– Ну что ж, я доволен тем, как ты сегодня продемонстрировала возможности своей песни, – говорит Вордан, вынимая воск из ушей. – Поговорим теперь о второй части твоих способностей. Если Терис правильно услышал, ты можешь читать эмоции других людей, но эту способность тебе не нужно восполнять в океане. Она присуща тебе от рождения.
Райден, тяжело дыша, лежит на земле, приходя в себя после воображаемой боли. Я вижу, как он трет руками свое тело, чтобы убедиться, что ее на самом деле не было.
– Алоса! – резко произносит Вордан, отвлекая мое внимание от Райдена.
Терис выходит вперед и бьет Райдена по лицу. Кровь красной струйкой стекает из носа, окрашивая песок в красный цвет. Я чувствую даже какое-то облегчение, что Терис так сильно ударил: Райден потерял сознание и теперь не чувствует боли.
– Да, – отвечаю я. – Я могу по желанию понимать чужие чувства.
– И для этого тебе не надо петь?
– Нет.
– Отлично! – Еще пару слов в пергаменте. – Скажи мне, что чувствует каждый из моих людей.
Я уже много раз это делала. Снова воспользоваться этой способностью – большой риск, я могу потерять себя. А в столь опасной ситуации забыть, кто я такая, – это последнее, что я могу себе позволить. Уже несколько раз силы моря призывали меня к себе. А Райден без сознания и не сможет позвать меня обратно.
Я постараюсь быстро вызывать это в себе и, поняв то, что мне нужно, сразу же прекращать.
Сложное переплетение эмоций восхищает меня. Я любуюсь ими, как картинами. Просто приходится страдать от отчужденности, чтобы их увидеть. Почувствовав на коже неприятные покалывания, я по очереди смотрю на каждого из людей Вордана.
– Этот голоден, – говорю я, указывая на Ниффона. – Этому скучно. – Это Кромис. – Этот взволнован. Нет, рад чему-то. – Терис. – А ты… – чувства Вордана чуть сложнее, – доволен.
Вордан по очереди смотрит на каждого, и они кивком подтверждают правильность моих слов.
– Скучаешь, Кромис? – спрашивает Терис. – Наверное, надо вернуть тебя в кухню.
– Я в порядке, к… Терис.
Терис на мгновение поджимает губы, но тут же его лицо принимает обычное выражение.
Интересный оборот! Хотя я не удивлена, что Терис назвал мне фальшивое имя. Честно говоря, меня не интересует его настоящее. Когда я буду свободна, а он мертв, это будет уже неважно.
– Заткнитесь! – прикрикивает Вордан на своих людей. Он не отрывает глаз от пергамента, пока не заканчивает писать, и только тогда поднимает взгляд на меня. – Завтра мы с этим еще поиграем. А сейчас давай-ка побыстрее перейдем к третьей и последней способности. Скажи мне, как ты ее называешь? Я долго мучился, пытаясь придумать ей краткое название.
Я на мгновение задумываюсь.
– Райден без сознания, но Терис все равно готов его ранить. Так что выкладывай.
Я с ненавистью смотрю на безобразную фигуру Вордана.
– Я могу стать для любого мужчины тем, что он считает идеальной женщиной.
– То есть, по сути, ты соблазнительница. Другого от женщины и ждать нечего, правда?
Если бы я уже не решила предать его смерти, то сделала бы это сейчас. Сжав зубы, я говорю:
– Я могу стать всем, чем угодно, чтобы добиться от мужчины того, что мне нужно.
– Ты манипулятор. Я так понимаю, эта способность хорошо сочетается с чтением чувств. Прибавим к этим двум песню – и ты действительно становишься грозным существом, властителем над людьми. Однако, я полагаю, эту способность нельзя применить к нескольким людям одновременно?
– Бывает по-разному. Многих мужчин привлекает одно и то же. Я могу распознать только один образ идеальной женщины, но если поблизости есть мужчины, которым тоже нравится этот образ, то…
– Ты можешь влиять на них всех.
– Да.
– Продемонстрируй то, что говоришь. Я хочу, чтобы ты показала это на каждом из моих людей.
Из всех моих способностей отец ценил эту меньше всего. Он не проводил с ней испытаний, как с остальными. Мне приходилось экспериментировать с нею самой. Пока еще я не обнаружила никаких последствий ее применения. Если не считать того, что потом я чувствую себя полнейшей шлюхой. Но я не пренебрегаю тем, чтобы время от времени ею воспользоваться. Хотя все же предпочитаю, чтобы у меня оставалось еще немного песни, чтобы потом стереть память своим жертвам.
Но, похоже, к концу сегодняшнего дня у меня не останется ни спокойствия, ни тайн, ни достоинства.
Глава 18
Вордан заставляет меня меняться для каждого из своих людей. Я по очереди играю роль шлюхи (потому что Ниффон предпочитает женщин, которые знают, что делают), невинной сельской девочки (Кромису нравится отнимать невинность без последствий для себя) и замужней женщины (потому что Териса привлекают опасность и тайна адюльтера).
При этом я продолжаю сидеть в клетке. К счастью, им не разрешено ко мне прикасаться, но мне самой хочется себя пнуть за эти грязные, неприличные, кокетливые реплики, которые я вынуждена произносить. Все время, пока я играю свои роли, Вордан стоит рядом и что-то записывает в свой треклятый пергамент.
Я про себя клянусь, что порву этот пергамент на мелкие кусочки, чтобы никто не мог прочесть о словах и поступках, до которых мне пришлось опуститься.
– Можешь остановиться, – разрешает Вордан, когда я уже четверть часа разговариваю с Терисом. – Не утруждай себя заниматься мною. Я увидел достаточно.
Терис вопросительно смотрит на Вордана. Наверное, у меня похожий взгляд. Если что-то и может заставить меня захотеть продолжить демонстрацию своей, как элегантно выразился Вордан, способности соблазнять, то это его нежелание испытать ее на себе.
Я легко читаю желания Вордана, как будто они написаны на доске у него над головой.
– О, – говорю я, – думаю, ты не сочтешь меня привлекательной, как бы я ни старалась.
До этого момента Вордан испытывал по отношению ко мне лишь приятное любопытство, но теперь смотрит на меня так, будто я – какое-то злобное существо, прицепившееся к борту его корабля.
Он вынимает меч и делает шаг ко мне.
– Что вы делаете? – спрашивает Терис. – Капитан!
Придя в себя, Вордан вкладывает меч в ножны и возвращается к своему пергаменту.
Я в изумлении. Не потому, что Вордан предпочитает только мужское общество, а потому, что я никогда не пользовалась своими способностями с такими, как он. Я не осознавала, что существуют люди, на которых не действует этот мой талант. А оттого, что Вордан – один из них, клетка почему-то кажется мне еще крепче.
– На сегодня достаточно, – говорит Вордан. – Заберите парня и инструменты.
Ниффон и Кромис начинают шевелиться, но Терис неодобрительно смотрит на капитана.
– Я велел забрать парня, Терис! – повторяет Вордан.
Терис спешит выполнить приказ, а Вордан последний раз меряет меня взглядом.
– Завтра мы продолжим. Я бы посоветовал тебе подготовиться к трудному дню, который ждет тебя завтра. – На мой уничтожающий взгляд он отвечает: – Не волнуйся. У нас с тобой еще много недель впереди.
И я снова чувствую, как вся пища, что еще осталась у меня в желудке, поднимается к горлу, и я с трудом удерживаю ее на месте, глядя, как люди Вордана уходят, унося безжизненное тело Райдена.
Недель?
Недель?!
Подвергая меня все новым и новым жестоким испытаниям, Вордан не оставлял мне времени задуматься об этом, но теперь меня охватывает отчаяние.
«Я должна найти способ выбраться отсюда!»
Я не могу достать ни до одного дерева. На земле вокруг меня нет ничего, кроме высокой травы и песка. Кое-где попадаются валуны. Ничего такого, что может мне помочь.
У меня нет ничего, кроме одежды на теле. Все это бессмысленно.
Но не станут же они вечно держать меня в этой клетке, верно? В конце концов они меня выпустят. Но куда? Поесть? Нет, кормить меня будут через решетку, в этом нет сомнений. Облегчиться? Вряд ли. До сих пор Вордан был со мной исключительно осторожен. Не сомневаюсь, он ожидает, что я схожу в угол клетки.
Странная вещь – оказывается, для того, чтобы жить, достаточно только пить и есть. Общаться с другими необязательно. Нет необходимости двигаться, бегать, ходить. Да и спать тоже не особенно нужно. Меня можно держать тут вечно, и я буду жить.
Были дни, когда, закованная в подземелье глубоко под логовом отца, я думала, что так может пройти вся моя жизнь. В вечном плену. Тогда я отказывалась пользоваться своей силой. Я делала вид, что ее нет. И только поставив меня перед выбором провести всю жизнь в подземелье или воспользоваться своими способностями, чтобы выйти из него, отец добился того, что я начала их применять.
Теперь же я применяю их для того, чтобы выживать, хотя каждый раз колеблюсь. Однако сейчас на них рассчитывать нечего.
Но что еще у меня есть? Ничего.
Стойте. Нет!
У меня есть Райден. Но какой сейчас толк от него, израненного и лежащего без сознания далеко от меня?
Я изо всех сил напрягаю мозги, стараясь что-нибудь придумать. Разум так разогревается, что я даже не замечаю, как мои мысли превращаются в сны. Я вижу себя, глядящую через решетку, как Терис обескровливает Райдена, снова и снова раня его – сначала кулаками, потом мечом. Наконец он вынимает из-за ремня пистолет, направляет Райдену в голову и стреляет.
От прогремевшего выстрела мое тело вздрагивает. Открыв глаза, я понимаю, что слышала не пистолетный выстрел, а удар меча о прутья моей клетки. Увидев, что я открыла глаза, Кромис быстро отскакивает подальше от решетки.
– Алоса, – говорит Вордан. – Ты готова начать новый день?
Райден жив, но лежит на земле, окровавленный после вчерашних ран. Он поднимает на меня взгляд и улыбается.
Почему этот идиот улыбается? Радоваться совершенно нечему. Называйте как хотите – спокойствие и уверенность или самодовольство. Но если я еще не придумала способа выбраться, то он и подавно.
– Не могла уснуть, все ждала этого момента, – говорю я с каменным лицом.
– Рад это слышать, – отвечает Вордан. Мой сарказм его не трогает.