– Позже ты вышла на палубу, казалась совершенно другой. Словно вместо тебя был твой близнец. Ты не сопротивлялась, говорила не так, как обычно. Это было… пугающе. Клянусь, ты даже выглядела по-другому. Стоило прищуриться, и я видел слабую дымку света вокруг тебя.
Он преувеличивает. Когда я призываю сущность сирены, физически ничего не меняется – только мои действия и слова.
– Я знал о карте моего отца с тех пор, как был маленьким мальчиком, – продолжает Райден. – О сиренах я тоже знал, хоть и немного. Я собрал в кучу то, что мне было известно, и сопоставил с тем, что успел разузнать о тебе и твоем отце. После этого догадаться было легко. Я что-то заподозрил задолго до сегодняшнего вечера – до того, как ты спела мне.
Я замечаю проблески тепла среди его печали, но страха нет.
Карта точно не здесь. Я начинаю подниматься на верхнюю палубу.
Райден следует за мной, но держится на безопасном расстоянии.
– Почему ты не можешь заставить меня сказать тебе, где карта? Ты ведь заставила меня уснуть.
– Да, я усыпила тебя. Дважды. Но из-за этого я исчерпала свои… – не хочу называть это силами, звучит странно – способности. Вот почему во второй раз я не смогла погрузить тебя в глубокий сон. У меня больше нет козырей в рукаве.
– И что тебе нужно сделать, чтобы восстановиться?
– Море дает мне силу. Чем ближе я к нему, тем сильнее становлюсь.
Карты нет и здесь. Я спускаюсь по трапу и направляюсь к носу корабля.
– На что еще ты способна, кроме усыпления мужчин?
Когда я прохожу мимо Райдена на другой конец корабля, он отступает назад, будто боится ко мне прикоснуться.
Я могу заставить мужчин видеть то, чего нет, могу вложить определенные мысли в их головы. Я могу дать им обещания, которым они поверят, могу заставить делать все, что захочу. Для этого нужно только спеть. Хотя я не уверена, что должна все это рассказывать Райдену. Даже если верю, что мой отец скоро захватит «Ночной путник».
– При желании, я могу почувствовать, чего хотят мужчины, и использовать это в своих целях. Я включаю и выключаю эту способность, когда захочу, но способна раствориться в ней, если зайду слишком далеко.
От услышанного Райден замирает. Подождите-ка, дело не в этом. Мелькает что-то черное. Цвет страха. Я останавливаюсь и оглядываюсь. Я миновала центр корабля, где грот-мачта поднимается высоко в небо.
– Поэтому ты так себя ведешь? – спрашивает он.
Думаю, он пытается отвлечь меня.
Я делаю несколько шагов к Райдену, тем самым возвращаюсь к грот-мачте.
– Что ты имеешь в виду?
– Все время, что ты была на этом корабле. Все, что ты сказала и сделала. Все это время ты читала меня? Давала мне то, что я хочу? Поэтому я чувствую необходимость защитить тебя? Или ты залезла ко мне в голову? Заставила меня чувствовать то, чего я никогда раньше не испытывал?
Я останавливаюсь.
– Райден, единственное, что я когда-либо заставляла тебя делать, это спать. Я не играла с твоим разумом, не пыталась потакать твоим желаниям. Один раз я сделала это с Драксеном, чтобы найти карту. Поэтому все твои мысли и чувства никак не связаны со мной. Я ничего не сделала.
Свет вокруг него становится синим.
– Ты растерян, – говорю я. – Почему?
Райден прищуривается.
– Потому что я тебя не понимаю. И не знаю, чему верить.
– Ты можешь верить во что хочешь, но я говорю правду. А теперь прошу меня извинить, но мне нужно найти карту.
Я смотрю вверх.
– Воронье гнездо, да? – спрашиваю я.
Должно быть, там он спрятал карту.
В этот момент Райден замечает кого-то позади меня.
– Что ты здесь делаешь?
Я была так сосредоточена на реакции Райдена, что не заметила, как кто-то подошел ко мне со спины. Я уже собираюсь повернуться, когда чувствую острую боль в затылке и проваливаюсь в темноту.
Все в тумане. Я различаю пару силуэтов и чувствую покачивание – покачивание лодки в море.
– Она приходит в себя, – говорит кто-то.
– Она оправилась быстрее, чем я думал. Ударь ее еще раз.
Я снова теряю сознание.
Холод.
Все вокруг ледяное. Я чувствую холод на своей щеке, он цепляется за мои пальцы, просачивается сквозь одежду.
Мои веки невероятно тяжелые, но мне удается открыть глаза. Прямо перед носом я вижу решетку. Я снова в камере?
Нет.
За решеткой не корабль, а песок и деревья. Неподалеку слышится плеск волн, хотя я и не вижу берега.
Рядом никого нет.
Деревья шелестят на ветру. Я дрожу от холода. Разные жуки скользят и ползают по земле, пробираясь сквозь решетку. Ночные звуки меня не пугают.
Меня пугает клетка. Я без песни, без отмычек.
Вообще без какого-либо способа выбраться.
Впервые за долгое время я по-настоящему боюсь.
Только к утру кто-то подходит ко мне.
Я не узнаю этого человека. Он высокий, хотя и ниже моего отца. Мужчина с лысиной на макушке, каштановой бородой. Пять золотых колец свисают с его левого уха. Незнакомец одет опрятно, но все же подозрительно. К его поясу прикреплены шпага и пистолет. Хотя не могу представить, что мужчина часто ими пользуется. Он крепкого телосложения, но я уверена, что справлюсь с ним, стоит только оказаться на свободе.
Незнакомец достает из кармана какой-то шар.
Карта. Специально, чтобы покрасоваться передо мной, он подбрасывает шар в воздух и лениво его ловит.
– Знаешь, кто я? – спрашивает мужчина. Его голос звучит именно так, как я и ожидала – низко и требовательно.
– А должна? – безразлично спрашиваю я, как будто меня и не запирали. Я горжусь собственным тоном, полностью скрывающим комок, в который сжался мой желудок.
– Меня зовут Вордан Серад.
Я скрываю свое удивление. Я похищена третьим лордом пиратов. На этот раз незапланированно. По крайней мере, не мной.
Я стараюсь держаться уверенно.
– Знаешь, кто я? – спрашиваю я в ответ, копируя властный тон Вордана.
– Ты Алоса Каллиган, дочь Биррона Каллигана, короля пиратов.
– Превосходно. Тогда ты уже знаешь, как глупо держать меня в таких условиях.
– Глупо? Ничего подобного. Твой отец думает, что ты у молодого капитана Аллемоса, поэтому не станет преследовать меня. К тому же мне сказали, что ты истощила все запасы силы, что дает тебе море, поэтому не сможешь себе помочь. Я бы сказал, это ты ведешь себя глупо, раз не трясешься от страха.
Мое сердце уходит в пятки, а во рту пересыхает.
– И кто же сказал тебе это?
– Я, – раздается голос у меня за спиной. Несколько человек показываются из-за деревьев. Райден один из них, но я слышала не его голос. Нет, на Райдена направлены дула двух пистолетов. Они заставляют его идти в мою сторону. Почему он не заперт, как я? Похитители не запаслись достаточным количеством больших клеток?
Мой разум опустошается, как только я вижу четвертого человека, который выходит на поляну.
Терис.
Он прислоняется к одному из деревьев и, достав монету, начинает крутить ее между пальцами.
Я качаю головой.
– Ты предал моего отца? Это станет последней ошибкой, которую ты когда-либо совершал. Знаешь, что случилось с последним человеком, который сливал информацию врагам короля пиратов? Отец привязал его за лодыжки и разрезал пополам.
На Териса мои слова не производят никакого впечатления.
– К счастью для меня, я его не предавал.
Замешательство отражается на моем лице, так что Терис продолжает:
– Я никогда не был человеком твоего отца.
Мне требуется больше времени, чем следовало бы, чтобы осознать смысл услышанного. Но как же символ – он знал знак моего отца. Он четко дал мне понять, что является человеком Каллигана.
– Я много о чем осведомлен, – объясняет Вордан, возвращая карту в карман. – Каллиган глуп. Он считает себя неприкасаемым. Твой отец не понимает, что самые близкие ему люди готовы его предать. И, что более важно, предать тебя.
Я поворачиваюсь к Терису.
– Ты был на корабле не для того, чтобы помочь мне.
– Нет, – отвечает он. – Меня послали следить за тобой.
– Тогда кто же человек моего отца на борту «Ночного путника»?
Я разговариваю скорее сама с собой, чем с кем-либо из присутствующих.
Терис отвечает:
– Бедный Гастол. Боюсь, ты перерезала ему горло, когда Драксен захватил твой корабль.
Каковы шансы, что один из двух убитых мною людей был человеком моего отца? Меня охватывает чувство вины, хотя я знаю, что совсем не виновата. У моего отца должно было хватить предусмотрительности сказать, кто был его информатором на борту «Ночного путника», прежде чем я инсценировала свое похищение. Тогда Гастол не умер бы, и Терис не смог бы меня обмануть. Для отца такие незначительные детали совсем не важны. Какое ему дело, если один из его людей случайно умрет? На его место всегда найдется кто-то еще. Но в данном случае глупость короля пиратов могла стоить ему карты Драксена.
И, может быть, единственной дочери.
С другой стороны, мне следовало бы понять, что отец никогда бы не попросил своего шпиона помочь мне. Он знает, что за мной не нужно присматривать. Стоило с самого начала догадаться, что Терис притворяется. Злясь на себя, я возвращаюсь к разговору.
– Почему ты заставил Териса следить за мной? – спрашиваю я Вордана. – Что тебе нужно от меня?
– Ты не осознаешь собственной ценности, – отвечает Вордан. – Думаешь, Каллиган держит тебя рядом, потому что ты его дочь? Нет, Алоса, ты нужна ему только из-за сил, которыми обладаешь. Он использует тебя для собственной выгоды. Ты для него не более чем инструмент, способ получить желаемое. Я слышал все о наказаниях Каллигана, его тренировках, испытаниях. Я знаю все ужасные вещи, через которые он заставил тебя пройти. Я здесь, чтобы освободить тебя.
На мгновение я задаюсь вопросом, как он мог так много обо мне узнать. Тут я понимаю, если кто-то из приближенных моего отца работает на Вордана, он способен зна