На следующий день Тао Цянь, как обычно, поднялся очень рано и до открытия консультации вышел купить газету. Китаец прочитал заголовок над шестью колонками: Хоакин Мурьета убит. Чжунъи вернулся домой, прижимая газету к груди, размышляя, как показать ее Элизе и как девушка воспримет эту новость.
Утром 24 июля, после бесплодных трехмесячных разъездов по Калифорнии, капитан Гарри Лав и двадцать его наемников въехали в долину Туларе. К этому времени охотники уже устали гоняться за призраками и идти по ложному следу, жара и москиты изрядно портили настроение, и люди начинали друг друга ненавидеть. Три месяца бестолковой скачки по сухим холмам с палящим солнцем над головой – слишком большая жертва за полученное жалованье. В поселках они видели объявления о розыске бандита с наградой в тысячу долларов. На некоторых из них встречалась приписка: «Я плачу пять тысяч» – за подписью Хоакина Мурьеты. Отряд Лава превращался в посмешище, оставалось всего три дня до конца объявленной охоты; они возвращались с пустыми руками, им не перепадет и цента из губернаторской тысячи долларов. Но видимо, это был счастливый день для охотников: как раз когда они утратили всякую надежду, им на пути попался отряд из семи мексиканцев, разбивших лагерь под деревьями и застигнутых врасплох.
Позже капитан Гарри Лав будет рассказывать, что его внимание привлекли прекрасные лошади, богатая упряжь и роскошная одежда мексиканцев, – все это сразу возбудило подозрения. Лав подъехал ближе и потребовал, чтобы путники назвали себя. Вместо того чтобы подчиниться, подозрительные щеголи разом кинулись к лошадям, но охотники Лава успели взять их в кольцо. Мексиканец, который выглядел как командир, был единственным, кто хладнокровно игнорировал опасность, – он продолжал идти к своему скакуну, точно и не слышал приказа остановиться. У этого парня был только охотничий нож на поясе, остальное оружие было приторочено к седлу, но до коня он дойти не успел: капитан нацелил пистолет смельчаку в лоб. Стоявшие в нескольких шагах мексиканцы внимательно следили за этой сценой, готовые при первой оплошности охотников прийти на выручку главарю, сообщал в своем отчете капитан Лав. А потом мексиканцы внезапно предприняли отчаянную попытку к бегству – быть может, желая отвлечь янки на то мгновение, которого главарю хватило, чтобы чудесным образом вскочить в седло и прорваться через кольцо окружения. И все-таки далеко он не ушел: ружейный выстрел ранил коня, тот покатился по земле, изо рта у него хлестала кровь. И тогда, по сообщению капитана Лава, всадник – а это был не кто иной, как прославленный Хоакин Мурьета, – сам рванул с места в карьер, так что охотникам не оставалось ничего другого, кроме как разрядить свои пистолеты в грудь бандиту.
– Кончайте палить, вы уже сделали свою работу, – сказал Мурьета, а потом медленно упал, побежденный смертью.
Так выглядела история, романтизированная прессой, и не осталось в живых ни одного мексиканца, который мог бы рассказать свою версию событий. Геройский капитан Лав одним взмахом сабли отсек голову предполагаемого Хоакина Мурьеты. Один из волонтеров обратил внимание, что у другой жертвы изувечена рука; сразу же было решено, что это и есть Трехпалый Джек, поэтому его тоже обезглавили, а заодно отрезали и калечную руку. Два десятка охотников галопом понеслись в ближайший поселок, до которого было несколько миль, но жара стояла адская, а голова Трехпалого Джека была прошита пулями, поэтому она начала разваливаться на куски, и ее выбросили еще по дороге. Капитан Лав, преследуемый мухами и зловонием, понял, что нужно каким-то образом сохранить останки, иначе он не довезет их до Сан-Франциско и не получит заслуженную награду, посему голову и руку заспиртовали в банках с джином. Гарри Лава встречали как героя: он избавил Калифорнию от опаснейшего из бандитов. Но в этой истории не все складывалось как надо: Джейкоб Фримонт намекнул в своем репортаже, что дело попахивает подлогом. Для начала, никто не мог подтвердить, что все происходило именно так, как излагали Гарри Лав и его люди; казалось несколько подозрительным, что после трех месяцев безрезультатных поисков семеро мексиканцев попались капитану на пути в самый подходящий момент. Кроме того, никто не мог установить личность Хоакина Мурьеты: сам Фримонт приходил посмотреть на голову и не смог подтвердить, что она принадлежит тому разбойнику, с которым он был знаком, хотя, по словам журналиста, определенное сходство наблюдалось.
В течение нескольких недель голова Хоакина Мурьеты и кисть руки его гнусного приспешника Трехпалого Джека выставлялись в Сан-Франциско, а затем останки отправились в триумфальное путешествие по всей Калифорнии. Очереди любопытных растянулись на целые кварталы – никто не упустил случая поглазеть на зловещие трофеи. Элиза явилась одной из первых, Тао Цянь пошел вместе с ней: доктор не хотел, чтобы она проходила это испытание в одиночку, хотя известие о смерти Мурьеты Элиза восприняла с удивительным спокойствием. После бесконечного стояния на солнцепеке они дождались своей очереди и вошли внутрь. Элиза вцепилась в руку Тао Цяня и решительно двинулась вперед, не обращая внимания на пропитавший платье пот и пробирающую до костей дрожь. Они оказались в мрачном зале, освещенном лишь желтым светом свечей, – это убранство придавало помещению похоронный вид. Стены были завешены черными полотнами, а в углу сидел измученный пианист – он выдавливал несколько траурных аккордов скорее с безысходностью, чем с истинным чувством. На столе, тоже покрытом черной материей, установили две стеклянные банки. Элиза закрыла глаза и позволила Тао Цяню себя вести; она была уверена, что фортепианные аккорды заглушаются барабанными ударами ее сердца. Вот они остановились, она почувствовала, как друг сжал ей руку, набрала в грудь воздуха и открыла глаза. Элиза смотрела на голову всего несколько секунд, а потом позволила вывести себя наружу.
– Это был он? – спросил Тао Цянь.
– Теперь я свободна… – ответила Элиза, не выпуская его руки.