Бывали дни, когда она вообще его не видела. Он был в библиотеке или где-нибудь в Диколесье. Их чувство времени не совпадало – впрочем, каждый в Крепости жил в собственном ритме, – и иногда, проснувшись, она обнаруживала, что, судя по не изменившейся форме горы одеял в углу, Эммон еще не ложился.
Иногда она находила на столе записку, написанную небрежным, косым почерком. Обычно в ней содержалось приглашение позаниматься магией в башне. С его помощью она призывала магию. Пока что успехи Рэд были невелики – ничего подобного исцелению его тяжелых ран. Заставить расти папоротник в горшке, сделать так, чтобы набухшие почки развернулись и превратились в листья, – вот и все ее достижения. Направлять силу теперь было не так просто, как в ту ночь, когда Рэд исцелила раны Волка. Но все же ей удавалось держать магию под контролем, не позволяя воспоминаниям захлестнуть себя и вместо этого думая об Эммоне. Позволять узам их брака и тем, что связывали ее с лесом, сделать магию послушной себе. Если бы они стали близки, это, скорее всего, тоже помогло бы в плане управления магией, но одна мысль намекнуть на это Эммону заставляла Рэд чувствовать себя настолько беззащитной, что ей даже не хотелось обдумывать это чувство. Поэтому она оставила эту идею при себе.
Девушка задрожала, ее голые икры покрылись мурашками.
Помимо того, что рубашки Эммона выглядели вызывающе, от неизменного холода Диколесья они практически не защищали. И тогда Лира предложила пойти порыться в кладовых, шкафах и чуланах замка, и им пришлось перевернуть каждый закуток в Крепости, прежде чем они их нашли.
– Я могу дать тебе поносить что-нибудь, – сказала Лира, прислонившись к стене и с самым беспечным видом полируя ногти кинжалом. – Если хочешь.
За то время, что Рэд провела в Крепости, Лира всегда вела себя более дружелюбно, чем Файф, но все равно держалась довольно сдержанно. Однако за последнюю неделю или около того она сделала много шагов навстречу Рэд. Лира рассказывала ей о теневых тварях, встреченных в лесу, истории из их с Эммоном и Файфом странной жизни бок о бок с лесом. На настоящий момент любимой историей Рэд был тот случай, когда Эммон решил, что ему нужно научиться готовить. Для начала он отправил Файфа на Край со списком необходимых для этого ингредиентов – длиной в руку. В итоге Волк чуть не спалил кухню, после чего готовка легла на Файфа.
Все это заставило Рэд задуматься о других Вторых Дочерях. О том, как протекала их жизнь здесь до того, как Диколесье убило их, высосало досуха. Она предположила, что решение Лиры сблизиться с ней – добрый знак. Это означало, что Лира уверена: Рэд не промелькнет как сон, а проведет в Крепости какое-то время, возможно – довольно длительное.
Рэд облокотилась на открытую дверь чулана. Выразительно посмотрела на Лиру – та была гораздо стройнее ее.
– Боюсь, что в твоем платье я буду выглядеть еще более вызывающе, чем в рубашках Эммона.
Лира пожала плечами:
– Смотри сама.
Платья были сложены на нижней полке. Рэд осторожно прикоснулась к гладкому шелку и роскошной парче, опасаясь, что они рассыплются под ее пальцами. Платья были разных размеров и тех фасонов, что Рэд видела только в учебниках по истории. Казалось, что прошедшие века впечатались в ткань, сделав ее тяжелее.
Приподняв бровь, Лира заглянула в чулан. Он находился под лестницей. Кудряшки Лиры в бледных лучах солнца, падавших сквозь стеклянный купол, окружали ее голову, как сияющий рыжий нимб.
– Ну?
Рэд держала в руках зеленое, как лес, платье. По рукавам и подолу ползли вышитые золотом плети вьюнка.
– Выглядит многообещающе.
Ни Файфа, ни Эммона рядом не наблюдалось, и поэтому Рэд переоделась прямо под лестницей. В груди и бедрах было туговато, но в целом платье село хорошо.
Рэд развела руки, чтобы платье можно было лучше рассмотреть.
– Ну как, подойдет?
– Подойдет. – Странный, почти печальный огонек мелькнул в глазах Лиры, который так не сочетался с ее улыбкой.
Рэд коснулась выпуклых узоров вышивки на рукавах.
– Ты не знаешь, кому оно принадлежало?
– Думаю, оно принадлежало Мерре.
Мерра. Вторая Дочь, отправленная в лес перед Рэд. Странные ощущения вызывало ее платье, надетое на следующую Вторую Дочь.
Лира поправила перевязь своего меча, проверила, хватает ли в поясной сумке пузырьков с кровью.
– Так, я пойду патрулировать. Пожелай мне не встретить никаких чудовищ.
И она скользнула в сумерки через открытую дверь.
Зеленые юбки Мерры скользили по голым ногам Рэд, ткань на рукавах оказалась колючая, от нее чесались руки. Она направилась к лестнице, ведущей в библиотеку. Если сегодня она предоставлена сама себе, то проведет этот день за книгами.
Девушка коротко покосилась в сторону коридора – ставшая обыденной проверка. С той ночи, когда Диколесье явилось за ней, страж-древа не шевельнулись. В те дни, когда Рэд обучалась использовать свою силу, Эммон перед началом урока старательно проверял ее руки на предмет мельчайших царапин прежде, чем позволить ей прикоснуться к чему-нибудь. Как-то раз он заставил ее перевязать руку, обнаружив, что Рэд порезала палец о страницу книги. Но тем менее Рэд всегда внимательно осматривала захватившие коридор заросли. Просто на всякий случай.
Она тщательно осмотрела заросли корней и плетей вьюнка, и тем не менее пустое место в привычной картине светлых, как замершие привидения, стволов заметила не сразу. Страж-древа исчезли. Не чуя от ужаса рук и ног, Рэд закрутилась на месте, вглядываясь в тени, в глубокой уверенности, что белые деревья пробрались дальше в Крепость, возможно, в поисках ее. Но лишь пылинки плясали в слабых солнечных лучах. Девушка медленно подошла к тому месту, где Эммон отбросил лес назад, точно косой отрезав все побеги, что протянулись за ней. Мертвые листья и корешки валялись на полу, неподвижные и безмолвные. На одном из них было пятно крови – алой с зелеными разводами. После того как она заметила первое, сразу бросились в глаза и остальные – на мху, на ветвях.
Файф ежедневно проверял страж-древа, стабилизируя их своей кровью настолько, насколько мог. До сих пор стволы оставались нетронуты теневой гнилью, так что обитатели Крепости могли спокойно дожидаться, пока Эммон наберется сил, чтобы переместить их. Но если ему пришлось залить их кровью прямо сейчас, все сразу…
Значит, дела пошли хуже. По-прежнему все становится хуже и хуже, несмотря на то что Рэд использует магию леса, несмотря на проделанное ими с Эммоном «связывание нитей». Лес продолжает вырывать кусок за куском из Эммона, заставляя его проливать свою кровь, меняя его тело.
Рэд закусила губу. Решение пришло мгновенно. Она направилась к двери.
Клочья тумана проплывали по двору низко, едва не царапая землю. В просветах между ними появился и снова скрылся силуэт – чуждый этому месту. Высокий, прямой. У ворот, за башней.
Еще одно страж-древо.
А рядом, на коленях – Эммон. Лезвие кинжала в его руке тускло сияло в бледно-лиловом свете.
– Подожди! – Рэд подобрала широкие юбки платья Мерры и бросилась босиком прямо по мху. Она вспомнила пятна крови на полу, и сердце ее застучало еще быстрее. – Эммон, подожди!
Волк резко вскинул голову и расправил плечи так, словно она застала его за чем-то постыдным. Кинжал в его руке дрогнул, как будто Волк собирался вспороть себе ладонь, но затем Эммон все же отвел его и медленно поднялся, словно его мышцам внезапно оказалось почти не под силу поднять вес мощных костей.
Рэд остановилась рядом с ним. Грудь ее бурно вздымалась. Юное страж-древо стояло прямо рядом с железными воротами. Оно было уже почти ростом с Эммона, корона светлых ветвей охватывала верхушку.
– Я видела, что творится в коридоре, – тяжело дыша, сказала Рэд. – Почему ты переместил их всех сразу?
– Мне пришлось. – Эммон сжал пальцы, словно пытаясь скрыть порезы на ладони, из которых вытекал сок. – Файф проверил их сегодня утром. Они были все поражены теневой гнилью, стволы затянуло уже примерно до половины.
Он устало провел рукой по лицу. На лбу осталась ало-зеленая полоса.
– Если бы я не вернул их на их места сейчас, потом я бы вообще не смог. Они бы сгнили там, где стояли. А я не… Диколесью не удержать такое количество слабых мест на границе.
Страж-древо, пораженное теневой гнилью, стояло перед ними, стройное и бледное в противоестественных сумерках, и тянуло ветви к беззвездному небу, словно пытаясь взлететь к нему.
– Я не понимаю. Я использую магию. Мы поженились. – Рэд стиснула кулак, словно собиралась садануть им по белой, как кость, коре. – И этого мало? Почему?
Печальные глаза Эммона скользнули по ее лицу. Он не ответил.
Рэд стиснула зубы. Она сделала неуверенный шаг вперед, прорвавшись сквозь проплывавший между ними язык тумана, и потянулась к его руке за кинжалом. Эммон проворно отдернул руку.
– Нет.
– Что еще мне делать? Моя кровь теперь единственное, тени их раздери, что оказывает на них хоть какой-то эффект.
Глаза Эммона вспыхнули, он стиснул кинжал еще крепче.
– Нет, – повторил он, отгораживая ее этим словом, как щитом.
– Тогда должно быть что-то еще, что мы можем попробовать. Что-то без использования крови. – Рэд задумчиво пожевала губу, снова глянула на него. – Мою магию?
Эммон, вздрогнув чуть ли не всем телом, отвел глаза. Сгорбился, словно вспомнил про тот лишний дюйм роста, что лес подарил ему и от которого он так и не смог избавиться.
Перемены пугали его. И ему было стыдно. Рэд не могла понять только, чего именно он стыдится – того, что происходит с Диколесьем, или собственного страха перед этими изменениями.
– Может быть, изменения в теле потом пройдут, – пробормотала Рэд.
– В прошлый раз не прошли.
О Короли, он выглядел таким усталым!
– Потому что ты делал это один. А теперь ты не один.
Это застало его врасплох. Эммон нервно сглотнул. Перевел взгляд янтарных глаз со страж-древа на Рэд, словно измеряя разделяющее их расстояние.