Неправда. Я просто… в долгу перед Райденом. Он позволил мне сохранить кинжал, хотя должен был забрать его. Я всего лишь отдаю долги. Этот парень помог мне остаться в безопасности, поэтому я не убила его брата. Больше здесь нечего обсуждать.
Я в этом уверена…
Подождите… мой кинжал!
Я обхватываю руками лодыжки, как будто пытаюсь успокоиться, похлопываю себя по сапогу…
В нем нет ничего, кроме моей ноги.
– Случайно не это ищешь? – спрашивает Терис, вытаскивая из-за пояса мой кинжал, который я не заметила у него раньше.
Я стараюсь сделать вид, что меня это нисколько не беспокоит. На самом деле я возмущена. Мало того что Терис лишил меня единственной надежды на спасение, он еще и забрал вещь, к которой я очень привязана.
– Вот как мы поступим, – продолжает Вордан, отвлекая мое внимание от Териса. – Я говорю, а ты делаешь. При малейшем колебании или неповиновении на теле твоего дружка будут появляться новые порезы. Попытаешься использовать свои способности, чтобы сбежать, мы убьем Райдена и найдем тебе кого-нибудь другого для тренировок. Это понятно?
Я посылаю Вордану убийственный взгляд.
– Дай мне только выбраться из этой клетки, и я убью тебя.
Даже не дожидаясь сигнала от Вордана, Терис ударяет Райдена в предплечье.
Мои глаза расширяются, дыхание перехватывает.
– Я спросил: «Это понятно?»
Хотя это противоречит моей природе – и человека, и сирены, – я переступаю через свою гордость.
– Да.
– Отлично. Ниффон, Кромис – воск.
Люди Вордана протягивают ему и Терису две пачки желто-оранжевого вещества. Каждый из них вытаскивает по паре кусочков и вставляет воск себе в уши.
Умно, Вордан. Считаешь себя непобедимым? Я найду выход. Всегда находила. Это только вопрос времени. Хотела бы я, чтобы страх, пронизывающий каждую клеточку моего тела, обладал такой же уверенностью.
Я даже не пытаюсь скрыть ярость на своем лице, когда Вордан указывает на ведра. Каждый из его подчиненных хватает одну из тонких веток-трубочек и опускает ее в воду.
– Протяни руки, Алоса, – командует Вордан слишком громко.
Нет. Я не буду этого делать. Я не могу испытать подобное. Только не снова.
Мысленно я возвращаюсь в темницу моего отца. Наручники сжимают мои запястья. Лодыжки обездвижены тем же способом. Цепи звенят при каждой попытке отойти более чем на фут от каменной стены.
– Расслабься, – говорит отец, прежде чем плеснуть мне в лицо ведро воды.
Я задыхаюсь и отплевываюсь, пока вода стекает по мне.
– Прими это, Алоса. Давай посмотрим, как можно сделать тебя еще более могущественной…
В настоящее меня возвращает громкое ворчание. Райден держится правой рукой за локоть. Кровь из нового пореза просачивается через его напряженные пальцы.
– Протяни руки! – требует Вордан на этот раз еще громче.
«Твои воспоминания – всего лишь воспоминания, – говорю я себе. – Отец сделал тебя сильной. Он помог тебе научиться всему, на что ты способна. Пережив давление и пристальное внимание короля пиратов, ты, безусловно, сможешь справиться с жалким, безмозглым, скользким угрем».
Моя мантра срабатывает менее чем за секунду. Поэтому, прежде чем Терис успевает навредить Райдену еще больше, я сделаю так, как говорит Вордан. Я не буду смотреть на Райдена. Что значит для меня мое послушание? Что это значит для Райдена?
Ниффон и Кромис стоят на коленях рядом со своими ведрами. Первый затыкает конец своей полой ветки, вытаскивает ее из ведра и поднимает высоко в воздух передо мной.
Похоже, Вордан все продумал.
Если бы только Ниффон опустил ветку еще на фут, я могла бы дотянуться до нее. Как бы мне ни помешала хотя бы малейшая невнимательность. Но нет. Терис видел, на что я способна с ограниченными ресурсами. Он даже не позволяет мне взять палку в руки.
Я охвачена предвкушением и страхом, ожидая, что произойдет дальше. Ниффон убирает большой палец со своего конца ветки. Соленая вода из океана стекает в мои ожидающие руки.
Я позволяю ей проскользнуть сквозь пальцы и упасть на землю. Надеюсь, было похоже, будто я впитала часть жидкости. Остается надеяться только на то, что я смогу правдоподобно притворяться. На самом деле подобным образом я не могу вернуть свои способности.
Но Вордан этого не потерпит. Райден качает головой. Терис снова проводит мечом – на этот раз рядом с икрой Райдена.
– Не позволяй воде накапливаться на земле, – командует Вордан. – Держи ее в руках.
Он беспокоится, что я соберу достаточно воды, чтобы сделать с ней что-то действительно опасное. Пока у Вордана и его дружков воск в ушах, не имеет значения, сколько воды у меня в распоряжении.
Но я оставляю эти детали при себе. Если не хочу, чтобы Райдену причиняли еще больше боли, не могу тратить время впустую. Поэтому, когда Ниффон позволяет большему количеству воды вылиться из трубки, я ловлю ее и мгновенно поглощаю. От меня не ускользает и капли. Мои руки сразу же высыхают, а реакция не заставляет себя долго ждать. Успокаивающая вода становится частью меня. Она заполняет пустоту, которую я чувствовала в течение последних двух недель. Моя песня возвращается, уверенность в себе крепнет, ослабляя мой страх. Я хочу погрузиться в этот комфорт. Хочу прыгнуть в океан и уплыть в самое глубокое, самое черное пространство, чтобы спокойствие никогда не покидало меня.
На мгновение все, о чем я могу думать, – это океан. У меня нет других забот, кроме как вернуться к нему. Остальное неважно.
– Алоса! – Голос Райдена прорезает мои тоскливые мысли. Я пытаюсь обуздать желания сирены. Вот почему я не могу вернуть свою песню, пока не найду в себе силы сосредоточиться. Потому что использование воды из океана открывает во мне инстинкт сирены. А это значит – не заботиться ни о чем, кроме себя, своих сестер и океана.
Этот человек для меня ничто. Какое мне дело, если его убьют? Он же не имеет никакого значения, важна только я.
– Алоса, – повторяет Райден.
Я прищурившись смотрю в его сторону, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях.
«Не становись каким-то бездушным существом. Ты женщина. Подумай о своей команде, друзьях, семье. Вспомни, как ты украла корабль и сделала его своим. Вспомни, каково это – быть капитаном, чувствовать уважение и благодарность команды. Подумай о гордости в глазах твоего отца, когда ты ему угождаешь. Подумай о Райдене. Помнишь, как ты развлекалась, сражаясь с ним? Помнишь насмешки и уколы? А кинжал? Вспомни его поцелуи. Подумай о Райдене, который не заслуживает смерти только потому, что ты не можешь контролировать себя!»
Вот и все. Я снова перевожу взгляд на Вордана, ожидая указаний.
– Спой ему, Алоса. Произведи на меня впечатление.
Вордан, без сомнения, хочет увидеть, как Райден танцует и выполняет нелепые трюки. При других обстоятельствах было бы забавно унизить Райдена. Но не сейчас. Не для того, чтобы удовлетворить человека, который посадил меня в клетку. Райден не обезьяна, а я не рабыня.
Я смотрю на Райдена. Он не выглядит испуганным, только встревоженным.
– Давай, – наконец говорит он. Поскольку Райден стоит прямо передо мной, а у других мужчин в ушах воск, они не могут услышать, что он говорит со мной.
– В конце концов, мы выберемся из этого. А пока делай то, что необходимо.
Вордан внимательно наблюдает за мной, поэтому я не рискую кивнуть Райдену. Вместо этого я пою. Я начинаю с чего-то простого и незаметного. Из моих приоткрытых губ льется успокаивающая, медленная мелодия. Ноты не имеют значения. Именно намерение, стоящее за ними, придает песне силу. Это заставляет Райдена подчиняться моим приказам. Прямо сейчас я хочу одного – избавить его от боли.
Мгновенно его напряженные рука и нога расслабляются, больше не чувствуя порезов и глубокой раны возле запястья. Я отрываю полоску ткани от нижней части моей блузки и бросаю ее Райдену.
Люди Вордана стоят, готовые вмешаться, если я попытаюсь заставить Райдена бежать или освободить меня. То, что они полагают, будто я могу что-то придумать, не имея под рукой ничего, кроме полоски ткани, должно мне льстить.
Но это для руки Райдена. Я вплетаю в песню еще несколько нот, заставляя его перевязать самую глубокую рану, чтобы остановить кровотечение. Я хотела бы исцелить его, но мои способности ограничены. Я могу убедить только разум, откуда, как я обнаружила, действительно исходит боль. Я способна временно облегчить страдания Райдена, но не более того.
У меня осталось всего несколько нот, поэтому я даю Вордану то, что он хочет. Райден выпрямляется. Его глаза не стекленеют, совсем не меняются. Первый помощник «Ночного путника» выглядит совершенно нормальным, как будто действует по собственной воле. Но это не так. Он делает не больше и не меньше того, что я повелеваю через песню. Райден демонстрирует пару боевых стоек. Я заставляю его пинать и бить невидимых врагов. Он прыгает, уклоняясь и нанося удары своим противникам. Наконец, Райден убирает в ножны воображаемый меч.
Как только мои силы истощаются, я освобождаю его от воздействия песни и сажусь на землю.
Райден моргает. Он в замешательстве озирается, пока не замечает меня. В этот момент память возвращается к нему. Я не лишила его воспоминаний, так что Райден точно знает, что я заставила его сделать. Он судорожно вздыхает. Боль от ран возвращается к нему. Без песни я не могу облегчить его страданий. Я дала Райдену все, что могла. Хоть и на короткий период времени. В первую очередь Райден оказался здесь из-за меня.
Ну, на самом деле всему виной Терис, но я не могу ожидать, что Райден думает так же.
Вордан подходит ближе к клетке, пристально глядя на меня.
– Твои глаза отражают твою душу, Алоса, – громко говорит он из-за воска в ушах. – В одно мгновение они превратились из зеленых в синие и обратно. По ним удобно судить, когда у тебя есть сила сирены, а когда нет.
Черт.
Я надеялась, что они не поймут, когда мои способности иссякают. За мной слишком внимательно наблюдают. К концу этого сумасшедшего эксперимента у меня не останется никаких секретов.