Раффи прижался к стене, глаза его расширились.
– Что происходит?
– Диколесье. – С невероятным усилием Эммон поднялся на ноги и добрался до Рэд. Превозмогая собственную боль, твердой рукой поставил ее на ноги. Быстро пробежался пальцами по ее рукам – не открылись ли раны. – Они принялись вырывать страж-древа, как сорняки.
Словно сотня ножей вонзалась в грудь Рэд разом. Лес содрогался в ней, цеплялся за нее, боролся с непредставимым разрывом – десятки страж-древ вырывали из него за один прием, и снова, и снова. Древесный сок наполнил жилы Рэд, сердце билось о ветви, которые все растягивались, она содрогалась в агонии.
Внизу с грохотом распахнулась дверь башни, по лестнице застучали торопливые шаги. Первым поднялся Вальдрек, Лира – следом.
– Что происходит, Волк? Границы Диколесья были распахнуты, когда мы вошли, а затем этот ужасный… – Вальдрек увидел опрокинутые, смятые лица Рэд и Эммона, понял, что это означает, и осекся на полуслове. – Короли и тени…
– Угадал, – бескровными губами произнес Эммон, удерживая Рэд на ногах.
– Они делают это, – пробормотала девушка.
Солмир сказал это в темнице, как раз перед тем, как она впустила в себя корни. Диколесье падет, Короли будут освобождены.
– Солмир освобождает остальных Королей из Тенеземья.
Снаружи стоны Диколесья затихли, но наступившая тишина пугала еще больше. Они все покинули башню. Ее создала магия Диколесья, и было совершенно неизвестно, что будет происходить с ней теперь, когда все Диколесье распадалось. Рэд шла, опираясь на Эммона и едва переставляя ноги. Волк двигался уверенно, расправив плечи, но боль читалась в каждой складке его сжатых губ.
Раффи толкнул дверь в Крепость. Рэд рухнула на нижней ступеньке лестницы. Каждое пропавшее страж-древо было как удар кинжалом, и ей оставалось только до крови закусывать губы. Эммон прислонился к перилам, стиснул балясину так, что у него побелели костяшки пальцев.
С Вальдреком, как оказалось, пришел и Лир. Он стоял у стены, вооруженный до зубов. Его доспехи, которые, судя по форме, должны были быть очень древними, тем не менее казались новыми, были начищены до блеска и сверкали в свете несгораемой лозы. В голубых глазах читались печаль и усталость.
– Когда я сказал, что ты всегда можешь обратиться к нам за помощью, Волк, я имел в виду материалы для починки Крепости, какие-нибудь семена… Но сейчас ведь все это проклятое Диколесье проваливается в тартарары!
– Мы были уже на полпути к Крепости, когда это началось, – тихо сказала Лира, сжимая рукоять своего тора. – Все было в порядке, а потом вдруг лес… разорвался.
– Деревья кричали как живые. – Вальдрек покачал головой. – Я никогда раньше не слышал, чтобы лес издавал такие звуки.
– Мы должны идти к границе, – сказал Раффи, стоявший в тени под лестницей. – Должны, если он там и Нив у него.
– Диколесье не выпустит нас. И меня тоже – теперь, когда во мне есть корни. – Рэд поднялась на ноги, заскрипев зубами от боли. – Искать ее придется пойти тебе, Раффи.
Он кивнул.
– Эммон, Файф, Лира и я – мы сможем дойти только до опушки, – продолжала она. – Раффи пойдет искать Нив. Мы в это время закроем все разрывы, какие сможем.
Эммон слегка – и очень осторожно, словно каждое движение причиняло ему боль, – покачал головой.
– Солмир здесь, Рэд. Ты не сможешь подобраться настолько близко, чтобы…
– Моя сестра здесь, – шепотом ответила она. Хотя ей хотелось выкрикнуть это во весь голос. – Времени нет. Нам пора идти.
Он не стал спорить и закрыл рот. Голова Волка поникла, словно вес невидимого бремени на его плечах внезапно вырос в десять раз.
Вальдрек скользнул по ним взглядом.
– Итак, вас пятеро, – медленно произнес он. – И выйти из леса может только один. – Он указал на Раффи. – Полагаю, ты пробрался внутрь в тот краткий момент, когда Диколесье, казалось, собрало себя в кучу и здесь все было на удивление хорошо.
– Оно открыло границу, – мягко сказала Рэд. – Когда я впустила корни, это исцелило Диколесье, и граница с Валлейдой открылась.
При мысли о том, что они были с Нив совсем рядом, у нее запершило в горле. Все пришло в равновесие – на краткий миг, и снова все взбаламутилось так, как уже давно не бывало.
На краткий миг на лице Вальдрека промелькнула тоска.
– Что ж, – сказал он, глядя на Лира, – тогда и мы пойдем попытаем счастья.
– Оно не выпустит вас, – натянуто сказал Эммон.
– Может, и нет. Но Диколесье сейчас держат двое, и по-другому, чем раньше.
– Должны пойти мы с Раффи, – возразил Эммон. – Даже если Диколесье пропустит вас, это слишком рискованно…
– Но ради каждого, кто живет на Краю, мы должны хотя бы попытаться. И если лес действительно выпустит нас и мы сможем поучаствовать в его исцелении, мы должны сделать это. – Вальдрек пожал плечами. – Мы поможем тебе, Волк, нравится тебе это или нет.
Рэд встала, накрыла руку Эммона своей, посмотрела на него.
– Ты больше не будешь один, – прошипела она. – Ты, придурок.
Тревога вспыхнула в его глазах. Но вместо ответа Эммон взял ее за руку, их пальцы сплелись.
Лир заставил себя усмехнуться:
– Может быть, мы даже завалим этого, как его, Солмира? Потянет на балладу, я думаю. Убить одного из Королей, а?
Лира выступила вперед. Свет позолотил ее кудри.
– Мы тоже пойдем.
Файф, стоявший за ее спиной, скрестил руки на груди. Его Знак Сделки сверкнул среди веснушек. Он твердо кивнул.
Тени залегли вокруг глаз Эммона. Он посмотрел на Рэд. Она сжала его руку.
– Что ж, идемте, – пробормотал Волк.
Каждое дерево ощетинилось голыми, как зимой, шипастыми ветками. Сухие скелетики листьев устилали землю, ни капли яркой осени не осталось в них, словно прошло не несколько часов, а несколько месяцев. Небо над головой было цвета свежего кровоподтека.
Рукоять кинжала, который Рэд пристегнула к бедру, задевала ее запястье. Под сюртуком Эммона поблескивали ножи. Девушка задавалась вопросом, смогут ли они их использовать? И смогут ли вообще противостоять тому, с чем им придется столкнуться? Кири можно было убить, Солмира тоже; по крайней мере, полагала Рэд, пока он находится по эту сторону реальности. Но если сюда прорвутся остальные Короли…
Закрыть разрывы. Спасти Нив. Рэд продолжала мысленно повторять это как молитву. Вот это уж они точно могли сделать.
– У нас есть план? – промурлыкала Лира. Серебряный полумесяц ее тора поблескивал во мраке. Позвякивали пузырьки с кровью в ее и Файфа поясных сумках.
– Остановить его, – ни на секунду не замедлив шага, ответил Эммон.
– Он мой, – произнес до сих пор молчавший Раффи. Он перестал смотреть себе под ноги, перевел взгляд на Лиру. Его темные глаза сверкнули. – Если Солмир будет там, даже если окажется, что ты можешь его достать, он мой.
Лира кивнула.
Снова воцарилась тишина, нарушаемая только шелестом листьев под сапогами. Боль при вырывании страж-древ из Диколесья больше не обрушивалась волнами, превратилась в тягучую, тупую. Во главе их странного отряда твердо вышагивал Эммон, двигаясь аккуратными, скупыми движениями. Рэд догнала его, коснулась руки. Последний раз он прикоснулся к ней в их комнате в Крепости, куда оба поднялись за оружием. Волк прижал ее к себе и поцеловал так, словно его поцелуй мог стать щитом в той битве, которая им предстояла.
– На что бы мне ни пришлось пойти, чтобы защитить тебя, я это сделаю, – прошептал он.
Рэд провела пальцами по его шрамам.
– Я люблю тебя. – Она криво усмехнулась. – Я – для Волка.
Эммон коснулся ее нижней губы большим пальцем.
– Я – для тебя.
Он словно потратил на эти слова всю свою мягкость. Теперь он был сплошные резкие углы да острые края и двигался с опасной грацией хищника.
– Я уверена, если ты вежливо попросишь, Раффи переведет его через границу и позволит тебе поучаствовать, – глухо выговорила Рэд, сама не веря в это. Просто это было единственным, что она могла сказать. Звучало слишком хорошо для того, чтобы быть правдой.
– Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, – без тени улыбки сказал Эммон.
Рэд взяла его за руку, и он позволил это ей.
Деревья впереди поредели, искривленные стволы торчали из земли. То, что предстало взорам небольшого отряда, заставило его остановиться.
Граница Диколесья была разорена. Страж-древа – вырваны, сломаны и разбросаны. Те, что устояли, оказались чудовищно искривлены и перекручены. Тут и там зияли наполненные теневой гнилью ямы – одна прямо перед ними, другая виднелась слева. Небо перечеркивала зубчатая линия, по одну сторону которой царили фиолетовые сумерки, а по другую находилось темно-синее небо. Звезды, похожие на осколки разбитого окна, усеивали его.
Чуть дальше, примерно в полумиле от границы, на плоской и пустой северной равнине Валлейды, возвышалась группа мертвых белых деревьев. Перекрученные корни тянулись к небу, сплетаясь в непроницаемую крышу над извращенной рощицей. Ветви вгрызались в землю. Такая же, как в Святилище, роща отравленных тенями страж-древ, растущая вверх тормашками, – вот что это было. Между стволами цвета кости не было заметно никакого движения.
Рэд отпрянул. Диколесье внутри нее – тоже.
– Там. – Раффи, стоявший рядом с ней, оскалился, его зубы блеснули в темноте. – Она должна быть там.
И, не колеблясь, побежал в сторону рощи по разоренной, оскверненной земле.
Вальдрек перешагнул взломанную границу, Лир – следом за ним. Когда он неуверенно вышел за пределы леса, Рэд ощутила, словно в ее груди лопнула туго натянутая струна. Лес отпустил их. Лес знал, что теперь попытка уберечь свои границы ничем не поможет ему.
– Ну что ж. – Вальдрек обернулся. Удивление и усталая, печальная радость плескались в его глазах. – Мир снаружи вроде не сильно отличается. Удачи, Волки.
И двинулся вслед за Раффи. Лир – тоже.
Лира стояла, держа тор на изготовку, поза ее говорила о том, что она готова прыгнуть в любой момент.