нушительный такой громила. А я пьяный, злой и к тому же – маг. Слепил пульсар, заряд вложил немереный, хорошо, не попал, а то убил бы. Зато полстены снес. Охранник орет, сигнализация воет, а я – в пробоину и бегом по коридорам. И знаешь, целенаправленно так, как на маячок. Подбегаю к дверям той самой комнатки, стою и думаю: еще одну дыру проделать или все-таки постучать. Пока думал, дверь открылась, на пороге – мужик, знакомый вроде, но откуда, хоть убей, не помню. Пришел, спрашивает. Пришел, отвечаю. Ну заходи, говорит, раз пришел, куда тебе? А я по сторонам озираюсь – ни окон, ни дверей, в углу сенсорная панель и два кресла, столик, чашка келса стоит (это напиток наш, типа чая). И тут вижу: в центре комнаты что-то есть, даже не вижу, а ощущаю всем телом, каждым нервом. Туда, говорю. А он мне: а что там, знаешь? И я на одном дыхании, как герой эпической баллады с самым дебильно-пафосным выражением выдаю: там – моя судьба! Как он хохотал, Галчонок, если бы ты слышала!
– А когда отсмеялся, прочел тебе еще одну лекцию?
– Хотел. Но не успел.
– В смысле?
– Я прошел.
– Как? Куда? – Глаза у меня выкатились, челюсть отвисла.
– Во врата.
Нет, я знала, что он ненормальный, но чтоб настолько!
– Рот закрой, – щелкнул меня по подбородку кард. – Я ж тебе объяснил: выпил я. Много. А пьяному, как у вас говорят, и море по колено.
– И куда тебя?
– Сразу на Ино. Там еще открывающий старенький такой сидел. Ну я очень вежливо поздоровался и на улицу. А там – зима!
– А ты в шортах, босой и пьяный.
– Не совсем. Я в шортах, босой и быстро трезвеющий. Через пять минут вернулся на станцию. Извините, говорю, дедуля, но мне бы домой. – Куда домой? – На Свайлу. – Очень жаль, но проход туда минуту назад закрылся, можно будет через пару часиков попробовать настроиться, а вы пока посидите, погрейтесь, денежку приготовьте за проход согласно прейскуранту. И называет мне эквивалент в валюте моего мира. Не то чтобы много, но я-то в шортах.
– И босой.
– И босой. Поинтересовался, может, бесплатно разрешит? Бесплатно, говорит, можно, но не на Свайлу, а куда глаза глядят. То есть куда врата ведут.
– Все верно. Параграф четвертый «Договора о переходах». И что ты?
– А что я? Пошел.
У-у, точно ненормальный. Есть ведь еще параграф восьмой, гарантирующий идущему право на возвращение в родной мир.
– А про восьмой параграф мне тот дед ничего не говорил. И вообще никто из открывающих не говорил. Мне Кир потом сказал: они между собой ставки делали, на каком по счету мире я сдамся.
– И на каком?
– Ни на каком. Я совершил за месяц сто восемь переходов, прошел шестьдесят семь миров и вышел на Свайле!
Немая сцена. Занавес. Бурные аплодисменты.
– Лайс, но это же… – слов нет. – Это же невозможно. Точнее возможно, но с вероятностью один к десяти тысячам. Это во всех учебниках написано.
– Надо же, – улыбнулся Эн-Ферро. – А Рошан жаловался, что ты их не читаешь. Прошел я. И не я первый, между прочим. Вернулся на Свайлу и дал себе слово, что и на пушечный выстрел больше к вратам не подойду. А через неделю снова был в Художественном центре. Меня как только увидели, сразу Киру сообщили: мол, полоумный тот вернулся. В тот день мы и познакомились по-настоящему. Кир научил меня всему, что я знаю о Сопределье. Первое время составлял для меня тематические маршруты по мирам: в этом – сильная энергетика, в этом – интересные народы, а в этом – самое лучшее пиво. Иногда ходил со мной. Просто за компанию. И вообще он был…
Я положила голову ему на плечо, и Лайс еще долго-долго рассказывал мне, каким был мой отец. И умным, и добрым, и, если было нужно, сильным и жестким. Как он втравил карда в войну племен на Кайре и как вытащил из зала суда на Саламе. Как познакомил с Рошаном, и они это знакомство праздновали три дня на Пантэ, после чего Эн-Ферро заблудился и еще три дня бродил по лабиринту Биадоза. И как удивился сам Биадоз, когда два нетрезвых дракона пришли спасать одного голодного карда.
И чем дольше он говорил, тем больше охватывали меня невероятная гордость и такая же невероятная грусть. Вот какой он, оказывается, был замечательный, мой отец! А я и не знала. И не узнаю…
– А моя мама? Ты был с ней знаком?
Лайс отрицательно помотал головой:
– Нет. Такой чести я не удостоился. Такое ощущение, что Кир ее прятал, даже с братом не познакомил.
– У него есть брат?
– Ну да. Рошан.
Что-то у меня в последнее время с головой.
– Шеф не говорил, что они были родственниками.
– А что Кир с ним кровью поделился, говорил?
Я кивнула.
– А что это означает, не объяснил? Галчонок-Галчонок, ты все еще рассуждаешь с примитивной точки зрения людей Земли. Это для них переливание крови – медицинская процедура, а для прочих высших рас, тем более для драконов – становление крепких родственных отношений. Ты хоть такое выражение слышала – «кровные узы»?
Слышать-то слышала, но до сегодняшнего дня толковала его несколько иначе.
– Кир Рошану не просто кровь отдал, но и силой поделился. У них даже ауры сделались, как у близких родственников, я-то видел.
– То есть Рошан мне как бы дядя?
– А с чего еще он с тобой носится? – вопросом на вопрос ответил кард.
И снова нахлынуло ощущение нереальности. Но на этот раз нереальной казалась вся моя прежняя жизнь. Детский сад, школа, институт. Первые джинсы, на которые тетя откладывала полгода. Первый парень, с которым мы расстались через две недели. Слезы, обиды… Могилка, на которую раз в месяц я приношу белые розы… И почему? И зачем, если у меня, оказывается, дядя – самый настоящий дракон? Ему ведь стоило только пальцами щелкнуть…
– Хранители не имеют права вмешиваться в чужие жизни. – Лайс словно прочел мои мысли. Или на самом деле прочел? – Рошан и так нарушил множество правил ради тебя. Так что не думай, что он не хотел.
У меня он все-таки не остался. Залпом допил остывший чай и сказал, что ему нужно пройтись.
Отговаривать я не стала. Если кто-то говорит, что ему нужно пройтись, ночью, под мелким и мерзким январским дождем, то, видимо, у него есть для этого веские причины. К тому же мне самой вдруг захотелось побыть одной.
Из квартиры я не уходила – сбегала. На прощанье почесала за ухом Лушку и решительно захлопнула дверь. Спустя полчаса вошла в приемную родной конторы. Настроение было боевое: в конце концов, мне терять нечего.
Воспользовалась костюмерной и подобрала себе соответствующее тарской моде платьице. Судя по одобрительному взгляду Лайса, с выбором не ошиблась. Хотя, как по мне, подол можно было бы и укоротить. А вырез глубже сделать.
– И еще кое-что. – Кард порылся в карманах и протянул мне скромненькое колечко с мутно-голубым полупрозрачным камнем.
– Лайс, милый! Это так неожиданно, я должна подумать.
Только Эн-Ферро, похоже, к шуткам сегодня не расположен. Уже раз двадцать проверил вещи, пять раз с начала до конца повторил мне мою легенду и все равно выглядит недовольным.
– Это, – серебристый коготь постучал по камешку, – работает так же, как кристалл связи, которым ты здесь пользовалась. Автопереводчик. Носи камнем вверх, пока не выучишь язык. Если решишь сказать мне что-то по секрету, разверни камнем вниз, а лучше сними. Поняла?
Поняла, естественно. Можно подумать, я раньше в другие миры не ходила и такими штуками ни разу не пользовалась.
– А зачем вообще язык учить, если имеешь такое колечко?
– Во-первых – для общего развития, а во-вторых, чтоб удивленно не хлопать глазками, попадая в зону блокировки магического поля.
Из операторской вернулся шеф:
– Еще час.
Ой, зря он это сказал! Ноги подкосились, и я буквально рухнула в кресло. Мужчины о чем-то тихо переговаривались, пока я безуспешно пыталась побороть дрожь в коленках и приступ подкатившей к горлу тошноты, и на меня они, слава богу, не смотрели. Какое-то время.
– Да она же сейчас отключится! – первым понял Лайс.
Рошан в два прыжка оказался рядом и с силой встряхнул меня за плечи.
– Галла! Галчонок! Дыши. Глубже дыши. Вот так, хорошо, девочка, хорошо.
По крайней мере, теперь меня не вырвет. Большего пока обещать не могу.
Кард со всей дури саданул кулаком по стене.
– Нет, я так и знал!
– Лайс! – прикрикнул дракон. – Сам-то успокойся. Пойди, кофе попей.
Не думаю, что кофе успокаивает, но Эн-Ферро послушно вышел.
Хранитель присел передо мной на корточки, обнял за плечи и притянул к себе. Я обессиленно уткнулась в широкую грудь.
– Волнуешься?
Я замычала, не покидая теплых драконьих объятий.
– Мы все волнуемся, – признался шеф. – И я, и Лайс. Посмотри на меня. Умница! Все у тебя получится, ты и сама это знаешь. В крайнем случае просто вернешься. Но только в крайнем случае, хорошо?
Я согласно кивнула. Дракон еще раз оглядел меня, и, видимо удовлетворившись результатом, поднялся с пола. Но далеко не ушел – присел рядом, на подлокотник.
– Вот, ты забыла, – протянул он мне извлеченную из внутреннего кармана пиджака фотографию, ту самую, что долгие годы стояла на моей тумбочке. На ней рослый светловолосый мужчина прижимает к себе хрупкую девушку с грустными глазами, а на обороте старательным почерком первоклашки выведено: «Мамочка и папочка».
– Зачем? – вернула я снимок. – Такая же фальшивка, как и вся моя жизнь.
– Не скажи! Это вот точно Кир. Я-то знаю. Драконы, конечно, могут создать себе любой облик, используя магию, но имеют также и истинное лицо, то, которое принимают непроизвольно после трансформации. Так что, поверь, именно таким я видел твоего отца. А если отец настоящий, то мать, возможно, тоже.
А, ну раз так! Я вырвала у него из рук фото. Вложу в книгу по истории Тара, чтоб не помялась.
В дверном проеме показался мой провожатый.
– Кофеварка не работает, – мрачно сообщил он. – Растворимый закончился.
Что там говорят про долгие проводы?
– Рошан, откройте нам сейчас, – попросила я. – Изведем же друг друга.