину. По лестнице застучали шаги. В пролете появились рыжие волосы Файфа, взмокшая от пота прядь прилипла ко лбу.
– Сообщение с Края, – выдохнул он. – На западе разрыв… и есть некоторая сложность.
– Что еще за сложность? – В затравленном взгляде Эммона, устремленном на Рэд, мелькнул гнев.
На скулах Файфа перекатились желваки.
– Они снова искали щель в границе. А вместо этого нашли полностью раскрывшийся разрыв. И в него кто-то… провалился.
Этого хватило, чтобы все внимание Эммона наконец сосредоточилось на Файфе. Он отрывисто кивнул в знак того, что понял.
– Запри Крепость, а затем возвращайся сюда. Так будет безопаснее.
– Я пойду с тобой.
– Слишком опасно. Если кто-то уже угодил в полностью раскрывшийся разрыв, они будут стараться затянуть в него еще кого-нибудь. Здесь от тебя будет больше пользы.
Эммон коротко глянул на Рэд, затем снова на Файфа. Тот нахмурился и кивнул, а затем принялся спускаться обратно по лестнице. Волк же подошел к камину. На каминной полке блеснул кинжал. Рядом с ним лежал еще один, тот, с которым Эммон никогда не расставался, – тот, которым он резал себе руку при необходимости. Он взял оба.
– Оставайся здесь. – Он строго глянул на нее через плечо. – Из башни не выходи.
Вопросы и предостережения клубились в ее голове. Но когда Рэд открыла рот, смогла вымолвить только:
– Будь осторожен.
Глава тринадцатая
Рэд сидела у окна и грызла большой палец. Файф принес еды – корзину чуть сморщенных яблок, но не голод снедал ее, а беспокойство. Нелепое, конечно. Беспокоиться за Волка, который ушел заниматься Волчьими делами, было нелепо. Но Рэд ничего не могла с собой поделать.
Не то чтобы она считала Эммона другом. Она даже не знала, нравится ли он ей. Да, они оба были заперты в одной ловушке, и это порождало странную близость. Но он спас ей жизнь – уже дважды – пусть даже потому, что ему была нужна ее магия, а не из личных симпатий. Все равно это имело значение. Другом он ей не стал, по крайней мере пока, но добился ее доверия. А поскольку это было единственное, чем они были связаны, доверие Рэд крепло с каждым часом.
И потом, если с Эммоном что-то случится, как это скажется на всем Диколесье? Не свалится ли все это бремя – слабеющие страж-древа, теневая гниль, твари, которым не терпится вырваться на свободу, – на ее, Рэд, хрупкие плечи? Девушка не думала, что справится в одиночку. В любом случае ее хватит ненадолго. В одиночку все это не мог удержать даже Эммон. И когда она падет – а она падет, в этом Рэд не сомневалась, – что тогда будет с Нив, со всем миром за пределами Диколесья?
Вот почему она беспокоилась. Рэд бездумно теребила что-то в пальцах, не сводя глаз с леса, чтобы не пропустить момента, когда из него появится долговязая фигура.