Воины расспросили жителей местных земель и вернулись с обнадёживающей новостью. Хоть мой наставник и был против, но я не послушалась его и решила, что мы пристанем к берегу у дома наместника септа.
И как только издали мы увидели дом наместника, барисы направились к побережью.
Дома знатных людей были окружены садом, где росли фиговые деревья, пальмы и сикоморы, иногда даже были виноградники. Дом наместника септа был построен так же. Так же во внутреннем дворе располагались беседки и был выкопан пруд с облицовкой. У всех богатых египтян дома были огороженные высокими стенами. Так же всегда было два входа, главный и для слуг. От главного входа к двери дома вела дорожка.
Воины шедшие первыми осторожно ступили на эту дорожку и стали осматриваться. Охана насторожила тишина вокруг, в саду не было слышно птиц и криков обезьян. А ещё было удивительно то, что слуг совсем не было видно. А они должны были выполняли работы, как в доме, так и в саду,
Стояла напряжённая тишина, Охан махнул рукой и они пошли дальше к дому. Мы ждали их возвращения на побережье, готовые отплыть если будет опасность.
Но спустя какое-то время, воины вернулись и рассказали, что дом пуст, все его покинули. Охан не поверил им и вновь вместе с ними отправился всё осматривать.
Когда уже он вернулся, то и я вошла внутрь двора, и направилась в дом через главный вход. К моему удивлению внутри дома было спокойно, всё стояло на своих местах, будто бы хозяева вышли ненадолго и скоро вернутся.
Кровати, кресла, стулья и ларцы и другие важные предметы обстановки стояли на местах. Столы, со стоящими на них сосудами из алебастра и иного ценного камня, а также из меди, или золота и серебра, находились на подставках, приподнимавших их над полом. Полы были устланы коврами, на которых когда-то сидели гости, особенно женщины, которые предпочитали их креслам и стульям.
Всё было на местах, только вокруг никого не было.
Моё решение остаться на ночлег в доме удивило Охана, думаю я бы и сама не решилась на это если бы не Таурт. Да, именно она повела меня за собой.
Так случилось, что на двери одной из комнат в доме, кто-то нанёс рисунок. Изображение бегемотика[2], как две капли воды похожего на моих. Моя покровительница, одна дарованная мне Хотепом, а вторая отцом всегда были со мной.
Посмотрев на Таурт на двери, я взяла в руку статуэтки богини висевшие на шее. В ладони разливалось тепло. Я прикрыла на мгновение глаза и мне привиделось лицо Хотепа. Улыбка, была моим ответом на его взгляд черных глаз. Любимое лицо исчезло и появился строгий взгляд отца. Очнувшись, я открыла глаза и посмотрела вновь на изображение богини деторождения.
Шагнув, я рукой открыла дверь. То что увидела там, вызвало улыбку и я вошла внутрь.
Это была комната детей, в ней стояла колыбель, рядом были две лежанки для детей постарше[3]. Чуть в стороне в темной нише, взрослое ложе, думаю для служанки няни.
Тишина в доме была гнетущей, никто не знал где наместник и его семья. Оставалось надеяться, что он временно покинул свой дом и вскоре вернётся.
Я устроилась на отдых в детской, завтра с утра мы вновь продолжим путь. В Тинис, мы должны вернуться до времени засухи, когда Итера аа обмелеет.
Мне не спалось, несмотря на усталость. Переживания, тревоги не оставляли меня ни на миг. Я так и не смогла уснуть, а потому встала и решила прогуляться по саду вокруг дома.
Моя прогулка затянулась, ушла я довольно далеко к высокому берегу Великой реки. Там я остановилась под кроной молодой пальмы. Стояла облокотившись на ее ствол и думала о том, что ждет меня впереди.
Задумавшись, слишком поздно услышала шаги за спиной. Резко повернувшись в темноте, увидела блеск топора.
— Боги помогите…
Мне не дали договорить молитву, резко схватив за руку дернули на себя.
— Ты…
Услышала я знакомый голос и не поверив своим ощущениям, тихо выдохнула:
— Хотеп?
И меня тут же обняли, погрузив в теплоту своего тела.
— Нефе, моя Нефе.
Я остолбенев стояла и с трудом приходила в себя. Не могла понять, как он здесь оказался и почему замахнулся на меня топором.
— Я принял тебя за другую, прости меня.
Он крепче сжал меня в объятиях, и продолжал говорить.
— Любимая, как ты оказалась здесь. Почему ты здесь, а не в Тинисе?
— Ты… Почему… — я показала рукой на топор.
— Это мой долг, не бойся, тебе ничего не угрожает. Я не знал. что ты здесь.
Забыв про всё на свете мы стояли обнявшись, и мне казалось, что наши сердца будто бы слились и поют одну мелодию.
— Хотеп, я так боялась за тебя, слышала про мятеж.
— Нефе у меня всё хорошо. Я очень скучал по тебе, — опустив топор, он приконулся руками к моим волосам.
— И я скучала…
А дальше мы не говорили, слов не было, только поцелуи и жар объятий.
Совсем забыв о времени, мы очнулись, только когда Ра вышел в новый путь.
— Нефе, ты идешь со мной, — Хотеп взял меня за руку.
— Я не могу… — испуганно произнесла в ответ.
— Со мной ты будешь в безопасности. Ты же хочешь быть со мной? — черные глаза полыхнули опасным огнём.
— Я не могу так… Пойми меня, Хотеп.
Хотеп стоял и сверлил меня взглядом.
— Кто я буду рядом с тобой? Куда ты меня поведешь? — я вновь не осмелилась признаться.
— Я люблю тебя, Нефе. Ты будешь со мной, будешь любимой.
Хотеп ещё не называл меня любимой. Он не говорил до того ещё о любви.
И со страха я потеряла дар речи. Страшно было шагнуть из детство, страшно было взрослеть.
— Хотеп…
— Ты не хочешь идти со мной? Не любишь? — в его голосе ласка сменилась жесткостью.
Молчала, руки тряслись и дыхание сбилось. Пришло понимание, что Хотеп стал взрослым мужчиной, и готов был шагнуть дальше. Я же была только на пороге.
— Хотеп, я люблю тебя, — я шагнула.
Ответом Хотепа были поцелуи, жаркие и мне казалось уносящие меня ближе к Ра.
— Идем, — он вновь потянул меня за собой.
— Нет, — твердость в моём голосе, прозвучала неожиданно.
— Нефе, ты что не понимаешь? Сами боги дали нам шанс быть вместе.
— Нет, это ты не понимаешь, что говоришь. Ты же сейчас лишаешь меня всего… Кто я буду рядом с тобой?
Хотеп напряженно смотрел на меня, и вдруг опустился на колени.
— Прости… Прости любимая.
Я опустилась рядом с ним и обняла.
— Я сделаю все, чтобы ты была счастлива рядом со мной. Нужно время…
Хотеп обнял меня, мы молча сидели обнявшись. И вдруг он очень волнуясь заговорил.
— Послушай Нефе, осталось немного, я почти собрал выкуп. Вскоре я приплыву в Тинис, там будут составлять договор… и я заберу тебя, как жену.
Я помахала согласно головой, лишь бы он успокоился.
— Ты же будешь моей женой?
Я вновь покачала головой, соглашаясь. Хотеп в ответ улыбнулся.
— А как ты оказалась среди служанок Великой? Ты же с ней приплыла? А куда вы плавали?
Он засыпал меня вопросами, я опустив глаза вновь ему соврала.
— Да, одна из её служанок заболела, пришлось мне. Далеко, я не знаю.
Хотеп поднял голову и посмотрел на поднимавшегося Ра.
— Мне нужно возвращаться. Нефе, будь осторожна. И запомни, я найду тебя в Тинисе.
— Хотеп я очень тебя люблю, — кричала я ему в след и махала рукой.
Печально опустив голову я вернулась в дом наместника, вскоре барисы отплыли от берега. Мы возвращались домой.
[1] Итеру аа — Нил, в Уадж-Ур — Средиземное море.
[2]Изображения бегемотов появляются довольно рано в египетском художественном каноне. Бегемоты вместе с другими речными существами, такими как крокодилы, появляются на додинастической керамике, датируемой еще 3850 годом до нашей эры. Несколько древнеегипетских божеств, как мужского, так и женского пола, могут принимать облик гиппопотама. Демон-пожиратель Аммат также был частично гиппопотамом.
Таурт была одной из нескольких богинь, включая Ипет («Кормилицу»), Ререт («Свинью») и Хеджет («Белую»), которые могли принимать облик гиппопотама. Все эти богини ассоциировались с беременностью и защитой, и часто их трудно отличить друг от друга. Несмотря на популярность, Таурт была домашней богиней. Большая часть ее культа совершалась в домашних святилищах, а не в крупных государственных храмах. Изображение Таурт встречается на таких предметах домашнего обихода, как кровати, табуретки и подголовники. Стелы свидетельствуют о ее роли божества-целителя: Культ Таурт распространился далеко за пределы Египта, и изображения её появляются на Крите и в Нубии.
[3] Дети в Древнем Египте занимали особую нишу, были символом динамичности, живым человеческим существом во время становления. Каждый ребенок рассматривался как будущий борец со злом и за сохранение маата. Дети почти обожествлялись.
Поскольку Фараон был сыном Бога, так что понятия «дитя» и «божество» были практически тождественны.
Наличие детей в семье увеличивало статусность супружеской пары в обществе, а отсутствие детей считалось позором. Как плодовита была земля Египта, так же и детей должно было быть много. В отличие от других древних цивилизаций детей в Египте никогда не приносили в жертву, не выкидывали и не убивали новорожденных.
Каждый египтянин был обязан вырастить столько детей, сколько родилось у него в семье.
Все дети были желанными, но именно рождение мальчика считалось важным событием. Основной долг старшего сына были достойные похороны отца и обеспечение его загробной жизни. Хотя на день рождения дочерей отцы получали «выходной».
Уже в утробе матери ребенок считался живым существом. Наравне с другими воспитывались и дети, рожденные дефективными. Об этом свидетельствует мумия ребенка аненцефала.
Глава 35
Египет 2892 год до н.э. Тинис и смерть Джета.
Приближение к Тинису вызвало беспокойство у воинов на барисах. Охан подал знак им успокоиться и направился ко мне. Но в этом уже не было необходимости, я ещё издали увидела черный дым поднимавшийся над городом, он почти закрывал Ра. И его огонь будто погас над Тинисом.