И это было справедливо. Но в данном случае меня больше интересовала жертва этого циклопа, поэтому я спросил:
— Она была темпераментной женщиной? Вам известен кто-либо из ее любовников? У нее их было много?
— Не могу ничего сказать о ее половом темпераменте и количестве ее любовников, но знаю, что за ней ухаживал лейтенант Элби — один из адъютантов генерала, неженатый молодой человек. Она не рассказывала мне о своей личной жизни, и ее поведение не представляло для меня профессионального интереса. Хотя, конечно, можно было бы и задаться вопросом, как она развлекается.
— И как же, по-вашему, она развлекалась?
— В первую очередь она постаралась сделать то, что и я сделал бы на ее месте: отделить свою личную жизнь от профессиональной деятельности.
— А что на нее имеется у Ярдли?
— Ну, мне думается, он имел в виду тот случай, когда ее задержала год назад полиция в Мидленде. Ярдли тогда позвонил мне, я поехал в город и забрал ее.
— Выходит, она попадала-таки в круг вашего профессионального интереса?
— Ну, если угодно, то да, в определенном смысле. Но не официально. Ярдли пообещал уничтожить все документы.
— Очевидно, он лгал. За что же ее задержали?
— Ярдли сказал, за нарушение порядка.
— И каким же образом Энн Кэмпбелл нарушила порядок в Мидленде?
— Поскандалила с одним парнем на улице.
— Подробности вам известны?
— Нет. Ярдли ничего не сказал. Просто попросил довезти ее до дому.
— Так выходит, вы проводили ее до дому?
— Нет. Я же сказал, что не знаю, где она жила. Послушайте, Бреннер, не пытайтесь испачкать меня в этом дерьме. Я отвез ее тогда в гарнизон, это было примерно в одиннадцать вечера, пригласил выпить со мной в офицерском клубе, мы там поговорили о том о сем, и я посадил ее в такси. Это было примерно в полночь.
— Вы не знаете, как звали того парня? И фамилию задержавшего ее офицера?
— Нет. Но Ярдли несомненно знает. Спросите у него. — Кент улыбнулся: — Ведь вы же договорились, что будете во всем сотрудничать. Еще вопросы будут?
— Как вы восприняли известие о ее гибели? — спросила Синтия.
— Это было для меня ударом.
— Вас это огорчило?
— Конечно. Жаль генерала и миссис Кэмпбелл. И признаться, я разозлился и слегка расстроился из-за того, что убийство произошло на вверенной мне территории. В конце концов, мы были не настолько хорошо знакомы, чтобы принимать случившееся слишком близко к сердцу. Меня волновал больше профессиональный аспект.
— Спасибо за откровенность, — заметил я.
— Вы еще не раз вспомните о ней, когда будете допрашивать других: от них вам не дождаться откровенности.
— Я в этом и не сомневаюсь. У вас ко мне есть вопросы?
Кент улыбнулся.
— Сколько времени вам понадобилось, чтобы доехать до Соснового Шепота от гарнизона?
— Полчаса, — ответил я. — Может, и того меньше: ведь было еще совсем рано.
Он кивнул и, скользнув взглядом по мебели и прочей домашней утвари, сложенной в ангаре, спросил:
— И как вам это нравится?
— Отличная работа, — ответил я. — Надо расставить перегородки, повесить картины и распределить одежду на вешалках так, как она хранилась в стенных шкафах. Кстати, из подвала все выгребли? — Я покосился на Синтию.
— Да, — сказал Кент. — Это имущество пока в коробках. Мы составим несколько столов и полок и создадим таким образом видимость подвального помещения, для большей наглядности. — Он немного подумал и заметил: — Мне кажется, что здесь все-таки чего-то не хватает. Каких-то сугубо личных предметов. А вам так не кажется?
— Вы подразумеваете под личными предметами приспособления сексуально-эротического характера, презервативы, кремы, письма от мужчин, фотографии любовников и тому подобные вещи?
— Нет, не совсем то, что вы перечислили. Скорее — противозачаточные таблетки и иные средства, используемые женщинами, чтобы избежать нежелательной беременности.
— Вы к чему-либо прикасались, Билл?
— Нет. — Он извлек из кармана брюк пару хирургических перчаток. — Правда, я мог случайно до чего-то и дотронуться, когда руководил разгрузкой вещей. Ярдли тоже случайно прикоснулся к некоторым предметам.
— Либо нарочно.
— Да, либо умышленно, — кивнул Кент. — Внесите его в список подозреваемых.
— Уже включил. — Я прошел к месту, где помещалась мебель из кабинета Энн Кэмпбелл: она была выдержана в чисто спартанском духе, того сорта, что так любит покупать армия, получая, однако, благодаря лоббистам в конгрессе, ассигнования на трехмиллионные танки.
Обстановка кабинета состояла из стального письменного стола, вращающегося стула, двух складных стульев, книжных полок и подставок для папок и компьютера. Книги на полках в основном были по психологии и смежным дисциплинам.
Я вытащил один из ящичков с досье и пробежал по корешкам папок: это были, насколько я понял, конспекты лекций по психологической войне. Другой ящик был помечен надписью «Секретно». Папки в нем были пронумерованы. Я открыл одну из них и перелистал страницы. Это была запись беседы с неизвестным лицом, обозначенным инициалами «Р.Дж.». Выглядела она как обычный опрос курсанта, с той лишь разницей, что в качестве отвечающего на вопросы выступал уголовник, осужденный за сексуальное преступление. Вопросы были типа: «Как вы выбирали жертву?» или «Что она вам сказала, когда вы приказали ей заняться с вами оральным сексом?». Я захлопнул папку. Для беседы осужденного с полицейским или судебным психоаналитиком подобные вопросы были обычным делом, но какое отношение они имели к методам ведения психологической войны? Несомненно, они не имели отношения к профессиональной деятельности Энн Кэмпбелл и носили частный характер.
Я задвинул ящик с досье и перешел к компьютеру. Сам я даже не умею его включать, однако же сказал полковнику Кенту:
— У нас в Фоллс-Черч есть классная специалистка по персональным компьютерам, Грейс Диксон. Я вызову ее сюда, но до ее приезда пусть никто не прикасается к машине.
Вошедшая в трансплантированный кабинет Синтия поглядывала на автоответчик: мигала сигнальная лампочка.
— Звонок раздался около полудня, — перехватив ее взгляд, пояснил Кент. — Буквально спустя несколько минут после того, как компания переключила сюда ее номер телефона.
Синтия нажала на кнопку, и мужской голос произнес:
— Энн, это Чарльз. Звонил тебе утром, но что-то случилось с твоим телефоном. Я знаю, что сегодня ты не на службе, но на всякий случай имей в виду, что в твоем кабинете была военная полиция и вывезла всю обстановку и документы. Никаких объяснений мне получить не удалось. Пожалуйста, позвони мне или же приходи в офицерский клуб. Все это очень странно. Надеюсь, что ничего серьезного. Позвони мне.
— Кто это? — спросил я у Кента.
— Полковник Чарльз Мур, начальник Энн.
— Что вам о нем известно?
— Он тоже психолог, как и Энн. Чудаковатый малый, слегка завернутый, по-моему. Вообще в их учебном заведении все с большими причудами. Порой мне кажется, что пора обнести его забором и поставить вокруг часовых на вышках.
— Они дружили? — спросила Синтия.
— Да, — кивнул Кент. — Он был как бы ее наставником, но это вряд ли делает ей честь. Избави меня Бог от таких наставников.
— Когда речь идет об убийстве, нужно все принимать во внимание, — отметил я.
— Этот звонок не имеет прямого отношения к делу, — сказал Кент и потер глаза. — Признаться, я немного устал.
— У вас был трудный день, — сочувственно заметила Синтия. — Представляю, каково было вам сообщать супругам Кэмпбелл о смерти их дочери.
— Приятного в этом мало, — вздохнул Кент. — Я позвонил к ним домой и попросил миссис Кэмпбелл принять меня. Мне сразу же показалось, что она что-то знает. Я взял с собой главного капеллана Эймса и врача, капитана Суика. Когда они нас увидели… Понимаете, одно дело сообщить о гибели солдата в бою, тогда легче подобрать нужные слова. И совсем иное — об убийстве…
— Как они восприняли известие? — спросила Синтия.
— Мужественно. Этого и следовало ожидать от настоящего солдата и его жены. Я пробыл у них всего несколько минут и ушел, оставив там капеллана.
— Вы вдавались в подробности?
— Нет, я просто сказал, что Энн нашли мертвой на стрельбище, по всей видимости, убитой.
— И что он сказал?
— Он сказал… Он сказал: «Она погибла на боевом посту». Я полагаю, это утешает.
— Об изнасиловании вы не упомянули?
— Нет. Он поинтересовался, как именно она умерла, и я сказал, что ее, очевидно, задушили.
— И что же он?
— Ничего! — развел руками Кент.
— И вы оставили ему номер моего телефона?
— Да. Он спросил, кто расследует убийство, и я сказал, что этим занимаются опытные сотрудники СКР, вы и мисс Санхилл, из центра.
— И что он на это сказал?
— Он сказал, что предпочел бы, чтобы этим делом занялся майор Боуэс, начальник местного отделения СКР, а вас от дела освободили.
— А вы ему?
— Я не стал с ним спорить, но он знает, что такие вопросы не в его юрисдикции.
— Это верно.
— А как восприняла известие миссис Кэмпбелл?
— Стоически, хотя и держалась из последних сил. Генерал и его супруга — люди старой закалки, они знают, как важно уметь сохранить лицо.
— Хорошо, Билл. Вечером здесь будут эксперты, они останутся на всю ночь. Передайте своим людям, кроме них и нас, здесь не должно быть посторонних.
— Ладно, — сказал он, — не забудьте о приглашении генерала! Отправляйтесь к нему как можно скорее.
— К чему такая спешка?
— Ему, вероятно, не терпится узнать подробности о гибели дочери. Кроме того, он хочет, чтобы вы ввели в курс дела майора Боуэса, а сами устранились от расследования.
— Веселенькое дельце, однако. В таком случае я лучше позвоню и переговорю с ним по телефону, — сказал я.
— Видите ли, мне звонили из Пентагона. Главный военный прокурор полагает, что расследование следует вести вам с мисс Санхилл, как опыт