– Кажется, я помню, как пнула что-то под кровать.
Он вздыхает, прежде чем опуститься на колени.
– По-моему, тут что-то есть, – говорит Райден.
Матрас проваливается под весом парня. Он берет меня под руки и поднимает.
Я шиплю сквозь сжатые зубы.
– Прости. Почти закончил.
Я сижу у него на коленях, прижавшись спиной к его груди. Райден наклоняет голову к моей шее, чтобы увидеть мои руки, пока он наносит на них какую-то мазь.
– Ох. – Я удовлетворенно вздыхаю.
– Держу пари, так лучше.
Он позволяет мази оставаться на моих запястьях несколько минут, прежде чем нанести еще немного. Затем Райден обматывает бинтами мою ободранную кожу.
Я стараюсь думать только о дыхании, а не о боли. Просто дыши, Алоса. Райден уже закончил, но все еще продолжает сидеть, обнимая меня. Какое-то время в каюте царит полная тишина.
– Мне жаль. Я понятия не имел, что он позволит тебе висеть так долго.
– Если я правильно помню, именно ты предложил поднять меня.
– Я пытался убедить тебя поступить, как того хотел капитан. Я ожидал, что ты согласишься помыть палубу еще до того, как натянется веревка. Ты не должна была упрямиться.
– Тебе следовало бы знать меня лучше, – говорю я.
– Да, я не должен был так поступать. Мне очень жаль.
По какой-то причине его извинения расстраивают меня. Я спокойно говорю:
– Если сожалеешь, значит, тебе нужно мое прощение? Этого ты просишь?
Райден молчит. Я добавляю, прежде чем он успевает ответить:
– Если тебе нужно прощение, значит, ты хочешь все исправить. А если ты хочешь все исправить, значит, ты не собираешься снова подвергать меня опасности. Не уверена, что ты понимаешь, что стоит за словами «мне очень жаль».
– У меня не было выбора, – говорит парень.
– Конечно, у тебя был выбор, Райден. Просто он был непростым. И ты выбрал самый легкий вариант, который состоял в том, чтобы ничего не делать.
– Легкий? Думаешь, мне было легко видеть тебя в таком состоянии? Увидев тебя там, наверху, зная, какую боль ты, должно быть, испытываешь, это… это заставило меня почувствовать… было бы не так больно, если бы меня самого повесили. Я ненавидел себя за то, что произошло. Единственный способ наказать себя – смотреть, как ты мучишься. Это было моим наказанием.
Райден начинает гладить меня по волосам. Я испытываю искушение прекратить разговор, просто погрузиться в его объятия и уснуть. Только несмотря на то, как Райден заботится обо мне сейчас, я все еще злюсь на него.
– Какие сантименты, – говорю я. – Но слова что-то значат, только когда они подкреплены действиями. Даже если все, что ты говоришь, правда, ты слишком труслив, чтобы когда-либо делать то, что действительно хочешь. Мне кажется, что пока ты рядом со своим братом, ты вообще ничего не сможешь сделать.
Рука на моих волосах застывает.
– Странно слышать подобное от тебя. Ты служишь тирану, человеку, который, по сути, контролирует весь мир. Мы – пираты, не политики. Такие, как мы, не должны править. Нам нужен порядок, чтобы мы могли его нарушать. Что нам остается, если нет порядка? За последние годы мир изменился. Ты решила помочь ему измениться. И не в лучшую сторону. Наш выбор невелик – умереть или присоединиться к королю пиратов. Почему ты служишь Каллигану? Чтобы отец любил тебя?
– Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моем отце. Не делай вид, что что-то понимаешь. А теперь отпусти меня. – Я пытаюсь отстраниться, но Райден крепче прижимает меня к себе.
– Нет.
– Отпусти меня. Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался. Ты вызываешь у меня отвращение.
– Девочка, ты слишком слаба, чтобы говорить мне, что делать. Позволь мне позаботиться о тебе. Это все, что я могу сделать, так что просто позволь мне. Можешь думать, что раскусила меня, но это не так. У меня есть свои причины желать успеха Драксену. Ты нам нужна. Для благой цели. Позволить тебе болтаться над палубой никогда не входило в мои планы. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить тебе безопасность, если пообещаешь перестать быть такой чертовски упрямой.
Я больше не хочу с ним разговаривать, поэтому притворяюсь спящей. Он тихо фыркает.
– С таким же успехом можно сказать рыбе, чтобы она не плавала.
Глава 10
ВО ВТОРОЙ РАЗ Я ПРОСЫПАЮСЬ в объятиях Райдена.
Он все еще спит. Мне нравится возможность смотреть на его лицо так долго, как захочу. Полные губы, прямой нос, шрам, переходящий в линию волос на левой стороне лица. Должно быть, кто-то сильно ударил его по голове. Интересно, сделал ли это его отец? Райден, кажется, совсем не хочет говорить о нем. Может быть, из-за того, как с ним обращался отец, а может, из-за того, что Райден убил его. Возможно, и то и другое.
Райден шевелится. Я быстро опускаю взгляд на свои запястья, чтобы меня не застали за разглядыванием. Внезапно меня охватывает непреодолимое желание сорвать бинты.
Райден останавливает меня, схватившись за место прямо под раной на моем правом запястье.
– Пока нельзя. Не снимай повязки. Тебе нужно какое-то время держать свои раны в чистоте.
– Сильно чешется.
– Знаю, и будет только хуже, но ты не должна царапаться.
– Полагаю, тебе уже приходилось носить наручники?
– Всем на этом корабле посчастливилось испытать этот горький опыт.
– В одно и то же время? – уточняю я. Его ответ звучит необычно: полный горечи и сожаления.
– Да.
– Что случилось?
Его рука все еще лежит на моей. Он начинает поглаживать мою кожу кончиками пальцев. Я не останавливаю его, потому что от этого зуд утихает.
– Вот что я тебе скажу, Алоса. Предлагаю обменяться историями.
– Что ты хочешь знать?
– Расскажи мне о своих шрамах.
– Это не одна история, а сразу множество.
– Уверен, тебе есть что рассказать.
– Наверное, но сначала ты.
Райден на мгновение задумывается. Он подпирает голову свободной рукой, другая все еще скользит по моей коже.
– Хорошо. Я доверяю тебе, поэтому начну первым.
Он доверяет мне? Что это значит? Он что, дурак? Я не давала ему повода мне доверять. Скорее всего, он чувствует себя обязанным, учитывая вчерашние события, или что-то вроде того.
Есть много видов пиратов, но Райден – первый на моей памяти, кто испытывает угрызения совести за свое пиратство. Возможно, именно поэтому я нахожу его таким интересным. Он точно обращается со мной лучше, чем любой другой пират с пленником.
– Примерно за год до этого, – начинает Райден, – мой отец, лорд Джескор, все еще командовал этим кораблем. Мы с Драксеном жили на «Ночном путнике» практически всю нашу жизнь. Уверен, ты можешь это понять. Пиратским лордам нужны сыновья, чтобы передать свое наследие. В твоем случае – дочь. Это, кстати, странно. Когда-нибудь тебе придется объяснить мне, как все началось.
– Нет, вряд ли, – говорю я.
Он улыбается.
– Нет так нет, но мне было бы любопытно узнать.
– И что же дальше?
– Ах, да. Что ж, многие из команды – сыновья первых членов экипажа. Другие – молодые воры и убийцы, которых мы подобрали по пути. Мы собрали команду после того, как корабль перешел к нам.
– А как корабль стал вашим? Почему вас заковали в кандалы?
Он прикладывает палец к моим губам.
– Шшш. Я как раз подхожу к этой части. Иногда ты слишком нетерпелива.
От давления его пальца я хмурюсь. Райден отнимает его и кладет руку на кровать.
– Мой отец стал неосторожным. Он и его люди проводили слишком много времени на суше и все меньше на море, занимаясь пиратством. Они были ленивыми, шумными пьяницами. Эти мужчины совсем забыли о нас, их сыновьях и других членах экипажа. Поэтому мы решили попытаться отобрать у них корабль.
Я недоверчиво приподнимаю бровь.
– Думаешь, я поверю, что твой отец, пиратский лорд, стал ленивым, и это побудило вас захватить корабль?
– Ты знаешь, каково это – быть воспитанным пиратами. Я видел твои шрамы. Просто наши менее заметны. Они нас почти не кормили, а во время грабежей сваливали на нас всю грязную и опасную работу. Нас били всякий раз, когда им становилось скучно, что случалось довольно часто. Наконец чаша нашего терпения переполнилась. Мы попытались захватить корабль.
– И вы потерпели неудачу.
– Да, все прошло не так гладко. Они заковали нас в цепи, заперли на гауптвахте, а затем решили убить всех за мятеж.
– Очевидно, им это не удалось.
Райден качает головой.
– Нет, но они были близки к цели. Мой отец хотел начать с меня. Для него я был… разочарованием. Я оказался не таким, как он хотел. Не был достаточно похож на него: не разговаривал, не ходил и не пил, как он. Я думаю, мой отец списал это на то, что у нас разные матери – но какова бы ни была причина, Драксен всегда больше походил на него. У тебя есть братья или сестры, Алоса?
– Уверена, их уже около сотни. У моего отца такой… аппетит. Но я единственная, кого он признал. Если и есть другие, я о них не знаю.
– Понимаю. Я вырос с Драксеном. Мы всегда все делали вместе: играли и дрались. Он всегда заботился обо мне, как старший брат. Когда отец кричал на меня или бил, Драксен заступался за меня. В детстве он был моим защитником. Потом мы выросли, и я смог присматривать за ним в ответ.
Именно сейчас я бы отпустила несколько колких замечаний. История Райдена очень сентиментальна. Но, как ни странно, я чувствую потребность оставаться спокойной и дослушать.
– Между нами крепкая связь. Это самое ценное, что у меня есть в жизни. Я сделаю все, чтобы сохранить эту связь, потому что вся моя жизнь построена вокруг нее. Я не знаю, кем бы стал без Драксена. Ничего хорошего со мной бы не произошло точно.
Интересно, каково это – иметь кого-то, кому можно доверять и назвать другом детства? У меня на борту много хороших женщин, которым я доверяю и которых называю друзьями, но все они вошли в мою жизнь недавно. Пять лет назад или около того. У меня нет ничего, чем бы я дорожила так же сильно.