– Погодите, погодите, что у Джейди? – по моему лицу он видел, что с его дочкой что-то случилось. Что-то плохое. – Эй, Трейс… иди сюда.
На кухню вышла мама девочки в домашнем халате, но с макияжем.
– Здравствуйте, миссис Прайс.
Она кивнула без всякого выражения.
– К сожалению, я вынуждена сообщить вам неприятное известие.
– Что за неприятное известие, доктор? – Джефф Прайс повысил голос. – Да скажите вы наконец, не тяните.
Жена стояла рядом, положив руку ему на плечо.
– У Джейд обнаружили заболевание крови. – Я замолкла, видя, как застыли их лица. – Называется лейкемия.
– Это рак, я правильно понял? – произнес Джефф Прайс, его голос сорвался.
– Да, это разновидность рака, но излечимая.
– Боже мой, – прошептал он.
Не сводя с меня глаз, миссис Прайс тяжело опустилась на стул.
– Это точно? Ведь может быть ошибка. Врачи часто ошибаются.
– Боюсь, что тут ошибки нет, – проговорила я через силу. – Ей делали анализ крови. Дважды.
С минуту они молчали.
– И что теперь? – наконец спросила миссис Прайс.
– Она останется в больнице, ее будут лечить.
– А потом что? – подал голос ее муж.
– Ей будут давать сильные лекарства и…
– Я не это спрашиваю. Она умрет?
– Ну почему же… – я снова замялась. – Диагноз, конечно, тяжелый, но многие излечиваются и нормально живут. Я могу привести вам статистику…
Мистер Прайс взял жену за руку.
– Поехали в больницу. Там умирает наш ребенок…
– Она пока не умирает. Ей будут делать…
Миссис Прайс повернулась ко мне:
– Нашу девочку могли бы начать лечить раньше, если бы не вы со своим домашним насилием.
– Но именно доктор Малколм направила ее в больницу, – вмешался Фрэнк. – Да, по поводу синяков на теле девочки. Но это тревожный симптом. Там немедленно сделали анализы и выявили заболевание. Без ее участия этого бы не произошло.
Я не была уверена, что Прайсы его слышали.
Джефф посмотрел на меня в упор:
– Жена приводила ее к вам четыре раза. Четыре. А вы? Домашнее насилие, домашнее насилие… Будьте вы прокляты.
Потом, вспоминая это, я не была уверена, действительно ли он так сказал или мне показалось. Но в любом случае его мысли можно было прочитать по глазам. Он смотрел на меня с ненавистью.
Глава 9
Дорсет, 2010
Год спустя
Соседка в замешательстве оглядывает кухню.
– Тут не прибрано. Понимаете, я взялась выдернуть траву, которая проросла на ступеньке…
Надо же, не прибрано. А для меня это просто воплощение чистоты и опрятности.
– Я живу напротив. Увидела, что у вас случился обморок, и зашла. Я врач.
Она с улыбкой кивает. Разумеется, соседка меня видела и знает, что я ни с кем в деревне не общаюсь. И о Наоми ей, наверное, тоже известно.
– Меня зовут Мэри, – произносит она.
– А меня Дженни. Может быть, мне позвонить кому-то из ваших родственников? – Я киваю на фотографии.
– Я буду в полном порядке через пару минут, – она опять улыбается. – Извините, что доставила вам беспокойство. Может, выпьем чаю?
– Я согрею.
У кухонной полки на крючке аккуратно повешен чайник. В холодильнике стоит миска с салатом-латуком, закрытая защитной пленкой, несколько коричневых яиц на глазурованном блюдце и фарфоровый молочный кувшинчик с изображением желтой коровы. На полке рядом с сахарницей коробка с лекарствами. В ней я вижу фуросемид и периндропил. Может, она снижала давление и потеряла сознание от передозировки? Там же стоит небольшой коричневый заварной чайник и две фарфоровые кружки.
Подвинув к дивану табуретку, я ставлю на нее кружки с чаем, затем подкладываю ей под голову подушку. Чувствую, что кожа у нее холодная.
– Вас накрыть?
Она делает несколько глотков, и ее бледные щеки слегка розовеют.
– Одеяло вон там. – Мэри кивает в сторону смежной комнаты. – Пожалуйста, если вас не затруднит, дорогая.
Я вхожу в ее спальню. Тут тоже идеальный порядок. Молодец Мэри, держится. Не то что моя мама. После пропажи Наоми она впала в тяжелый маразм и перед смертью меня не узнавала. Хотя незадолго до этого, во время передачи коттеджа, была в полном порядке. Но тогда еще все было в порядке.
Бристоль, 2009
За шесть дней до исчезновения
На стоянку у жилого комплекса, где обитала моя мама, я въехала рано утром, когда еще было темно. Небольшие фонари с круглыми плафонами освещали дорожки, которые, подобно растопыренным пальцам, расходились к блестящим входным дверям. И ее дверь ничем не отличалась от других, как и ведущая к ней дорожка, хотя прежде мама пыталась придать своей территории какую-то индивидуальность.
Каждый раз при виде этого хрупкого создания у меня щемило сердце. Кожа на руках, покрытая старческими пигментными пятнами, бугристые синие вены, блеклые глаза под дряблыми веками. С помощью ходунков она медленно двигалась впереди меня в небольшую гостиную.
Когда я начала массировать ее отекшие ноги, мама завела разговор о коттедже в Дорсете. Стала предлагать его мне. Я вспомнила, как хорошо мы проводили там летний отпуск с детьми. Купальники, сохнущие на садовой стене, крики чаек, наклонные стенки в спальне, раковины моллюсков, которые мой отец встроил во внешние стены. Предложение было заманчивое, но я не решалась.
– Пожалуйста, Дженни, – настаивала мама, – возьми коттедж себе. Кейт отказалась. А у меня и без того забот хватает. Мой адвокат уже подготовил все документы.
Честно говоря, я не хотела взваливать на себя эту обузу. Дети уже выросли. Им нравится виндсерфинг и маленькие кафе на греческих островах Лафакс и Корфу. Тэд любит ездить на рыбалку в Уэльс с друзьями.
Когда я вошла в дом, Наоми уже собиралась уходить.
– Пока, мам. – Она проскользнула мимо меня к двери.
Лицо ее раскраснелось. Под расстегнутой курткой красное короткое платье с блестящими перламутровыми пуговицами на лифе. Я его видела впервые.
– Что это ты надела? Не слишком коротко?
– Никита дала поносить. Может, использую в какой-нибудь сцене в спектакле. – Оглянувшись, она посмотрела на меня с упреком: – В доме нечего есть. Холодильник пустой. Ладно, возьму что-нибудь в буфете.
– Как это холодильник пустой? Подожди, я тебе что-нибудь разогрею.
– Ты ездила к бабушке? – спросил Тео, не поднимая головы. Он сидел за столом, рылся в портфеле.
– Погоди секунду, Наоми, когда ты…
Поздно. Дверь за ней уже закрылась.
– Воспринимай это спокойно, мам, – произнес Тео скучающим тоном. – Сегодня у них репетиция в костюмах, через пару дней премьера. Она сейчас как шизанутая.
Я поставила на пол сумку и включила чайник.
– Да, я понимаю, она вся на нервах.
В холодильнике под батоном хлеба обнаружилась упаковка филе камбалы, купленная месяц назад, и полпакета картошки фри. Я заварила чай для нас с Тео и поставила рыбу в СВЧ-печь.
– Как бабушка? – спросил Тео.
– Она подарила нам коттедж.
– Клево! – Тео радостно вскочил. – Пойду приведу Эда.
– Он дома?
– Спит. Но я разбужу.
В последний раз, когда мы отдыхали в коттедже больше года назад, мальчики почти никуда не ходили. Пару раз ездили в Бридпорт фотографировать. А так прогуливались до берега и обратно.
Эд спустился на кухню, протирая глаза, весь помятый. Тео стоял рядом, улыбался. Я озадаченно смотрела на них.
– Мне казалось, вы уже выросли, чтобы проводить время в коттедже.
– Но если он наш, то там можно иногда собираться с ребятами. Это же классно. – Голос у Эда был непривычно веселый. – После экзаменов.
– Вы что, собираетесь превратить коттедж в место сборищ? – спросила я.
– Вот ты всегда так, – буркнул Эд. – Это нельзя, то нельзя. Ничего нельзя. Я пошел к себе. Мы уже поели. – Он побежал вверх по лестнице.
Тео пожал плечами и последовал за ним.
– Мы поели пиццу. И нам надо позаниматься. Много задали.
– Они хотят провести там время с друзьями, что в этом плохого? – удивился Тэд, когда мы сели ужинать. – Давай разрешим. Пусть порадуются.
В этот момент на кухню медленно вошла Наоми. Глаза у нее были очень усталые. Когда она садилась рядом с Тэдом, от нее пахнуло алкоголем. Вот это новость. Ведь Наоми никогда не нравился вкус спиртного. Она отказывалась даже попробовать вино на Рождество или семейные праздники.
– Ты что, выпила, дорогая? – удивленно спросила я.
– Так пахнет новое средство для удаления грима, мама, – ответила она, накладывая себе картошку. – Мне тоже не нравится.
Слава богу, что щеки у нее не впалые. Моя дочь не терзает себя диетой, как подруги, а то, что она врет, это плохо. Я не поверила в сказку про средство для удаления грима. Но почему не сказать правду? Ну выпила бокал вина, подумаешь, какое дело. Нет, все надо превращать в тайну. Правда, у меня в ее возрасте тоже были тайны, целая куча. Я их теперь и не помню.
Она переоделась в школьную форму и выглядела опрятно. Я улыбнулась. Пусть знает, что со мной можно делиться секретами без опаски. Я всегда на ее стороне.
– А что с платьем, которое тебе дала Никита?
– Миссис Мирс сказала, что Марии оно не подходит. Я его вернула, – Наоми задержала на мне взгляд. – А насчет коттеджа – это правда?
Услышав мой ответ, она выпрямилась.
– Так это же то, что нам нужно. Просто невероятно.
– Кому нам?
– Ну, тем, кто участвует в спектакле. Мы хотим поехать куда-нибудь на уик-энд перед премьерой. Завтра. Можно в коттедж, мама? Всего на день.
– И много вас?
– Ну, не очень. Сколько влезет в автомобиль Джеймса. Вернее, его отца. Никита, конечно, тоже будет.
– А что за Джеймс?
– Он учился на класс старше, но теперь проходит курс повторно. Играет Чино.
– А, тот самый Джеймс, теперь вспомнила. В прошлом году он приходил помогать тебе по математике.
– И Никите тоже, – сказала она, почему-то нахмурившись.
Понятно, девочка что-то скрывает. Но сейчас не время допытываться.