Каа уселся поудобнее, один из слуг налил ему в чашу нефер нефер нефер[6] и его речь неспешно перенесла меня во времена, когда мои родители были счастливы.
Мама в рассказах отца была очень мудрой, она во многом была зачинателем великих дел в Черной Земле. Мне виделось, что фараон прислушивался к своей жене. А ещё я чувствовала в каждом слове Каа, большая любовь к маме. Всё это время пока они были вместе, фараон и не помышлял о других жёнах, мама была единственной.
— Отец. — произнесла я несмело.
Рука Каа опустилась на мою голову, подбадривая и поддерживая.
— Скажи, почему ты решил передать уас мне? У тебя больше нет детей? Или других родственников?
Глубоко и печально вздохнув отец ответил:
— Нет, ты единственная моя кровь. Была сестра, давно. Но она умерла, когда давала жизнь своему ребенку.
— Ааа, — попыталась я узнать судьбу ребенка.
— Умер, вместе с ней.
— А её муж? Он… — вновь меня опередили.
— Погиб вскоре, он был моим другом и возглавлял моё войско, это случилось в битве за Биуа. Да, это были тяжёлые времена, тогда я потерял сестру, друга и через год твою маму.
— Очень жаль, что ты их потерял.
— Недавно я потерял и второго друга, ещё и ошибся отдав ему в жёны Тауресет.
Отец замолчал, но я увидела как он с силой сжал кулаки.
— Тауресет сестра моего погибшего друга Нура, он был мужем моей сестры… Она была намного младше его, поздний ребенок, в их семье. Девочка большую часть времени воспитывалась при моем дворце.
— А твой второй друг, как его имя? И почему ты сказал была? — затаила я дыхание, потому что знала, что она родила сына.
— Не желаю произносить его имя, и даже слышать о нём не желаю. Отныне его имя запрещено произносить во дворце, — Каа нахмурился.
— Тауресет повторила судьбу моей сестры, — после этих слов Каа прижал меня к себе.
— Ты одна у меня, больше нет никого. Ни дальних, ни ближних родственников у меня больше нет.
Весь остаток пути до мастабы я размышляла над тем, кто же он, бывший друг моего отца и отец Хотепа? И почему он скрыл рождение сына от фараона?
Это было странным, и я решила, что нужно будет расcпросить Джета, кто стал мужем Тауресет и почему мой амулет Таурт показался отцу амулетом моей мамы.
Вернувшись во дворец, начальник секретов и мой друг и наставник, отдал мне хранившийся в сокровищнице фараона, как один из самых главных её драгоценностей, амулет моей мамы.
— Благодарю тебя, великая, — он протянул его мне.
— Джет… — я обняла его за пояс.
Улыбнулась и проговорила:
— Спасибо, за всё Джет, — после чего Джет тоже осмелился меня обнять.
На моей ладони лежал амулет моей мамы, великой Нефертиабет. Он был похож на амулет висевший на моей шее. Сильно похож, и только приглядевшись я заметила отличие. Мой был чуть больше, и выше. И мой бегемотик улыбался.
[1] Египетские амулеты могли принимать форму богов и богинь, различных животных или птиц, различных частей тела или других природных форм. Амулеты — это предметы, которые человек носит для обеспечения защиты или силы.
Слово, обозначающее амулет, переводится с древнеегипетского как «защита». Сам иероглиф, разумеется, тоже считался амулетом.
[2]Популярный тип амулета, который можно найти в музейных коллекциях по всему миру — это амулет богини Таурт. Таурт — очень яркая богиня. Ее внешность сильно отличается от типично стройных и красивых женских божеств древнего Египта: По сравнению с этими женскими фигурами она выглядит довольно гротескно. Внешне Таурт похожа на демона-пожирателя Аммат, тоже представляющей собой комбинацию опасных и могущественных животных (крокодила, льва и гиппопотама). Однако, в отличие от Аммат, функция Таурт была защитной, а не карательной. У Таурт голова и тело гиппопотама. Еще более внушающим благоговейный трепет делает ее тот факт, что она не просто бегемот, она беременный бегемот:. Ее рот часто открыт, выставляя напоказ клыки и язык. Таурт не является полностью бегемотом. У нее хвост крокодила, а руки и ноги львицы. У нее также есть человеческие груди, которые представляют собой либо полные груди кормящей женщины, либо обвисшие груди пожилой женщины. Она не стоит на четвереньках, как типичный бегемот; обычно она стоит прямо на задних лапах. Само ее имя подчеркивает ее силу.
Как и другие женские божества, она носит длинный парик. Поверх ее парика часто надевается плоский цилиндрический головной убор, известный как модиус. Иногда ее изображают в короне из солнечного диска с рогами, которую можно увидеть на других богинях, таких как Исида и Хатор.
[3]Таурт означает «великая». Еще больше подчеркивая свою благую природу, Таурт обычно опирается на уже упомянутый иероглиф «защита». В этой же роли она также может размахивать ножом, которым она будет отгонять зло.
[4]Мальчикам до совершеннолетия делали очень своеобразную прическу — выбривали голову практически полностью, оставляя волосы лишь с одной стороны. Эти, оставленные волосы, заплетались в косу, а прическа носила название «локоны юности». Такую прическу мальчики носили до обряда инициации, когда мальчик становился мужчиной. А случалось это в возрасте 12-ти — 14-ти лет. После обряда инициации мальчик становился мужчиной, мог заводить семью и начинать свою карьеру
[5] Для своего посмертного существования правители раннего объединенного Египта возводили себе мастабы — каменные сооружения без окон и дверей, с колодцем, ведущим в погребальную камеру. Не редко таких гробниц было две: южная и северная, чтобы фараон даже в ином мире мог менять дома по мере надобности.
Один из первых царей объединенного Египта, фараон Первой династии Джер, имел одну усыпальницу на юге, в Абидосе и одну на севере страны — в Саккара.
[6] Вино было разных сортов; «нефер нефер нефер» означало вино превосходного качества, в то время как «нефер нефер» означало вино более низкого качества, а «просто нефер» — вино гораздо более низкого качества, «нефер» — древнее слово, означающее «хороший».
Глава 22
Египет 2897 год до н.э. Тинис. Ахет — время разлива. Прошло полгода, расставание с Хотепом.
Вскоре после возвращения с Саккары, я встретилась с Хотепом. Он сообщил мне о том, что должен отправится в дальнее путешествие на встречу со своим отцом. Там будет проходить обряд становления его мужчиной.
Очень тяжело будет нам расстаться, но мы понимали, что это необходимо. Хотеп говорил, что хотел бы остаться с отцом. Но не был уверен, что это возможно.
Где-то в глубине себя я страшилась потерять друга надолго или даже навсегда, но понимала, что его жизнь от этого только улучшится и станет легче. Ничего, когда я вырасту, найду Хотепа, где бы он не был. И тогда мой друг будет всегда рядом, будет главным моим советником. В мечтах мы были вместе…
Во время наших недолгих бесед я уговаривала его отказаться от мысли стать воином. Мне казалось, что если Хотеп станет жрецом, как и его отец, у меня будет больше возможностей со временем его приблизить к себе.
— Хотеп, но почему? Пойми, после завершения обучения, а я верю что ты будешь лучшим учеником. А грамотный и знающий ученик может стать государственным чиновником, всегда есть потребность в грамотных людях, или же можешь и дальше продолжить обучение. И стать жрецом, посвященным в священные мистерии Исиды и Осириуса. И тогда у тебя будет выбор, можешь сам стать учителем или врачом при храме, судьей, хранителем храмовой казны, а если повезет, то и близким советником самого фараона.
Именно этого я и хотела, мысленно сказала я про себя. А вот Хотеп улыбнулся и рукой потрепав мои волосы произнёс.
— Какая ты у меня ещё маленькая…
— Я не маленькая, всего год остался до моего обряда, — ершисто ответила я.
— Я буду воином, и смогу тебя защитить от всех. Ты будешь при дворце, а придет время и я заберу тебя. Пойдёшь со мной, Нефе?
— Да, — я по другому и не могла ответить.
Мы ещё какое-то время разговаривали, мечтали, что придет время и нам не нужно будет расставаться.
— Нефе, — сказал на прощания Хотеп.
— Я не знаю, когда отправлюсь в путь. Ты если в следующий раз меня здесь не застанешь, не огорчайся. Пришлю тебе весточку с Уаджи, он оставит её здесь вот под этим камнем.
Он показал на камень, а я осмотрелась вокруг, стараясь запомнить где он лежит.
— Хорошо, а я оставлю тебе здесь папирус[1] Он сможет тебе его передать?
— Ты знаешь письмо[2]? Во дворце научилась? — он вновь улыбнулся.
— Да, но и в храме тоже учили, — мы обнялись на прощание.
Так и случилось, когда в следующий раз пришла к хижине, там никого не оказалось. Я заглянула под камень, но ничего там не увидела. Боясь ошибиться осмотрела и все другие поблизости, вернулась я печальная.
Беспокоясь о Хотепе, я не смогла скрыть этого. Буквально через четыре дня упросила Охана прогуляться по садам вокруг. Он к моему удивлению молча согласился.
Я обрадованная этим, почти сразу же направилась по знакомой тропинке в глубь садов. Охан шёл рядом, чуть вдали за нами ещё двое, а еще через несколько шагов четверо охранников.
Очень волнуясь и боясь себя выдать, я пыталась показать, что просто прогуливаюсь.
Так, как мне казалось неспешно, мы дошли до приметного места с камнем. Вдруг невдалеке от хижины Хотепа, послышались голоса. Я в смятении не знала, что и делать, бежать туда или остаться на месте. Почему то я подумала, что Хотеп уже вернулся.
Не удержавшись пошла, но вернее почти побежала. Как только я оказалась рядом с хижиной, вдруг почему то остановилась. Напугалась, что Хотеп узнает кто я и всё разрушится. Сейчас мы дружим, мы наравне…
Но всё решилось само собой…
У хижины было двое взрослых мужчин, я увидела только их. Они не сразу поняли кто я и сопровождающие меня. И только когда двое за моей спиной закричали на них, те двое у хижины, упали на колени и вытянули руки вдоль земли.
Поняв что это слуги хозяина садов присланные им ухаживать за деревьями, я повернулась, чтобы уходить. И тут из-за деревьев появился юноша, лет на шесть старше меня. Определить его возраст