— Это Бреннер? — спросил он.
— Да, сэр.
— Спали?
— Нет, сэр.
— Отлично. Вы пьете молоко?
— Простите, сэр?
— У меня кончилось молоко, Бреннер.
— Ничего страшного, сэр…
— Я просто хотел вас предупредить. Кстати, сливок тоже нет.
— Спасибо, полковник.
Мне показалось, что я услышал смешок, прежде чем наступила тишина. На моих часах было почти пять утра, так что я встал и поплелся в ванную, где пустил душ. Минувшие сутки измотали меня, я почти окончательно выдохся и плохо соображал. Но нужно было выдержать такой темп еще на протяжении сорока восьми часов, после чего я либо уеду отсюда в лучах славы, либо погибну в огне.
Но если оставить в стороне личные и карьерные соображения, нужно было признать, что в Форт-Хадли происходит что-то неладное, зреет гнойник и его нужно вскрыть и вычистить. И это было мне по силам.
Сквозь пар и мутное стекло двери я различил фигуру Синтии.
— Можно зайти? — спросил я.
— Заходи.
Синтия была в белой ночной рубашке. На несколько минут она скрылась в туалете, потом вышла, умылась и вернулась в спальню.
— Как самочувствие? — спросила она.
— Отличное. А у тебя?
— Нормальное. Тебе звонили? Или мне послышалось?
— Да, звонил полковник Фоулер. Небольшой отвлекающий маневр.
— Ты это заслужил, — рассмеялась она. В это время вновь раздался звонок.
— Это портье. Возьми трубку, — сказал я. Синтия прошла в мою комнату через ванную и спустя несколько секунд вернулась.
— Уже половина шестого. — Она рассмеялась и спросила: — Ты что, решил устроить помывочный марафон?
— Да. Считаешь, что не стоит терять время?
Тишина. Она, видимо, не поняла моего тонкого намека.
— Синтия? — позвал я.
Она стянула с себя ночную рубашку, открыла дверь в душевую и вошла.
— Потри мне спину.
Я выполнил ее просьбу. Потом она обернулась ко мне лицом, и мы поцеловались, прижавшись друг к другу под струями воды. Наши тела вспомнили, как хорошо им было в Брюсселе. Рядовой Палкин тоже оживился, словно старый пес, почуявший входящего в дом после долгой отлучки хозяина. Гав, гав!
— Пол, все в порядке, вперед! — прошептала Синтия.
— Здесь или ляжем в постель?
— Нет, здесь. Сейчас. — Но раздался телефонный звонок, и она сказала: — Возьми трубку.
— Проклятье! — воскликнул я, разжимая объятия, а Синтия рассмеялась.
— Не уходи, — сказал я и побежал к телефону, на ходу прихватив полотенце. — Бреннер слушает, — выдохнул я в трубку.
— Тебя чертовски трудно разыскать, сынок, — услышал я хрипловатый бас.
— Кто это?
— Да уж не твоя мамочка, сынок.
У меня вырвался тяжелый вздох.
— Билл Кент сказал мне, что ты решил не вылезать из гарнизона. Почему бы тебе не заехать в свой уютный трейлер? — спросил шеф местной полиции Ярдли.
— Что?
— Я целый день пытался тебя вычислить, забрался сюда, а ты в гостинице. Возвращайся домой, сынок.
— Какого дьявола вы делаете в моем трейлере?
— Не пустовать же ему без хозяина, Пол.
— Эй, шеф, бросьте этот наглый тон.
— Не кипятись, сынок, — рассмеялся он. — Скажу тебе вот что: я забираю отсюда твои вещички. Какой тебе прок платить за трейлер, если ты все равно в него не вернешься.
— Вы не имеете права…
— Остынь, сынок, и выброси это из головы. Поговорим лучше о другом. У меня к тебе предложение: приезжай за своим барахлом ко мне в участок.
— Предупреждаю: там государственное имущество!
— Да, я вижу. Пришлось взламывать замок. Здесь у тебя твоя пушка, какие-то официальные бумаги, какая-то непонятная книженция с кодами и прочей белибердой… Так, что еще мы имеем? Пара наручников, форма и документы на имя Уайта… Ты с ним спишь?
Синтия вошла в комнату, обернутая в полотенце, и села на кровать. Я сказал Ярдли:
— О’кей, ваша взяла.
— Так, посмотрим еще… пачка презервативов, милые трусики. Это твои или твоего дружка?
— Послушайте, шеф…
— Слушай сюда, сынок: приезжай ко мне в участок и там получишь свое барахло. Буду ждать.
— Вы доставите государственное имущество в военную полицию. Жду вас там в полдень.
— Дай мне подумать.
— Нечего тут и думать. Приезжайте и захватите с собой Уэса. Мне нужно с ним поговорить.
— Можешь поговорить с ним в участке, — помолчав, сказал Ярдли.
— Тогда лучше я буду ждать его на похоронах. Мне думается, он приедет.
— Уверен, что да. Но у нас не принято обсуждать дела на похоронах.
— Вам тоже не мешало бы приехать. Похороны жертвы убийства обычно собирают весь круг ее знакомых.
— Слушай сюда: я позволю тебе потолковать с ним, потому что сам хочу упрятать убийцу в тюрьму. Но имей в виду, что мой мальчик дежурил, когда это случилось, и это может подтвердить его напарник. К тому же у нас есть пленка с записью полицейских разговоров по рации в ту ночь.
— Я в этом не сомневался. Кстати, разрешаю вам бывать в ангаре. Я хочу направить экспертов в дом Энн Кэмпбелл.
— В самом деле? Зачем? Вы оттуда уже все выгребли. Моим парням пришлось брать с собой туда туалетную бумагу.
— Жду вас вместе с Уэсом в полдень. Привезите мое и государственное имущество.
— Дыши глубже, сынок!
Он положил трубку, и я встал, обматываясь полотенцем.
— Берт Ярдли? — спросила Синтия.
— А кто же еще!
— Что ему нужно?
— Моя задница. Его парни очистили мой трейлер. — Я расхохотался. — Нет, этот малый мне определенно нравится. Его не назовешь слабаком, это крутой парень старой доброй закваски.
— Тебя тоже это ждет через год.
— Я надеюсь. — Я взглянул на часы — они показывали десять минут седьмого — и спросил у Синтии: — У нас еще есть время?
Она встала с кровати.
— Мне нужно высушить волосы, одеться и накраситься.
— Хорошо. Ты в порядке?
— В полном. — Она подошла к двери ванной, обернулась и спросила: — Ты с кем-нибудь встречаешься?
— Да, с полковником Фоулером, затем в восемь — с Муром…
— Я совсем забыла, что тебе не нравится это выражение. У тебя есть с кем-нибудь роман?
— Нет. И признаться, ни с кем не пытался его завести после тебя.
— Чудесно. Это упрощает дело.
— Верно, если не принимать во внимание твоего мужа. Как его зовут?
— Между нами все кончено.
— Это ободряет. Нам не нужно повторения Брюсселя, не так ли?
Она рассмеялась, но тотчас же спохватилась:
— Сама не понимаю, что нахожу в этом смешного.
— Тебе смешно, потому что не ты смотрела в дуло пистолета.
— Ты больше не услышишь о нем. Ну, хорошо, Пол, я у тебя в долгу за прошлое. Я рассчитаюсь сегодня же ночью, и поглядим, что из этого получится.
— Буду ждать с нетерпением.
— Я тоже. Ты слишком близко принимаешь к сердцу это дело, тебе нужно расслабиться.
— Приятно иметь такого заботливого напарника.
Она прошла в ванную, а я с отвращением напялил на себя вчерашние носки и вчерашние трусы. Одеваясь, я думал над тем, что жизнь состоит из череды огорчений — маленьких, вроде отсутствия под рукой чистого нижнего белья, и побольше, связанных, к примеру, с только что покинувшей эту комнату. Так что очень важно уметь все предвидеть, иметь свой план и правильно ему следовать.
Так или иначе, но, проверяя на месте ли боек и обойма у моего пистолета, я подумал, что мне пора угомониться и прекратить беспорядочные интрижки ради спортивного интереса.
Все правильно. Что бы ни случилось между нами с Синтией сегодня ночью, это не просто развлечение. Хорошо бы из всей этой кутерьмы извлечь хоть что-то стоящее.
Глава 21
Бетани-Хилл традиционно считался престижным уголком гарнизона, где проживало в основном высшее начальство. Здесь на площади в шестьдесят акров среди дубов, берез и кленов расположились кирпичные особняки в колониальном стиле, внушительному облику которых никак не соответствовала бы низкорослая южная сосна. Дома были построены еще в 1920–1930 годах, когда офицеры были джентльменами и жить им полагалось в военном городке, тогда еще маленьком.
Но времена меняются, офицеров с тех пор расплодилось в армии больше чем требуется, и уже невозможно стало предоставлять каждому отдельный дом, лошадь и денщика. Однако лица из высшего командного состава все еще могут, если захотят, заполучить в свое распоряжение дом на холме, и полковник Фоулер, по-видимому, решил, что поселиться на Бетани-Хилл будет правильным тактическим ходом. Миссис Фоулер это место тоже пришлось по душе, и не столько потому, что она старалась держаться подальше от Мидленда, считая его оплотом неприязни южан к чернокожим, хотя таковым он и не являлся благодаря десятилетиям соседства с гарнизоном, сколько из чисто практических соображений, ибо Бетани-Хилл, прозванный полковничьим гетто, все-таки более уютное местечко в житейском смысле, чем подобные ему кварталы в городе.
Единственным недостатком Бетани-Хилл является его приближенность к стрельбищам: до первого из них всего каких-нибудь пять миль на юг, и во время ночных учений стрельба наверняка слышна в особняках. Впрочем, для многих закоренелых вояк звуки выстрелов сродни колыбельной песне.
Синтия оделась в зеленую шелковую блузку, коричневатую юбку и, вероятно, в чистое нижнее белье. Я сделал ей комплимент:
— Прекрасно выглядишь с утра.
— Спасибо. Долго я еще буду видеть тебя в этом голубом костюме?
— Считай, что это моя униформа на эту неделю. У тебя темные круги под глазами, даже косметика не помогает. И припухлость.
— Мне нужно выспаться. А тебе нужен кто-нибудь помоложе.
— Ты не в духе?
— Да. Прости. — Она положила руку мне на колено. — Не совсем подходящие для восстановления добрых отношений обстоятельства.
— Это верно, но все же мы делаем успехи в этом плане.
Мы нашли нужный нам дом: внушительное кирпичное строение со стандартной зеленой дверью, зеленым багетом и зелеными ставнями. На дорожке перед домом стояли два автомобиля — многоместный «форд» и джип «чероки». Иметь машину американского пр