– Мне не нравится, когда ты находишься так близко к ним, Рэд, – тихо сказал он. – Даже когда на тебе нет ран, через которые они могли бы в тебя вонзиться, нет крови. Потому что я знаю, что они хотят делать.
– А я знаю, что ты им этого не позволишь. – Рэд скрестила руки на груди, провела пальцем по вышивке на рукавах. – Мы поженились, и это облегчило управление магией. Но то, что я выращиваю плющ в горшках, явно тебе не помогает. Так что давай попробуем.
Каждая линия его лица, полных губ и нахмуренных бровей просто вопила, что Эммону эта идея совершенно не нравится.
– Я в тебя верю. – Рэд хотела сказать это беззаботным тоном, но у нее не получилось. – И ты должен поверить в себя.
Молчание. Тяжелый вздох. Эммон снова провел рукой по лицу. Глянул на Рэд и на этот раз наконец заметил ее платье. Глаза его расширились.
– Где ты его взяла?
– Мы с Лирой нашли его. Я устала разгуливать в твоих рубашках.
На скулах Эммона расцвели два алых пятна.
– Что ж, справедливое замечание.
Теневая гниль тем временем стремительно ползла вверх по стволу дерева. Рэд повернулась к ней с таким видом, с каким генерал мог встречать приближающуюся вражескую армию.
– Говори, что делать.
Мгновение спустя Эммон наконец убрал кинжал в ножны.
– Покажи мне свои руки.
Она протянула ему руки ладонями вверх. Эммон взял их в свои, покрытые шрамами, и принялся внимательно рассматривать, ища малейший намек на повреждения кожи. Удовлетворенный осмотром, он выпустил их, и холодный воздух омыл кисти Рэд вместо тепла его больших рук.
– Каждое страж-древо стоит на своем посту. На своем четко определенном месте.
– Как кирпичи в стене.
– Верно. Как кирпичи в стене.
Эммон протянул руку и положил ее на белый ствол.
– Чтобы Тенеземье не просочилось сквозь нее, чтобы стена оставалась прочной, мы должны вернуть каждое страж-древо на его место. Когда мы исцеляем их, они возвращаются на свои места.
– Итак, как мы их лечим?
– Направляя магию так, чтобы изгнать теневую гниль.
– Полагаю, для этого к дереву нужно прикоснуться. – Неожиданно даже для самой Рэд голос ее прозвучал хрипло, низко.
Плечи Эммона напряглись, и он очень серьезно ответил:
– Да.
Старые шрамы на его руках были почти такими же белыми, как кора страж-древа под ними. Инстинктивно Рэд протянула руку и накрыла его кисть своей.
– К дереву, Рэд, – пробормотал Эммон.
Она покраснела и убрала руку. После минутного колебания она нежно прикоснулась к страж-древу. Всю ее, от макушки до пяток, словно омыло мощным течением. Осколок магии в ее груди шевельнулся, раскрылся, потянулся наружу, с силой надавив на ее руку. Так стрелка компаса разворачивается в сторону полюса. На мгновение Рэд ощутила свою кожу как ненужный барьер, не дающий объединиться чему-то давно разорванному на части, и зашипела сквозь зубы.
– Что? – дрожащим от беспокойства голосом произнес Эммон, напрягаясь всем телом.
– Совсем иных ощущений я ожидала. – Она одарила его легкой улыбкой. – Что теперь?
На скулах Эммона перекатились желваки, он переводил взгляд с ее руки на лицо с таким видом, словно собирался решительно прекратить все это. Рэд поджала губы.
– Если страж-древо – это кирпичи в стене, то мы раствор, – наконец со вздохом произнес Волк и посмотрел на белое дерево. – Наша магия – часть силы Диколесья, так же как и страж-древо. Чтобы исцелить его, мы вливаем в него свою силу. Возвращаем ее туда, откуда взяли. Диколесье становится сильнее и, в свою очередь, дает нам новые силы. Так дождь питает реку, вода испаряется и вновь выпадает дождем.
– Круговорот.
Да и разве вся их жизнь не была подчинена неумолимому круговороту – круговороту смены Волков, Вторых Дочерей? И все это превращалось в бесконечные круговороты горя в жизнях людей.
– Совершенно верно, – мягко сказал Эммон. – Просто позволь магии течь через себя. Отпусти ее.
Страж-древо завибрировало под ее рукой. Что-то накапливалось под белой корой – энергия, устремленная к ней, пыталась прорваться вперед. Предчувствие и нетерпение наполнили грудь Рэд. Должно быть, это отразилось на ее лице. Эммон покачал головой:
– Ты не…
– Все в порядке, я справлюсь.
Рэд сосредоточилась на стремительно несущейся в жилах крови, на теплой коре под своей ладонью. Стала дышать медленнее, считая удары сердца, пока они не сложились в ровный ритм. Потом закрыла глаза. Эммон рядом с ней, Эммон, которому была нужна ее помощь, который превратил беспорядочно бушующий океан ее силы в гладкую, почти зеркальную поверхность.
Глубокий зеленый свет заполнил ее голову – даже тьма за веками стала зеленоватого оттенка. Мысли Рэд окрасились во все оттенки морской волны и изумруда. Мягкое золотое сияние было источником этого странного света. Чем больше она концентрировалась, тем отчетливее его становилось видно. Свечение было молодым деревом – его сияющим силуэтом в море сияющих силуэтов. Рэд увидела золотую сеть высоких прямых деревьев с глубокими корнями, сеть ярких огней, отбрасывающих достаточно света, чтобы удержать весь мир. Некоторые страж-древа светились тусклее – словно пламя свечи, в то время как остальные горели ярко, как костер. Корни их представляли собой лохматые клубки золотых линий. И центром этой огромной сети, к которой тянулись все корни, была знакомая фигура.
Эммон. Он был такой же частью Диколесья, как и любое страж-древо. Корни проходили сквозь него, как будто он был их почвой. Человек, неразрывно связанный с лесом; костей в нем было столько же, сколько ветвей. Наполовину захваченный Диколесьем, но не осушенный лесом до дна, как его мать, отец или другие Вторые Дочери. Он держал собой весь лес, с силой, которую Рэд не могла постичь, и с решимостью, которая одновременно заставляла благоговеть перед ним и ужасаться.
Он не был человеком. Она знала это, видела, это уже много раз проявлялось на деле. Он был чем-то иным, таким же загадочным, как и лес, в котором он жил.
Лес, обитателем которого он был.
И впервые при мысли об этом грудь Рэд словно что-то сдавило.
– Рэд? – неуверенно окликнул ее Эммон.
Девушка провела пальцами по стволу ободряющим жестом – так, словно дерево могло принять эту ласку.
– Я в порядке.
Она продолжала рассматривать его своим внутренним взором. «Исток, основа и главный корень всего Диколесья». Пауза затянулась.
– Очень красиво.
Молчание. Лес, казалось, затаил дыхание.
– Повторяй за мной, – наконец произнес Эммон.
Его золотой силуэт вспыхнул еще ярче. Жидкий свет потек из него по сияющей сети, частью которой был Волк, направляясь к больному страж-древу.
Мягко, как цветок, открывающийся солнцу, Рэд позволила своей силе двинуться вперед. Успокоенная, благодаря близости Эммона, имеющая цель сила устремилась из ее груди и вылилась на страж-древо через ее ладони. Свет, который она источала, был не таким ярким, как у Эммона, но это не означало, что страж-древо менее страстно желало быть облитым именно им, ее, Рэд, светом.
Страж-древо перед ними – мерцающая свеча – медленно разгоралось, его сияние набирало силу по мере того, как их свет изгонял заполнившие его тени.
Рэд стояла, прижав руки к белому дереву, и позволяла свершаться магическому круговороту – как дождь питает реку, чтобы ее вода снова стала дождем. Когда тусклый силуэт страж-древа перед ее мысленным взором снова засиял так ярко, как должен был, Рэд ощутила, что направление потока сменилось – теперь золотая сила втекала в нее. В первый момент ее пронзило ужасом, она вздрогнула. Но Диколесье в данный момент не собиралось ее поглощать. Она стала всего лишь частью цикла круговорота силы, спицей в колесе. Яркая тонкая нить магии, которой они были связаны с Диколесьем, засветилась, нежно обвивая ее кости.
И это было… приятно. Рэд наконец-то поверила – ощутила всем телом, – что настойчивые заверения и Эммона, и Файфа насчет того, что страж-древа не злые, не враги ей, несмотря на все их попытки ее сожрать, – это правда. Конечно, все было гораздо сложнее, Диколесье было сложной системой, но они с Рэд пришли к согласию – хотя бы на каком-то базовом уровне. Они хотели одного и того же. Им нужно было выжить – во что бы то ни стало.
Рэд вспомнила, как мчалась сквозь лес в день своего рождения, ведомая единственным желанием – остаться в живых. То же самое желание она ощутила и в страж-древе – в Диколесье, частью которого оно было. Глубокая, безрассудная решимость выжить.
Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем страж-древо исчезло и под ее рукой вместо его коры оказалась рука Эммона. Рэд открыла глаза, и вместо сияющей сети страж-древ, которую представляло собой Диколесье, увидела перед собой мужчину. Он смотрел на нее нахмурившись – полные губы слегка приоткрыты, черные волосы ниспадают на лоб. Белки его глаз были зеленоватыми, тень на земле – длиннее, чем обычно, края ее казались неровными, словно это была тень дерева или куста. Длинные рукава его рубашки были закатаны до локтей, так что виднелись полосы коры, покрывавшей предплечья. Эммон не пытался спрятать от Рэд изменения, которые магия произвела в нем на этот раз. Он стоял неподвижно, позволяя ей увидеть все.
Их запястья были прижаты друг к другу. Вены и на его, и на ее руках сияли зеленью. Рэд испытала инстинктивное желание прикрыть их, но не шевельнулась. Если он ничего не скрывает от нее, то и она не будет. Они только что исцелили Диколесье – его крохотную часть. Они сделали это вместе и обошлись без пролития крови. Теперь им больше ничего не оставалось, кроме как быть честными друг с другом.
Медленно поблекла зелень в его глазах, кора на руках сменилась покрытой шрамами кожей. Эммон стал ниже ростом, тень его на земле приобрела человеческие очертания. На этот раз все изменения сошли на нет, кроме того лишнего дюйма в росте, что остался с прошлого раза. Всего лишь новый шрам, очередная отметка, оставленная на Эммоне лесом.
Еще мгновение они смотрели друг другу в глаза. По жесткому лицу Волка нельзя было прочесть ничего. Вены на руках Рэд снова стали голубыми. Затем Эммон отнял свою руку и отвернулся.