— Не пойдет, мой друг. Ты останешься со мной здесь, в Хадли.
— Проклятье!
— Вот именно. О’кей, и еще мне срочно понадобится джиллемская группа экспертов по отпечаткам ног. Они должны уже на рассвете быть на стрельбище номер шесть. Их задача — обнаружить другие отпечатки обуви полковника Кента. Пусть поищут вдоль шоссе, по всему стрельбищу, вокруг того места, где лежал труп, и возле сортиров. Понятно? Мне нужен ясный чертеж всех отпечатков ног Кента. Потом пусть все данные заложат в программу компьютера и приготовятся продемонстрировать результаты на дисплее в полдень. О’кей?
— Мы постараемся, — сказал Кэл и не без колебаний спросил: — Вы во всем этом уверены?
Я ограничился коротким кивком, которого было вполне достаточно, чтобы вдохновить Кэла Сивера на немедленную бурную деятельность, а именно: начать поднимать людей среди ночи с постели, чтобы к рассвету собрать их всех в Форт-Хадли.
— Кэл, — напомнил я ему, — учти, что уже этой ночью или завтра рано утром здесь будут парни из ФБР. Они приступят к расследованию в полдень. Но не раньше. Ты понял?
— Я весь внимание.
— Придумайте вместе с ребятами из военной полиции какой-нибудь условный предупредительный сигнал и вовремя дайте знать об их появлении Грейс, чтобы она успела спрятать диск, с которым сейчас работает.
— Нет проблем.
— Спасибо, Кэл. Ты хорошо потрудился.
Мы с Синтией вернулись к Грейс Диксон, на столе возле которой уже выросла аккуратная стопка распечаток.
— Вот, последний лист, — сказала она. — Здесь все выписки из досье относительно Билла Кента, Уильяма Кента и так далее.
— Замечательно, — воскликнул я, беря в руки стопку распечаток и просматривая их. Всего набралось около сорока листов с заметками о Кенте, первые из которых были датированы еще июнем позапрошлого года, а самые последние сделаны лишь неделю назад.
— Они часто виделись, — заметила Синтия. — И неплохо изучили друг друга.
— О’кей, Грейс, — сказал я, — еще раз огромное тебе спасибо. Почему бы тебе теперь не спрятать подальше этот диск и не пойти спать?
— Со мной все в порядке, — улыбнулась она. — Это у вас жуткий вид.
— Увидимся завтра.
Я прихватил с собой распечатки, и мы прошли через весь ангар к выходу. Ночь выдалась безветренной, душной и влажной, не ощущался даже запах сосен.
— Душ? — спросил я.
— Нет, — возразила Синтия. — Военная полиция. Полковник Мур и мисс Бейкер-Кайфер. Ты еще не забыл о них?
Мы сели в «блейзер», часы на приборной панели которого показывали десять тридцать пять. На все про все у нас осталось менее четырнадцати часов.
— Ребята из ФБР уже, наверное, позевывают и подумывают, что пора им завалиться спать, — перехватив мой озабоченный взгляд, сказала Синтия. — Но завтра утром они уже будут здесь.
— Вот именно, — буркнул я, включая передачу и трогая машину с места. — Меня не волнует, что заканчивать это дело доверили им. Плевать мне на все эти мелкие дрязги. Завтра в полдень я сдам им все материалы, и пусть они сами все и расхлебывают. Жаль, что все дерьмо пришлось раскапывать нам, но для дела так даже лучше: я укажу им на Кента, и пусть им достанутся лавры победителя. Надеюсь, на этом они успокоятся.
— Это слишком щедрый жест с твоей стороны, — заметила Синтия. — Не стало бы это концом твоей карьеры. Если тебе на нее наплевать, то мне нет. Я не хотела бы так легко сдаваться.
— Мы люди военные, наше дело — выполнять приказы, — покосился на нее я. — Между прочим, тебе приказываю я.
— Так точно, сэр. — Она помолчала и сказала: — ФБР умеет создавать выгодное ему общественное мнение, Пол. Их специалисты по связям с общественностью немедленно развернут здесь кипучую деятельность. Нам нужно непременно самим завершить расследование, даже если для этого нам придется приставить к башке Кента пистолет и пообещать вышибить ему мозги, если он не подпишет чистосердечное признание.
— Ох, как решительно мы сегодня настроены!
— Пол, это действительно очень важно. ФБР выплеснет всю эту грязь из ее дневника на страницы газет по всей стране и вдобавок присвоит себе раскрытие кода диска, чтобы лишний раз унизить погибшую. Там работают славные ребята, но у них нет сердца. Как и у тебя.
— Благодарю.
— Им наплевать на армию. Чем хуже будут выглядеть ее правозащитные подразделения, тем лучше для ФБР. Это совсем в духе рассуждений Ницше. Так что до завтрашнего полудня мы должны закончить расследование.
— О’кей. Так кто же убийца?
— Кент.
— Уверена?
— Нет. А ты?
— Мне этот парень симпатичен, — пожал я плечами.
— Я бы тоже не сказала, что он мне неприятен, но и симпатии я к нему не испытываю.
Интересно, подумалось мне, как мужчины и женщины по-разному оценивают людей. Последней женщиной, согласившейся со мной в оценке одного парня, была моя жена: он ей так понравился, что она с ним убежала.
— А что именно тебе не нравится в Кенте? — поинтересовался я чисто из любопытства.
— То, что он обманывал свою жену.
Это прозвучало весьма убедительно.
— Кроме того, он, возможно, еще и убийца, — добавил я. — Это, конечно, не столь существенный момент, но я позволю себе его отметить.
— Послушай, довольно ерничать. Если он и убил Энн Кэмпбелл, то сделал это в силу стечения обстоятельств, в порыве чувств. А жену обманывал два года. Это свидетельствует о слабости его характера.
— Не хотелось бы мне оказаться сегодня на ужине у Фоулеров, — сменил я тему, кивнув на показавшиеся впереди, в конце темного шоссе, сквозь сосновый лес огоньки особняков на Бетани-Хилл.
— Какая странная история, — вздохнула Синтия, бросив взгляд на поселок. — Я приехала в Хадли, чтобы расследовать свежее дело об изнасиловании, а пришлось распутывать клубок трагических последствий изнасилования десятилетней давности.
— Преступление всегда порождает новое преступление, — философски заметил я.
— Верно. Тебе известно, что, по статистике, однажды изнасилованная женщина имеет больше шансов вновь подвергнуться насилию, чем та, которая ему никогда не подвергалась?
— Впервые слышу.
— И никто не может объяснить этот феномен. Никаких объективных сопутствующих факторов типа рода занятий, возраста или места жительства. Просто если один раз такое случается, то, как правило, рано или поздно повторяется вновь. Какая-то бессмыслица, даже жутко становится, словно бы это какой-то злой рок…
— Да, страшновато, — согласился я. — Лично мне не приходилось сталкиваться ни с чем подобным в делах об убийствах: человека убивают один раз.
Синтия стала рассуждать о своей работе, о том, как порой она угнетает ее, и о том, что из-за нее, возможно, и не сложилась ее семейная жизнь.
Ей нужно было высказать наболевшее, чтобы подготовить себя к следующему расследованию. Но после каждого нового дела на душе непременно остается горький осадок, и с годами он все сильнее разъедает ее, морально ослабляя человека. Но кто-то должен выполнять такую работу, и некоторые люди за нее все-таки берутся, хотя другие, случается, и приходят к выводу, что пора подыскать себе другое занятие. Мне кажется, что сердце сыщика постепенно обрастает своего рода мозолью, толщина которой зависит от его воли, и порой какое-то особо жестокое преступление пронзает стенки этой защитной мозоли и вновь ранит сердце.
Синтия продолжала говорить, и я наконец догадался, что говорит она не только о себе, о своем замужестве и о своей работе, но и обо мне, и о нас обоих.
— Мне думается, я могла бы попросить перевести меня… куда-нибудь еще, — сказала она.
— Например?
— Например, в военный оркестр, — рассмеялась она. — Когда-то я играла на флейте. А ты на чем-нибудь играешь?
— Исключительно на радиоприемнике. А как же с Панамой?
— Ты же знаешь, что сами мы место службы не выбираем… — пожала она плечами. — Пока не знаю… Еще ничего не решено.
Мне, наверное, следовало бы что-то предложить, но, честно говоря, в личных делах я не чувствовал себя столь же уверенно, как в профессиональных. И когда женщина заводит разговор об «обязательствах», мне срочно требуется аспирин. А как только она произносит слово «любовь», я тотчас же начинаю зашнуровывать свои кроссовки.
Но с Синтией все обстояло иначе: наши отношения выдержали испытания временем, я на самом деле скучал по ней и думал о ней весь этот год. Но теперь, когда она была рядом со мной, я вдруг запаниковал. Однако я взял себя в руки и сказал ей:
— У меня есть небольшой домик в окрестностях Фоллс-Черч. Не хочешь как-нибудь взглянуть на него?
— С удовольствием.
— Прекрасно.
— И когда же?
— Думаю, что уже послезавтра, когда мы вернемся в нашу штаб-квартиру. Проведем там вместе выходные дни. Можем и задержаться, если захочешь.
— В понедельник я должна быть в Беннинге.
— Почему?
— Мне нужно встретиться с адвокатами, оформить документы. Я ведь развожусь в штате Джорджия, а замуж выходила в Вирджинии. Для людей нашей профессии следовало бы принять какой-то федеральный закон о разводах.
— Неплохая мысль.
— Мне надо быть в Панаме к концу месяца. А до того хочу покончить с разводом, иначе потом дело растянется еще на полгода.
— Все правильно. Между прочим, мне извещение о разводе доставил вместе с почтой вертолет прямо на боевую позицию. Нас тогда, помнится, как раз обстреливали.
— В самом деле?
— Клянусь. Вместе с очередным напоминанием о просрочке платежа за машину и антивоенной литературой от группы пацифистов из Сан-Франциско. Мне было очень тошно тогда, но могло быть и хуже.
— Ничего, порой ведь и выпадает удача. Мы прекрасно проведем свой уик-энд.
— Надеюсь.
Глава 32
Мы вновь вернулись в здание военной полиции. Журналисты сняли осаду, и я оставил машину прямо на дороге под знаком «Парковка запрещена». Захватив с собой распечатки из дневника Энн Кэмпбелл, мы вошли в здание.
— Сперва я поговорю с полковником Муром, потом посмотрим, что нового у мисс Кайфер.