– Ошибаешься, – сказал Железнорукий. – Смерть не темная – она яркая и подлая.
– И как они только правят в этаком мраке? – недоумевал Баллистар.
– Тихо там, на корме, – послышался голос. – Через час покажется город.
В темноте почти не ощущалось, что баржа движется, и Сигурни стала вспоминать, как они с Феллом вместе охотились и предавались любви у костра. Он так хорошо понимал все ее настроения. Порой ей хотелось просто свернуться калачиком, прижавшись к нему, и он ограничивался нежными поцелуями. Порой ее охватывала страсть, и он отвечал ей с таким же пылом. Но и она любимого понимала не хуже – его мысли, его мечты.
Впервые они поцеловались на склонах Хай-Друина в солнечный летний день. Перед этим они пробежали четыре мили, от Треугольной скалы до Белого ручья. Фелл бегал быстрее, но Сигурни была гораздо выносливее; она не отставала от него всю дорогу и вырвалась вперед на последнем долгом подъеме.
Пока он отдувался, Сигурни соорудила из коры чашу и принесла ему воды из ручья.
" Ты настоящее чудо, Сигурни", – выговорил он наконец и поцеловал ей руку.
"Бедный мой Фелл! – Она обхватила его за шею. – Скажи, твоя гордость сильно уязвлена? "
"С чего бы? – удивился он. – Я сделал что мог".
"Как это мило, что ты поцеловал мне руку".
"Дай поцелую еще раз".
"Тогда уж в губы".
"Ты очень смелая для горянки, – улыбнулся он, – видно, Гвалчмай плохо тебя наставлял. Я не прочь проиграть тебе в беге, но в любовных делах уступать не хочу".
"Почему? "
"Потому что всю ночь обдумывал, как добиться от тебя поцелуя. Зря, выходит, старался".
Сигурни растянулась на мягкой траве. "Ничего подобного. Рассказывай, что придумал".
"Поздно. Лиса уже забралась в курятник".
"Все равно я хочу послушать".
Он прилег рядом, опершись на локоть. "Я хотел сказать, что никогда не видел таких, как ты. Что счастлив только с тобой. Ты свет моей жизни, Сигурни, и так будет всегда".
"Ты победил меня своими речами. А теперь поцелуй".
– Какая у тебя рука теплая, – вернул ее к настоящему Баллистар.
– Потому что я думаю о приятных вещах.
Вдали замерцали тусклые городские огни. Баржа подошла к арке подъемных ворот. Кормчий подал сигнал фонарем, на воротах ответили тем же. Решетка с визгом и скрежетом поползла вверх.
На причале горели фонари, и Баллистар перевел дух.
– Вот жуть-то. Все равно что ослепнуть.
– Не так уж и страшно, – вздохнула Сигурни. Баржа стукнулась о каменную причальную стенку. Железнорукий сошел первым, Сигурни с Баллистаром за ним.
– Что теперь? – спросил воин.
– Надо найти место для ночлега, – ответила Сигурни, – а утром пойдем к королю.
– Это еще зачем? – опешил Баллистар.
– Я попрошу его вернуть нам корону.
– И он, по-твоему, так просто возьмет и отдаст?
– Конечно, нет, Балли. Я предложу ему кое-что взамен.
– Без выгоды для себя он меняться не станет, – усомнился Железнорукий.
– Обмен будет выгодный, – пообещала она.
13
Ничего похожего на этот город Сигурни до сих пор видеть не доводилось. Тесно прижавшиеся один к другому дома высились, как утесы, светя многочисленными окнами. Узкие переулки ветвились, словно кровеносные жилы в каменной плоти. В крытых переходах горели цепочки масляных ламп. На каждом углу висели таблички с названиями улиц. Сигурни чувствовала себя очень маленькой, а вот Железнорукий держался как ни в чем не бывало.
– Куширские города намного красивее, – заявил он. – Там ты дивишься мастерству зодчих, а здешние каменные ульи на тебя только давят.
– Точно, давят, – согласился с ним Баллистар. Вскоре они набрели на таверну, и Железнорукий недолго думая пошел прямо к ней.
– Погоди! Чем платить будем? – спросил Балли.
– Я что-нибудь придумаю, – пообещал воин.
Таверна была наполовину пуста. За грубо сколоченными столами сидели немногие посетители, за стойкой разливала пиво необычайно толстая женщина. Ее маленькие глазки прятались в складках жира, мощные груди нависали над прилавком.
– Что можете предложить? – спросил ее Железнорукий.
– Вы про напитки или про кушанья?
– Про напитки.
– Есть пиво, вода, горячий чай из кореньев.
– А чем у вас тут расплачиваются?
– Чего?
– Мы приезжие, – объяснил Железнорукий, – и нам сказали, что золото у вас не в ходу.
– Платить не надо, – раздельно, как слабоумному, сказала толстуха. – У нас давным-давно все бесплатно. Что вам налить?
– Пива.
– Мне воды, – попросила Сигурни. – А где бы нам переночевать?
– Где хотите. Вон хоть бы наверху комната свободна – только без дров, а стало быть, без огня. Ничего, если лампы зажечь, не замерзнете. Кровать там, правда, только одна. Вам двоим в самый раз, – женщина махнула на Сигурни с Баллистаром, – а вот ему…
– Я мог бы с тобой лечь, красавица, – вызвался Железнорукий. – Твоя кровать, ручаюсь, достаточно широка.
– Вот нахал, – покраснела женщина.
– Не попросишь – не получишь, – подмигнул он. – Знала бы ты, как давно я лишен женского общества.
– Нечего насмехаться. Раньше я и вправду была красавицей, так-то. Мужчины съезжались издалека, чтобы за мной поухаживать.
– Я и не смеюсь. Люблю, когда женщина в теле. Ты подумай над этим, пока наливаешь. Я человек терпеливый.
– Боже, – сказал Баллистар, когда они уселись за стол, – неужто ты в самом деле способен лечь с этой хрюшкой?
– Она меня устраивает, а тебе подойдет вон та. – Железнорукий показал на девушку, которая подавала еду – темненькую, стройную, лет семнадцати. В глазах Баллистара вспыхнуло откровенное желание. – Сейчас позову ее.
– Нет! – пискнул Баллистар, но девушка уже подошла к ним.
– Вот мой друг говорит… – начал Железнорукий.
– Перестань! Я… э-э… прошу меня извинить.
– На самом деле, милая, он хочет сказать, что сражен твоей красотой. Будь я помоложе, мы бы с ним бились за тебя не на жизнь, а на смерть. В этом городе мы чужие и не знаем ваших обычаев, но ему очень хотелось бы провести с тобой время, когда ты закончишь работу. Что скажешь?
– Красивый парень, – одобрила девушка, рассмотрев побагровевшего до ушей Баллистара. – А ты, старый черт, уже успел соблазнить мою матушку, поэтому мне все равно придется поискать пристанища на ночь. Комнаты у нас под номерами, так я через часок буду в одиннадцатой. – Она потрепала Баллистара за подбородок. – Ишь, бородка-то мягкая, будто шелковая.
Ее мать притащила кувшин с пивом, кувшин с водой и три кружки.
– Много не пей, – предупредила она. – Пиво даже твердых мужчин делает мягкими.
Железнорукий с хохотом обнял ее за неохватную талию, посадил себе на колени и стал пить прямо из кувшина. Опорожнив его наполовину, он, к изумлению своих спутников, подхватил толстуху на руки и закружил в танце.
– Она ж, небось, целую тонну весит, – прошептал Баллистар.
Железнорукий, все так же держа ее на руках, вернулся к столу.
– Все, не могу больше ждать. Увидимся утром! – И он вынес свою добычу из комнаты.
– У меня ведь тоже свидание, – помолчав, сказал Баллистар. – Что мне с ней…
– Действуй, как природа подскажет, – засмеялась Сигурни. – Поговори с ней немного. Скажи, что она у тебя первая.
– Нет! Не могу!
– Она и так все поймет. Удачи тебе, и постарайся, чтобы у нее тоже остались хорошие воспоминания. Мужчины часто увлекаются и забывают, что и женщине хочется любви.
– Но как…
– Этому не научишь. Целуй, ласкай, пробуй так и эдак. Старайся продлить наслаждение. Так или иначе, эту ночь ты никогда не забудешь.
– Просто не верится, – ухмыльнулся он. – Я расцелую старого колдуна, когда мы вернемся.
– Лучше не надо. Он превратит тебя в паука и раздавит.
– Нехорошо только, что мы бросаем тебя одну. Она накрыла его руку своей.
– Демонов я тоже дожидалась в одиночестве, Балли. Ночь в гостинице пустяки по сравнению с этим.
Девушка вскоре пришла, чтобы увести Баллистара, и паника, отразившаяся у него на лице, позабавила Сигурни.
– Иди, – сказала она, – наслаждайся.
Оставшись одна, она выпила воды и задумалась о волшебстве, случившемся с ними в Юр-вейле. Баллистар вырос, лук превратился в дерево, Железнорукий воскрес. Почему лук покрылся листвой, а стрелы нет? Она пыталась обсудить это с Баллистаром, но тот только плечами пожал: "Магия, кто ее разберет".
Но и у магии должны быть свои законы. Железнорукий возродился из маленькой сухой косточки – отчего же костяные наконечники стрел не превратились в оленей? Почему не ожили сапоги и кожаный пояс?
Талиесен предупреждал, что магия этого мира сильна и что на них она будет действовать больше, чем на жителей Юр-вейла. Его знакомый колдун, говорил он, поел здешней свинины, и она разрослась у него в животе. Сигурни передернулась. Свинина преобразилась подобно кости Железнорукого, и живой, обезумевший от страха кабан разорвал злополучного чародея на части.
Дотронувшись незажившей ладонью до холодной железной кружки, она поморщилась – и вдруг получила ответ.
В ночь перед путешествием она поранила руку об отцовскую кость. Проходя через Врата, она держала за руку Баллистара.
Ее кровь оросила их обоих и лук, но стрел не коснулась.
Сигурни поднялась в комнату. Постель была мягкая, но она долго не засыпала – а проснувшись, увидела сидящего рядом Железнорукого.
– Надеюсь, тебе снились хорошие сны, – сказал он.
– Я их не помню. А что снилось тебе?
– Я вовсе глаз не сомкнул. Коня готов съесть.
– Не советую. Как бы конь тебя сам не съел.
Он удивился, и она передала ему то, что говорил Талиесен.
– Тогда надо забирать корону и подаваться обратно. Хочу отведать сочного мяса и ощутить запах сосен.
– Сначала нужно найти дворец, или где он там живет, их король.
– Ты все еще думаешь, что он отдаст тебе сокровище своего народа?
– Посмотрим.
Король стоял у окна своего кабинета на восьмом этаже и смотрел, как ползут к северной стене города осадные вражеские машины. Их было семь, около восьмидесяти футов высотой. Каждая обита листовым железом и непроницаема для горящих стрел. Примерно через час они подойдут, перекинут мостки, и враги хлынут на стены Зирвака.