А когда с утра он заявился домой, не знала, что и делать: то ли с кулаками на него бросаться, то ли с поцелуями. Выбрала последнее. И слово себе дала ни о чем его не расспрашивать. Где был, чем занимался – захочет, сам расскажет.
Не рассказал. Пробурчал какие-то невразумительные извинения, скрепив их детским «больше так не буду» и все.
– Подожди, – остановил он меня, когда я, сохраняя невозмутимый вид, но бесясь в душе, собралась в школу. – Задержись ненадолго.
Когда он просит так тихо и нежно, отказать ему сил нет. Сказал бы совсем никуда не ходить, осталась бы.
– Я думал, вечером. В торжественной, что ли, обстановке, но лучше сейчас. Не знаю, понравится ли тебе…
В бархатном футляре, который я с недоумением приняла из его рук, лежало ожерелье. Простое серебряное ожерелье из тонких прямоугольных пластин, соединенных витыми колечками. Центральная чуть крупнее, с причудливой гравировкой. Солнечный свет отбивался слепящими бликами, и мне пришлось прикрыть рисунок рукой, чтобы опознать в нем изогнувшегося огнедышащего дракона.
– Нравится, – улыбнулась я.
Люблю серебро. И дракон очень в тему.
– Наденешь?
Поначалу холодный металл быстро нагрелся, соприкоснувшись со ставшей внезапно горячей кожей.
– Спасибо, – поблагодарила я, оценив результат в отражении большого зеркала. – А по какому поводу подарок?
– Пока просто так.
– Пока? – переспросила я.
– Очень надеюсь, что пока.
Его странный ответ, смущенная улыбка и ласковый взгляд не добавили понимания. Но отчего-то возникло ощущение, что случилось сейчас нечто очень и очень важное. Решающее. Такое, после чего все просто обязано быть хорошо.
Вечером выходного дня, когда мы ожидали возвращения Лайса, на пороге нашего дома вместо Эн-Ферро образовался незнакомый мужик и вручил Иоллару многократно сложенную бумажку.
– И что бы это значило? – спросил у меня Ил, протягивая листочек, в центре которого имелось одно только слово: «Саел».
– Это значит, что у нас есть еще четыре дня! – обрадовала его я.
О причинах, заставивших карда отправиться к вратам, я тогда не задумывалась.
Глава 5
– Земля, Пантэ, Вилиль?
На этот раз быстрее всего было попасть на Землю. Вышел в Британском филиале. Незнакомый, но наслышанный о знаменитом Лайсе Эн-Ферро открывающий в ожидании Хранителя бегло проинформировал идущего о последних событиях.
– Старейшина, значит? – усмехнулся кард, входя вслед за появившимся вскорости драконом в кабинет директора турагентства. – Поздравляю.
– Спасибо, – угрюмо ответил Рошан, за два дня успевший убедиться в том, что должность в совете отнюдь не синекура. – Кофе будешь?
– Естественно!
На столе вместо обещанной арабики материализовалась бутылка коньяка.
– А? – спросил у нее кард.
– Бэ! – огрызнулся Хранитель. – Это мне. Как сигнал прошел?
– Щекотно. И плечо потом полдня чесалось. Но слышимость нормальная.
Рошан удовлетворенно кивнул, наполняя рюмки. В том, что биоимплантант-передатчик, разработанный учеными Вилиля, будет нормально работать в другом мире, дракон сомневался до последнего, но «Эн-Ферро – мой друг, он услышит» действительно звучит слишком пафосно, чтобы быть правдой.
О суде совета старейшина рассказывал не спеша и обстоятельно. Начал намеренно не с начала, не со встречи Дивера с эльфом, а уже с рассказа Кадма. Вытянутое из Богзара Гиалло воспоминание передал без лишних подробностей – незачем еще и Лайсу душу рвать, и так будет чем его огорчить.
– Так что, у Хранящего Кровь даже подозрений не возникло? – не поверил Эн-Ферро.
– Как ни странно, нет. Он ведь все это время думал о ребенке. Именно так – в единственном числе. К тому же у драконов вообще близнецов не рождается.
– Ты тоже не знал? – сощурился кард с подозрением.
– А ты мне сказал? – обиделся на его недоверие Рошан.
К огромному сожалению Лайса, про кофе он так и не вспомнил.
– Ты когда перестанешь ребячеством страдать и разберешься наконец с мальчиком? – Дракон залпом, словно и не коньяк пил, а горючий самогон, осушил рюмку и принялся отчитывать карда: – И так затянул, а теперь еще и Юули на карантин закроют лет на пять, если не больше. Думаешь, по истечении такого срока можно будет что-то исправить?
– Я разберусь, – нахмурился Эн-Ферро. – В конце концов, это мои личные проблемы. Дальше рассказывай.
– А что дальше? Все. Этой парочки теперь можно не опасаться, и я думаю, Галле на Таре делать нечего. Обучение она может закончить в любом другом уголке Сопределья, не подвергая себя лишней опасности.
– Уверен? – недоверчиво взглянул на него Лайс. – На Таре она хотя бы не столкнется с драконами. Кир ведь говорил обо всех драконах. И я думаю, у него были веские причины скрывать от них дочь.
– О чем ты?
– Кадм случайно не упоминал какое-то пророчество?
– Пророчество? Ты знаешь о пророчестве? Откуда?
– Сначала расскажи мне, что это за предсказание и как к нему относятся остальные Хранители. И ты.
Дракон посмотрел на идущего так, словно видел его впервые. Магистр Пилаг был серьезен и насторожен.
– Лайс? Ты в своем уме? Это ты что, сейчас Галчонка защищать пытаешься? От меня?!
Казалось, его возмущению не было предела.
– Это пророчество – полная чушь! Забубенная белиберда, в которую Гвейн и тот не верит! А Хранители, не входящие в совет, даже не знают. А вот как ты о нем проведал?
Лишний раз убедившись, что подозревать в чем-нибудь Рошана глупо, Эн-Ферро пересказал ему последнее видение девушки.
– Ой, дурак! – покачал головой Хранитель. – Отчего ты сразу же ко мне не пришел? Да если бы мы знали наверняка, что Кадм причастен к оживлению Изначальной крови, все решилось бы намного быстрее и проще. Гвейн ведь делал ставку только на промах Дивера. Если бы тот не сунулся на Тар, или если бы у него хватило мужества принять свою кару и не тянуть за собой Кадма, Хранящий Кровь до сих пор сидел бы в совете! Не узнаю тебя, Лайс. Раньше ты был более дальновидным. А теперь вот… Тому, кому стоит доверять, не веришь, а тот, кому доверился…
Карие с золотинкой глаза дракона взглянули на старого товарища с сочувствием: можно бы было смолчать, смолчал бы, но прости, нельзя. Как там Гвейн говорил? Мальчишка – дурак, но не подлец? Пожалуй, можно с этим согласиться. Только чтобы бед натворить, подлость не обязательна. Одной дури хватит.
– Через Паленку меня сможешь пропустить? Времени терять не хочу.
После того как дракон рассказал ему об Иолларе, магистр Эн-Ферро стал подобен грозовой туче. Туча эта тяжело ворочалась, мрачнела, наливаясь свинцом обиды и злости, готовая в любую минуту разразиться тысячей молний.
Трудно было сказать, что терзало его больше: сам поступок эльфа или мысль о последствиях, к которым этот поступок мог привести. Или может, один тот факт, что впервые за долгие годы друг ему не доверился. И если так, можно ли теперь верить ему самому? Тот ли это Иоллар, который бок о бок прошел с ним десятки миров, за сорок с небольшим лет превратившись из хлопотного подопечного в надежного товарища, которому Лайс без сомнений мог доверить свою жизнь? И Галлу ему на Таре доверил, оставлял девочку под его охраной и на несколько дней, и на несколько дланей. Напрасно, выходит, оставлял? Хотя…
На Каэтаре была ночь. Ящерка осталась в керсо у Саела, а разжиться кером в спящей Паленке возможности не представлялось. Не пешком же теперь идти?
«Хотя защищал же он девушку?» – вернулся Лайс к прежним своим размышлениям. И не просто защищал – жизнь ей, можно сказать, спас. Нелогично получается. Сам спас, сам предал. Может, и прав Рошан, говоря, что мальчишка не ведал, что творит, и мало ли что Дивер ему наплел. Но…
Вопрос с транспортом решил быстро. Забрел на окраину деревеньки, подальше от дома, где жила местная колдунья, и, используя силу, позвал дремавшего в крытом загоне кера. Лишенное воли животное проломило огорожу, спеша к новому хозяину. Поутру селяне подивятся, что это нашло на их смирную ящерку, посокрушаются о пропаже. А к обеду найдут беглеца у ворот – не любил магистр Пилаг ни за что ни про что безвинных обижать.
«Но почему он перво-наперво его не спросил?» – продолжал мучиться сомнениями мужчина, взгромоздясь без седла и стремян на кера и используя вместо поводьев собственный ремень. Или все же спросил? Вспомнил, как в первый вечер в их доме Иоллар задавал какие-то странные, неуместные вопросы, на которые кард, уставший от нескольких за тот день переходов, занятый нахлынувшими после разговора с Эн-Сотто мыслями, отвечал без охоты и путано, вызвав, по-видимому, еще большее непонимание. А рассказать всю правду не мог. Думал, потом, если Ил все же решится остаться с ними, обсудит все с Галлой, с Рошаном и расскажет парню истинную историю своей названной сестры. Хорошо, что не успел. А может, и плохо. Возможно, знай Иоллар обо всем, то не отдал бы Хранителю ее кровь…
И кстати, как он эту кровь добыл?
Домой добрался к утру. Времени в дороге хватило, чтобы привести в порядок мысли, успокоиться и определиться, как быть дальше. Ничего ужасного из бездумного поступка Ила, хвала небу, не вышло – даже наоборот: Кадм и Дивер навредить теперь не смогут. А значит, можно спокойно, не горячась, поговорить обо всем с эльфом и только потом принимать какие-то решения.
Галле пока ни о чем знать не стоит. Пусть со спокойной душой отправляется в школу, а к ее возвращению все должно уже разрешиться.
Тихо приоткрыл защищенную заклинанием дверь, так же тихо разулся – рано ведь еще, спят небось.
Распахнул дверь в гостиную и обмер на пороге. Взгляд растерянно скользнул по комнате, отмечая каждую мелочь: неубранные со стола чашки, остатки пирога на широком блюде, лежащую на полу лютню, оплавившиеся до основания свечи. И снова остановился на диване.
Да, они спали. Не сняв одежды, не расстелив постель. Можно было бы даже сказать, что все вполне невинно и целомудренно, но Лайс так не думал. Достаточно взглянуть на ее голову, лежащую привычно – ох, к