— Эээ, — в ответ Сехет.
Я удивлённо и недовольно подняла брови.
— Нет, он ушёл в дом отца Уаджи и ещё не вернулся, — голос друга слегка дрогнул.
Я глубо вдохнула и потом шумно выдохнула.
— Сехет, прости меня. Я волнуюсь, и от этого злюсь.
Я встала с трона и подошла ближе к Сехету.
— Ты не виноват.
— Великая Нефе, — Сехет слегка поклонился.
— Ты не исправим, — улыбнулась печально я.
— Не печалься моя любимая Нефе, — он попытался подбодрить меня и сам не понял, что сказал.
Сев на трон, закрыла глаза. Его слова вновь вызвали боль за себя, за Хотепа. Я знала, ощущала, что Сехет любит меня. Было больно за него, неразделенная любовь это медленная мука.
— Мне достаточно служить тебе Нефе, иногда видеть тебя, иногда слышать твой смех…
— Я прошу тебя, не надо Сехет… — мы встретились взглядами.
— Да-да, больше ты этого не услышашь, Великий — он склонился.
— У нас есть сегодня важное? — попыталась не делать ему больнее.
— Нужно осмотреть новый храм.
Я знала, что он ещё не готов, и мне было не обязательно это делать. Но оставаться сейчас во дворце и мучится тяжелыми думами не хотела.
Приняв важное для себя решение, я готова была согласится стать женой Семерхета и дать Черной Земле покоя и мира. Пусть будет так, это мой долг и обязанность.
В сопровождении большой охраны и Сехета, двух жрецов я шла к храму.
Издали была видна возвышающаяся стелу и подходя ближе, уже не сомневалась, чему и кому она посвещена.
На верхней части стелы было вырезано в камне моё лицо в короне фараона, а ниже была надпись, и она гласила, что я фараон Верхнего и Нижнего Египта.
По ступеням храма поднялись четверо, вместе со мной шли Сехет и два жреца из дворца.
Великолепный храм, величественный и красиво украшенный росписями на стенах, был посвящен богине Хатор.
Первое что предстало моему взору при входе, изображение бога Гора, покровителя царской власти, и он вёл меня — фараона к трону своего отца, Осириса. На Горе двойная корона, Верхнего и Нижнего Египта, государства, которым он сам когда-то правил на земле, будучи первым фараоном.
Он был изображён с головой сокола, что символизирует его высочайший божественный статус — прямого потомка бога Ра. На мне надет особый головной убор, убор звезды Сириус, с которой связаны разливы Нила и плодородие, в том числе, и плодовитость царской супруги.
Рассматривая следующее изображение на стене, я вновь увидела себя и рядом богиню Хатор. Было очевидно, что Сехет построил храм в мою честь, ведь Хатор — богиня любви, наслаждений и красоты.
Не сдержавшись я посмотрела на Сехета, он смотрел на меня.
— Великий… — это один из жрецов стоявших рядом.
Я повернулась к нему.
— Нужно записать все расходы, переписать всех мастеров… — он стал перечислять всё что дествительно нужно было сделать.
— Идите и сделайте это, — произнесла я так, как сделал бы это отец и я этому хорошо научилась.
Жрецы удалились и мы остались в храме вдвоем с тиату саб тиату.
— Сехет это великолепный храм и я тебе благодарна, но…
— Ты достойна Нефе, и ничего мне не надо. Твоя радость лучшее, что мне нужно в этом мире.
Что бы спрятать слезу, что потекла по щеке я отвернулась.
— Это твоё, возьми Нефе…
Он протянул ладонь, на ней лежал мой амулет.
Моя Таурт…
Маленькая фигурка на ладоне Сехета.
Я подняла глаза на него и спросила:
— Откуда она у тебя?
Он улыбнулся в ответ.
— Ты оставила её в храме бонини Таурт Инбу-хеджа, а я заменил её на большие подношения.
Я взяла свой амулет и надела на шею. Вновь две Таурт вместе, папина и Хотепа.
Мы молча вышли из храма.
Внизу у ступеней стоял Охан и по виду он был чем-то обеспокоен.
— Я не знаю, что случилось, но он покинул Тинис, — это произнес он.
— Кто покинул? — я даже не могла подумать о ком он.
— Хотепсехемви.
Я была удивлена, но промолчала. Сейчас когда я уже готова согласится на требование мятежников, он вдруг сам избежал этого разговора.
— Ты же его знаешь, почему он изменил своё решение?
В ответ было молчание.
— Я поговорю с Уаджи, может он что знает. А ты Охан поговори с отцом Уаджи, он был в его доме.
Но всё было тщетно, никто не знал почему Хотепсехемви покинул Тинис, так внезапно.
Какое-то время я ждала, что из мятежных септов придут известия, но и этого не было. Тизкур и Джумузи вернулись на родину, мы тепло простились, надеясь на встречу в будущем.
Завершился перет и начался шему[1].
Неизвестность давалась мне тяжело, пропал аппетит, я похудела. Но и это было не последним, что со мной случилось. В один из дней ослабшая, я упала. Обеспокоенный Охан позвал Мерит, мне нужна была её помощь.
Мерит внимательно меня выслушала, и произнесла:
— Больше двадцать пять лет назад и у меня были такие же симптомы.
Я не поняла её, нервничая, не хотела разгадывать её загадки.
— Мерит, ты можешь сказать чем я больна?
— Мне нужно осмотреть тебя, тогда я скажу уверенно.
Я позволила ей всё, она ощупала мой живот, приложила к нему ухо, вслушиваясь. Потом измерила его веревкой, чем удивила меня. Затем она зачем-то ощупала мою грудь, что было весьма болезнено. И остановившь посмотрела прямо на меня.
— Мерит? — я не выдержала.
— Больше двадцати пяти лет назад, перед рождением сына, у меня были такие же симптомы.
Я замерла, понимая, что случилось то о чём просила богиню Таурт.
— Надеюсь ты довольна, Великий фараон? — Мерит внимательно посмотрела на меня.
— Да, — произнесла в ответ дрогнувшим голосом, понимая какие испытания ждут меня впереди.
Когда Мерит ушла, я задумалась. Хотепсехемви дал мне отсрочку, сам того не зная.
Я хотела этого ребенка, моего и любимого Хотепа. Я готова была отдать за него жизнь. И уже не важно было каким будет мой путь, длинным или коротким.
Я была уже не одна, и мне предстояло сражаться за двоих. Но надеялась, что после победы нас будет трое. Всё должно было решиться в битве, и я стала собирать войско.
Вскоре пришли известия, что войска Семерхета, возглавляемые его братом двигаются к Тинису.
Мне было понятно, что он хочет успеть до завершения шему и наступления ахета. Многоводный Нил перекроет ему доступ к Тинису.
[1] Перет — сезон всходов (октябрь — февраль).
В октябре воды Нила отступали с полей, оставляя после себя слой плодородного илистого чернозёма. В этот период крестьяне возделывали землю и засевали её зерном.
Шему — сезон сбора урожая (март — май).
К этому времени урожай созревал, и крестьяне начинали его уборку. Важно было успеть собрать весь урожай до того, как Нил снова затопит поля.
Ахет — сезон разлива Нила (июнь — сентябрь).
В это время возделывать землю было невозможно, так как все поля были затоплены. Поэтому многие крестьяне работали на фараона, строя пирамиды или храмы. Также в этот сезон крестьяне занимались починкой сельскохозяйственных орудий, уходом за домашними животными, строительством жилищ.
Глава 45
Приближаемся к завершению книги, осталось несколько глав.
2890 год до н.э. Эпоха Первой династии фараонов, столица Египта Тинис.
Битва и смерть.
Не попытки Сехета отправить мар шипри[1], чтобы договориться с мятежниками, не послания [2],что писались от моего имени не смогли привести нас к согласию и договору.
Когда посланники Хотепсехемви прибыли в Тинис в очередной раз, он поставил мне условие о скорейшей свадьбе с Семерхетом.
Главной уступкой с его стороны было то, что я буду занимать ранг главной жены. Я не должна была стать просто второстепенной супругой, в той же категории, что и другие жёны, которые в будущем станут жёнами фараона Семерхета. Сделать меня главной женой было единственной уступкой, на которую Хотепсехемви и Семерхет были готовы пойти.
Я дочь фараона, я — фараон Хор Снеферка[3] требовала другого. Мои требования были равных прав. Да, я стану женой Семерхета, ради мира в Египте, но я не откажусь от уаса.
«Пусть они придут и помажут голову мою прекрасным маслом[4] и я приму Семерхета как фараона рядом со мной фараоном Хор Снеферка.»
Таким был мой ответ.
Мы двое будем править Черной Землей. Мы двое — будем фараонами.
Передав через мар шипри своё решение, я получила отказ.
Битвы за уас было уже не избежать.
Понимая это, я отправила Уаджи, к тому времени уже окрепшего и вставшего на ноги наместником в Инбу Хедж. Яххотен с детьми отправилась вместе с ними. Сделала я это с целью избавить моих друзей от выбора. Невозможно выбирать между двумя друзьями, между мной и Хотепсехемви.
Невероятным было узнать, что бывший верховный жрец Амона Удиму и есть отец Семерхета, именно он бывший друг отца и муж Тауресет. Теперь мне стали понятны их разногласия, не желание отца даже слышать о Удиму.
Я готовилась к сражению, выбрала место которое было для меня лучшим, перевес в числе воинов был на моей стороне. Всё это сулило мне удачу и благополучный исход.
Решающий день приближался, и скоро Черная Земля узнает — «Кто ты Снеферка? И будет ли твой серех в истории Египта?»[5]
Как я не хотела избежать чёрных дней для Египта, но они настали. Ради жизни наследника великой династии фараонов, ради жизни своего ребенка и будущего Черной Земли я взяла в руки оружие и надела голубую корону Хепреш[6].
В прошлые времена, мои предки фараоны показывались с этой короной в военных условиях. Она надевалась чтобы вызывать божественную силу фараона, посланную нам богами. Чтобы каждый видел что мы фараоны, проявления богов на земле.
На мне привычно мужское одеяние. Груди туго перемотаны холстом, тело покрыто кожаной накидкой — жилетом, расшитой бронзовыми дисками.Только волосы свободно спадают на плечи, чтобы каждый из моих воинов издали видел меня, и не сомневался, что фараон с ними.