Уоллес молчал. Если бы такой разговор произошёл на берегу, он, не колеблясь, вызвал бы обидчика на поединок. Но сейчас не время было ссориться. Надо было действовать сообща, иначе шанс быть повешенным возрастёт во сто крат. Поэтому он улыбнулся и примирительным тоном произнёс:
- Не будем спорить, Джеф. Лучше подумаем, как нам отсюда выбраться.
- Да как уж тут выбраться, - понурил голову Джеф - пусть теперь наш адмирал думает, как спасать своих людей.
- Ты думаешь, ему есть до нас дело? - выругался Сайтон, - он, наверняка, уже пересчитал все денежки и направился назад на Тортугу
- Я уверен, что Питер выручит нас из беды, - твёрдо произнёс Уоллес.
- Он-то, может быть, и захочет нас выручить, тем более что ты его давний приятель. Да только эскадра у него слишком большая. Каждый, кто ходит в море чуть больше двух лет, уже лорд или капитан, и у каждого - своё мнение, с которым адмирал должен считаться. Большинство не поддержат Питера, и он ничего не сможет сделать. Придётся уж нам как-нибудь самим отсюда выбираться.
Пленники, сидя на грязном мокром полу, принялись обдумывать план бегства. Тем временем «Беневидас», подгоняемый вновь изменившим направление ветром, быстро двигался в сторону Пуэрто-Бельо. За ним следовала эскадра Сильвера, которая, несмотря на большую быстроходность её кораблей, всё же отставала из-за значительной потери времени - «Беневидас» снялся с якоря в полдень, а «Арабелла» - лишь четыре часа спустя. Именно поэтому, когда адмиральский галеон вошёл в Пуэрто-Бельо, корабли Питера находились в двух милях от гавани. В каюте Сильвера на «Арабелле» был созван совет капитанов. Двадцать человек нервно прохаживались по помещению, которое вдруг показалось всем необычайно тесным и душным. Несмотря на то, что мест хватило бы всем, никто не садился - слишком велико было волнение, охватившее этих людей, в сердце которых сейчас боролись два чувства - долг по отношению к попавшим в беду товарищам и жадность, заставлявшая их мечтать о том, чтобы поскорее переправить награбленное в безопасное место. Сильвер был бледен. Он стоял у стены, и скрестив руки на груди. Невидящий взгляд был устремлён на чёрные доски. Наконец он поднял глаза на собравшихся вокруг него мрачных и раздражённых мужчин и прервал молчание. Голос его звучал глухо и хрипло.
- Надо пробиваться к форту.
Лицо Сильвера напоминало скорее античную маску. Сквозь смуглую кожу проступила мертвенная белизна. Казалось, он мысленным взором следя за входящим в испанскую гавань «Беневидасом». Ни у кого из капитанов не было ни малейшего сомнения, что Питер готов идти на любой риск, и, если остальные не поддержат его, бросится в Пуэрто-Бельо на верную смерть, направив «Арабеллу» на штурм трёх мощных крепостей. Но пиратские суда обросли ракушками, а тяжёлый груз в трюмах ещё более ухудшал маневренность судов. Многие капитаны не желали рисковать, боясь потерять корабль вместе с недавно захваченным у испанцев богатством. Собравшиеся с сомнением переглядывались друг с другом, будто бы желая угадать, что думают остальные.
- Что толку - Пуэрто-Бельо с моря не взять, - задумчиво произнёс один из капитанов, пристально вглядываясь в потухшие глаза адмирала. - Там три крепости, на рейде не менее двадцати пяти кораблей, да ещё и гарнизон почти пятьсот человек.
Питер, с лица которого всё ещё не сходило выражение мрачной решимости, граничащей с отчаянием, глухо произнёс:
- У нас больше людей и кораблей. Прорвёмся - и не в таких переделках бывали.
- Какой ценой, адмирал? Ценой наших жизней?
Сильвер молчал. Капитаны оживились, переглядываясь друг с другом и перебрасываясь короткими репликами. Силы были неравны, а риск слишком велик.
- Мы все понимаем, как тебе плохо, Питер. Но нельзя, чтобы нас перебили из-за твоего приятеля. Подумай хорошенько - ведь каждый, в том числе ты, мог оказаться в подобной ситуации. Сегодня не повезло Питту, а завтра - любому из нас.
Мужчины согласно закивали. Вольверстон попытался было возразить, но Питер взглядом остановил его. Отойдя от стены, он направился к двери. Собравшиеся расступились, понимая, что чувствует сейчас их адмирал, внезапно потерявший своего лучшего друга. Но, дойдя до конца каюты, Сильвер внезапно развернулся и направился обратно. Ещё в течение нескольких минут он ходил взад и вперёд по капитанской каюте, погрузившись в размышление. Видя, как тяжело даётся ему принятие решения, капитаны отступили, и между двумя рядами людей образовалось некое подобие широкого коридора, по которому двигался адмирал. Стук каблуков по дощатому полу каюты звучал подобно набату.
- Капитан! - подал голос Крисперс, но Вольверстон тотчас одёрнул его.
- Молчи, Крис. Ты не понимаешь...
- Что?
- Я знаю его. Если он сейчас согласится со всеми, то... Боюсь, что он не сможет с этим жить... Думай, Крис. Может, ты найдёшь выход?
Крисперс молчал. Положение друга казалось ему абсолютно безнадёжным.
Сильвер поднял голову, и быстрым взглядом окинув стыдливо потупившихся капитанов. Затем он остановился. В каюте воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая лишь плеском кильватерной волны. После короткой паузы её прорезал хриплый голос Питера:
- Приведите самого знатного пленника, - отрывисто приказал он, - узнайте, кто из аристократов сидит в наших трюмах.
Вскоре привели пленного. Это был невысокий худощавый брюнет лет сорока пяти с красивым благородным лицом и маленькой острой бородкой. Несмотря на разорванный камзол, он глядел на окружающих с нескрываемым высокомерием.
- Дон Хуан Родригес, герцог Сидония, - представил его юнга.
- Садитесь, дон Хуан, - вежливо поклонился ему Питер, указывая на самое большое кресло, обычно предназначавшееся для него самого, - чувствуйте себя как дома.
Пленный язвительно ухмыльнулся:
- Спасибо за предложение, но дома меня не вводят в каюту связанного, словно преступника.
- Это вынужденная мера, господин герцог, - немного резко произнёс Питер, - Приношу извинения Вам и всем остальным знатным пленникам. На войне как на войне.
- Грязный пиратский пёс, - выругался дон Хуан, - что тебе от меня надо? - и он злобно уставился на Питера своими карими глазами.
В эту минуту к стоящему посередине каюты Сильверу подбежал юнга и что-то прошептал ему на ухо.
- Спасибо, Джереми. Иди к себе.
- Дон Хуан, - продолжил Сильвер. - Мы захватили семь представителей знатных фамилий. Среди них Ваша племянница Мария Луиза и её ближайшая подруга графиня Эстебания Миранда. Судьбы всех этих людей, в том числе женщин, исключительно в Ваших руках.
- Что тебе от меня надо, подлый пират? - огрызнулся Сидония, бросив на Питера полный ненависти взгляд.
- Вам надо быть осторожнее с выбором выражений, герцог, - с выражением ироничной любезности произнёс Питер.
Былая уверенность постепенно возвращалась к капитану, а мертвенная бледность, ещё недавно покрывавшая щёки, бесследно исчезла. Он пристально взглянул на высокородного господина, пребывавшего в необычайно мрачном настроении, и холодно добавил:
- Ещё раз напоминаю Вам, герцог, что в моих руках семь знатных пленников. Не думаю, что моя просьба Вас затруднит. Если Вы поможете мне в одном важном деле, то все Ваши соотечественники будут немедленно освобождены.
- Почему я должен тебе помогать? - прорычал Сидония.
- Потому что в моих руках Ваша племянница, дон Хуан, - отрывисто произнёс капитан, - я никогда не причинял зла женщинам, но сейчас я в крайне затруднительном положении. Если Вы откажетесь мне помочь, придётся убить всех пленных, а женщин отдать для забавы матросам. Вы скажете, что это противоречит тому, что Вы когда-либо слышали о капитане Сильвере? Мне самому это неприятно, но сейчас у меня нет другого выбора.
- Что я должен делать? - спросил герцог. Слова Сильвера и тон, которым они были сказаны, окончательно убедили его в том, что на этот раз капитан намерен выполнить свои угрозы.
- Всего лишь доставить моё письмо губернатору Пуэрто-Бельо и в течение двух часов вернуться назад с ответом. Если ответ не будет на «Арабелле» в течение этого времени, то произойдёт то, о чём я Вас только что предупредил, - Питер пристально взглянул на герцога. В глубине синих глаз светилась холодная и непреклонная решимость идти до конца в осуществлении своего плана.
- Согласен, - угрюмо кивнул Сидония, - Я доставлю это письмо и привезу Вам ответ.
- Отлично. Дайте ему поесть и пусть он переоденется. И не спускайте глаз - пока он не сядет в шлюпку, его должны охранять мои матросы.
Когда дверь каюты захлопнулась за доном Фернандо, Питер подозвал юнгу:
- Садись. Будешь писать письмо губернатору.
Мальчик взял в руки перо. Сильвер снова начал ходить взад и вперёд, медленно диктуя своё послание:
Любезный граф Родриго Вальдес, высокочтимый губернатор Пуэрто-Бельо!
Обращаюсь к Вам с искренней надеждой на Ваше благоразумие. В Ваш порт только что вошёл галеон под названием «Беневидас», на котором находятся мой заместитель Питт Уоллес и ещё десять моих матросов. Убедительно прошу Вас отправить их мне живыми и здоровыми. В случае же, если это не будет сделано в течение двух часов с момента прибытия моего посланца, все находящиеся на моих кораблях пленники, в том числе несколько знатных господ, будут немедленно убиты, а Ваш прекрасный город будет превращён в руины. Искренне надеюсь, что Ваше Превосходельство сделает всё возможное с целью недопущения сего прискорбного события. С превеликим к Вам уважением и почтением, капитан Питер Сильвер.
После этого посыльный был высажен в шлюпку и отбыл по направлению к форту. Питер же, не надеясь на успех посольства, отдал приказ о перегрузке золота и драгоценностей.
- Что ты задумал, Питер? - возмутились несколько капитанов. - Мы не позволим тебе рисковать нашими жизнями. Мы не согласны на штурм Пуэрто-Бельо.