— Приблизительно так все и случилось. Потом он пешком вернулся на шоссе, осознал, что натворил, и побежал назад к своему джипу. Может быть, он добежал до машины даже раньше, чем чета Фоулеров выехала из дому, помчался на бешеной скорости домой и добрался до Бетани-Хилл, когда Фоулеры только еще выезжали на стрельбище. Возможно, что они с ним даже где-то разминулись на улице. Кент приехал к себе домой, поставил машину жены в гараж, потом вошел в дом, вымылся, скорее всего, и стал ждать телефонного звонка от своих подчиненных. Не уверена, что он заснул.
— Я тоже этого не знаю, но, когда спустя несколько часов я его видел, он выглядел вполне собранным, хотя, как теперь мне вспоминается, несколько подавленным. Он отрешился от этого преступления, как обычно и поступают преступники в первые часы после содеянного, но теперь весь ужас случившегося вновь преследует его.
— И мы можем что-нибудь из всего этого доказать?
— Нет.
— Тогда что же нам делать?
— Вступить с ним в схватку: время пришло.
— Он от всего будет отказываться, и нам придется подыскивать себе другую работу.
— Возможно. И знаешь, что я тебе скажу? Может быть, мы с тобой заблуждаемся.
Синтия принялась расхаживать по комнате, рассуждая вслух.
— А что, если попробовать отыскать то место, где он поставил свой джип? — предложила вдруг она.
— Сегодня светает в пять тридцать шесть. Мне тебя разбудить?
— Конечно, следы от покрышек смыло дождем, — продолжала рассуждать она. — Но он мог помять кусты, и мы можем найти то место, где он съехал с шоссе.
— Правильно. И тогда кое-что прояснится. Но все равно сомнения остаются, а нам нужно исключить всякие сомнения.
— Возможно, к машине прилипли сосновые иголки или веточки кустарника, и можно будет «привязать» их к тому месту с помощью экспертов.
— Это могло бы быть так, если бы он был полным кретином. Но он не дурак, наверняка вымыл машину, как для осмотра в транспортной инспекции.
— Проклятье!
— Нам придется с ним поговорить, важно лишь выбрать правильный психологический момент… завтра, например, после похоронной церемонии. И это будет наш первый, последний и единственный шанс получить его чистосердечное признание.
— Да, если он вообще станет разговаривать, то только в этот момент. Если он захочет сбросить с сердца свой камень, то покается нам, а не ФБР.
— Согласен.
— Пора спать. — Синтия позвонила дежурному по гостинице и попросила его разбудить нас в четыре утра, так что на сон мне оставалось три часа, если упасть на кровать в течение следующих десяти секунд. Но у меня возникла другая мысль.
— Давай примем душ и заодно сэкономим время, — предложил я.
— Ну, не знаю…
Слабый ответ. Мне кажется, мы с Синтией чувствовали некоторое смущение, как все бывшие любовники, решившие восстановить прежние отношения. Да и все эти милые разговоры об изнасиловании не способствовали соответствующему настроению. То есть, хочу я сказать, не хватало музыки, свечей и шампанского. Вместо всего этого незримо присутствовал дух Энн Кэмпбелл, тяготила мысль о ее убийце, спящем на Бетани-Хилл, — многовато для двух измученных и невыспавшихся людей в гостиничном номере за много миль от своего дома.
— Пожалуй, сейчас не время, — сказал я.
— Мне тоже так кажется, — согласилась Синтия. — Лучше подождем, пока сможем устроить себе маленький праздник. Например, в твоем доме в этот уик-энд. Нам будет самим же вдвойне приятнее.
С этим я был не совсем согласен, но спорить мне не хотелось, а соблазнять я не очень-то и умел. Поэтому я зевнул и по-французски пожелал ей спокойной ночи, как это мы когда-то практиковали в Брюсселе.
— Спокойной ночи… — она направилась было в ванную, но возле двери обернулась и добавила: — Во всяком случае, у нас обоих есть чего ждать.
— Вот именно, — сказал я, выключая лампу и забираясь в постель.
Засыпая, я слышал шум воды в ванной комнате, звуки дождя за окном и какие-то веселые голоса, скорее всего, влюбленной парочки, в коридоре.
Телефонного звонка в четыре утра я так и не услышал.
Глава 34
Разбудил меня солнечный свет из окна и запах кофе. Открыв глаза, я увидел перед собой Синтию: она была уже одета.
— Внизу, оказывается, есть кафетерий, — сказала она, протягивая мне пластмассовый стаканчик.
— Который час? — спросил я, намереваясь встать с постели.
— Восьмой, — ответила она.
— Что? — переспросил я, вспомнив, что лежу под одеялом совершенно голый. — Почему ты меня не разбудила?
— На поломанные кусты я вполне могла взглянуть и одна.
— Так ты уже побывала там? Удалось что-нибудь обнаружить?
— Да. Какая-то машина, несомненно, съезжала с шоссе на Джордан-Филд в пятидесяти метрах от дороги вдоль стрельбищ. След от шин, правда, размыт дождем, но остались сломанные ветки кустов и даже царапина на стволе сосны, совсем свежая.
Я сделал большой глоток кофе, надеясь, что он промоет мне мозги. На Синтии были синие джинсы и белая тенниска, вид у нее был сияющий.
— Так значит, содрана кора с дерева? — переспросил я.
— Да. Так что мне пришлось съездить на Джордан-Филд и разбудить несчастного Кэла. Он вместе с помощником вернулся со мной к той сосне и выпилил поврежденную часть ствола.
— И что же?
— Мы поехали назад в ангар и под микроскопом разглядели следы краски. Кэл отправит этот кусок в лабораторию в Форт-Джиллем, где определят марку краски, связавшись с производителем, или же по имеющимся там образцам. Тем более, что я сказала, что мы подозреваем джип «чероки» черного цвета.
— Прекрасно. А мы тем временем обнаружим царапину на джипе миссис Кент.
— Надеюсь. И тогда у нас будут необходимые для твоей версии доказательства.
— Верно. — Я зевнул и прокашлялся. — К сожалению, даже если подтвердится, что эта краска именно с черного джипа «чероки», это будет говорить лишь о том, что один из аналогичных автомобилей оцарапал сосну. Но для меня и этого вполне достаточно.
— И для меня тоже.
Я допил кофе и поставил стаканчик на столик рядом с кроватью.
— Лучше бы ты меня разбудила. Ты пыталась это сделать?
— Я не решилась: у тебя был слишком усталый вид.
— Ладно, ты все равно молодец.
— Спасибо. Я отдала Кэлу Сиверу твои башмаки, так что теперь и твои следы обозначены на плане.
— Благодарю. Я подозреваемый?
— Пока нет. Но Кэлу все равно требовалось иметь и твои отпечатки.
— Надеюсь, ты почистила мои ботинки?
Синтия пропустила эту шпильку мимо ушей и сказала:
— Кэл получил из Форт-Джиллема компьютерную программу и теперь готовит программу для компьютера в ангаре, чтобы можно было продемонстрировать на дисплее все отпечатки ног на месте преступления, как установленных, так и неустановленных лиц. Я подробно ознакомила его с нашей версией случившегося в ту ночь. — Синтия встала с края кровати и подошла к окну. — Дождь прекратился. Появилось солнце. Хорошая погода для урожая. Хороший день для похорон.
Я заметил на кровати листок бумаги и поднял его. Это была распечатка письма Энн Кемпбелл к миссис Кент. Я стал читать:
«Дорогая миссис Кент! Пишу вам в связи с непростыми отношениями, сложившимися между мной и вашим супругом… — И заканчивалось письмо так: — Уважая вашего супруга как специалиста своего дела, я не испытываю к нему никакого личного интереса. Мне думается, что ему следует посоветоваться с психологом и даже, ради его же пользы, взять отпуск и потом сменить место службы. Так он спасет и свою карьеру, и репутацию, и мою репутацию, и избежит ненужных осложнений в гарнизоне, под началом моего отца. Искренне ваша, Энн Кемпбелл». — Последнюю фразу я повторил вслух.
Я усмехнулся, а Синтия, обернувшись, заметила:
— Следует отдать ей должное: голова у нее была на месте.
Я кинул листок на столик.
— Кент наверняка видел оригинал и пришел в ярость. Кстати, есть какие-то новости от этого эксперта по отпечаткам ног из Окленда?
— Пока нет.
— Ладно. Мне требуется привести себя в порядок, и я голый.
Синтия кинула мне халат и отвернулась к окну. Я вылез из постели, надел халат и пошел в ванную. Там я умылся и намылил лицо. В комнате зазвонил телефон, и Синтия взяла трубку. Из-за шума воды я не разобрал, с кем она говорит, но спустя минуту она просунула голову в дверь и сообщила, что это был Карл.
— Что ему нужно? — спросил я.
— Он хотел уточнить, не ошибся ли он номером.
— Ага…
— Он в Атланте, к десяти часам будет здесь.
— Перезвони ему и сообщи, что здесь ожидается буря.
— Он уже в пути.
— Потрясающе! — Я закончил с бритьем и начал чистить зубы. Синтия вернулась в мой номер. Я включил душ, и в этот момент в ее комнате раздался телефонный звонок. Я решил, что это что-то срочное и важное, и сам подбежал и снял трубку.
— Кто это? — услышал я мужской голос.
— А вы кто? — спросил в свою очередь я.
— Это говорит майор Шольц. Что вы делаете в номере моей жены?
Хороший вопрос. Я мог бы и соврать нечто типа того, что он не туда попал, или же придумать что-нибудь еще, но я сказал:
— Собственно говоря, я делаю то же самое, что делал и в Брюсселе.
— Что? Какого черта… Бреннер? Это Бреннер?
— К вашим услугам, майор.
— Подонок! Считай, что ты мертвец. Ты понял меня, Бреннер? Ты труп.
— У тебя уже был шанс в Брюсселе. Второго не будет.
— Сукин ты сын!
— Мисс Санхилл вышла. Что-нибудь передать ей?
— Куда она вышла?
— Она в ванной.
— Мерзавец!
Почему он так нервничает, если у него самого есть подружка и они решили развестись? Все-таки мужчины странно устроены, даже разводясь с женой, каждый считает, что имеет на нее права. Логично? Нет, не совсем, подумалось мне, что-то тут не то. Похоже, я совершил большую ошибку.
— Готовь свою задницу, Бреннер! — порекомендовал мне между тем майор Шольц.
— Вы с Синтией разводитесь? — спросил я.