Это подействовало, мужчина отсчитал монеты.
– На закате приводи девочку к пристаням. К лодкам не подходите, встречу вас на суше.
Я опустил монеты в кошелек и, довольный собой, ушел из переулка. Мэфи, очевидно, тоже был доволен тем, как все закончилось; он потерся меховой щекой о мою щеку и сказал скрипучим голосом прямо мне в ухо:
– Хорошо.
Мне стало любопытно: он хоть понимает значение слов, которые произносит? Я слышал легенды о морских змеях, которые овладели человеческим языком, и еще кучу историй об обитающих в глубинах Бескрайнего моря магических тварях… Но это все – небылицы, а Мэфи – зверек размером с котенка. Свернувшись в клубок, он вполне мог поместиться у меня в ладонях.
– Нет, – сказал я, как будто он мог меня понять. – Деньги – хорошо. Задание? Задание – плохо.
– Хорошо, – настойчиво повторил Мэфи.
Я вздохнул. Какой смысл спорить? Да и нужен ли мне на лодке собеседник? Не нужен. Но я все равно улыбнулся и почесал Мэфи по макушке, а он заурчал и ткнулся мордочкой мне в плечо.
– Надо бы тебя покормить, а мне надо побольше разузнать что да как.
Город был небольшой, и я довольно быстро нашел два трактира. Выбрал тот, что ближе к пристаням. Внутри было дымно и пахло рыбой. Один вдох, и я сразу почувствовал тоску по дому – мой отец всегда встречался со своими друзьями-пойерами как раз в таких местах. Мы с Оню, зная, что отец уже вернулся с рыбалки, прокрадывались в трактир под завесой дыма и наблюдали, как они играют в карты. Если везло, отец разрешал нам сделать ход-другой.
– Вашей маме не понравится, если она узнает, что я учу вас играть, – говаривал он.
В половине случаев на этом все и заканчивалось, но, если мы проявляли терпение, отец, немного поворчав, придвигал для нас стул к столу. Надписи на лакированных картах делались на пойерском, мои попытки выучить язык были робкими, да я и не особо стремился. Казалось, каждая ошибка подчеркивает желтоватый цвет моей кожи, непослушные кудри и то, какой я хилый и долговязый. Произношение у Оню было гораздо лучше, но я все понимал, когда друзья отца улыбались, глядя на брата, и говорили: «Ого, да он прямо рожден для этого!»
Я такой похвалы никогда не удостаивался.
В этом трактире играющих в карты пойеров не было, там вообще оказалось пустовато – время суток не располагало, но за столиком в углу сидели двое рыбаков, которые только что вернулись с ловли.
Я смог расслышать, как один говорил другому:
– Чего ждать? Император скажет, что Голова Оленя утонул из-за несчастного случая.
– Ага. Что за случай такой, что из-за него целый остров затонул?
– Бьюсь об заклад – это Аланга, а он просто слишком стар и слаб, чтобы их остановить. И наш остров может стать следующим. Или вообще все пойдут ко дну.
Я плавно отодвинул стул и присел за их стол. Рыбаки недовольно зыркнули на меня, что естественно, ведь в трактире было полно пустых столов.
– Да-да, понимаю, помешал, – сказал я, – но я тут кое-кого ищу.
Рыбаки так и сидели с недовольными физиономиями, пока я не махнул хозяину и не заказал на всех вина из сладкой дыни. Тут они переглянулись. Один пожал плечами. Потом рыбаки расслабились и посмотрели на меня, ожидая, что я скажу дальше.
Выпивка – один из легких способов завести друзей, но я и не рассчитывал, что они станут моими друзьями до гроба. Только на один день. Мне просто надо было, чтобы они были дружелюбны и немного пошевелили мозгами. Ну и чтобы у них после моего ухода не возникло желания настучать на меня расквартированным на острове императорским солдатам.
– Мимо этого острова прошла лодка. Лодка из черного дерева под синими парусами. Меньше императорской каравеллы, но достаточно большая, чтобы перевозить людей. Человек десять, не считая команды, на ней без проблем поместятся.
– Когда? – спросил рыбак слева от меня.
– Недавно, несколько дней назад.
Рыбак поскреб пальцами подбородок:
– Нет, такой не видел. Хотел бы тебе помочь, но нет.
Второй, не проронив ни слова, снова пожал плечами. Мне даже показалось, что это его единственный способ отвечать на вопросы, но тут он нахмурился и сказал:
– Тебе бы Шуай порасспросить. Старуха торгует крабами с северной стороны пристаней. Она, наверное, всех на острове знает и глаз с пристаней не спускает, уж поверь. Видит, кто заходит, кто уходит.
Хозяин поставил перед нами кружки с вином из сладкой дыни.
Рыбак отхлебнул вина и рассмеялся, глядя в кружку:
– Может, и тебя тоже приметила.
Рыбак, что сидел слева, протянул руку к Мэфи. Тот спустился с моего плеча, понюхал, и мех у него на спине встал дыбом. Он попятился, при этом опустил голову, прижал уши и, ощерившись, показал рыбаку свои ярко-белые зубы.
– Эй, успокойся, – сказал я и снова подсадил его себе на плечо.
Не хватало еще, чтобы он сказал свое «плохо», а мне бы пришлось из-за него выкручиваться и сочинять всякие небылицы.
– Что это у тебя за зверушка такая? – спросил рыбак слева.
У меня в голове вихрем пронеслись сотни лживых ответов, но со мной за столом сидели два обычных рыбака, Мэфи показался им забавным и держал рот на замке.
– Сам не знаю, – беспечно сказал я, и мех на спине Мэфи тут же стал гладким. – Думаю, он сам меня выбрал. Остался без матери. А вы таких когда-нибудь встречали?
– Да нет вроде. Но на твоем месте я бы держал ухо востро. Знавал я одну женщину, она подобрала тюлененка, тоже сиротку. Он ей таким милым показался. А потом вырос чуть не с лодку размером, откусил ей три пальца и уплыл как ни в чем не бывало.
– Ладно, буду держать ухо востро.
Я пригубил вино. Оставалось выудить у рыбаков еще кое-что.
Теперь я говорил медленно и одновременно оценивал их реакцию.
– Я плыву на восток. Направляюсь на следующий остров Хвоста Обезьяны, и мне надо оказаться там как можно быстрее.
Рыбаки переглянулись.
– Здесь ты не найдешь то, чего ищешь, – сказал любитель пожимать плечами. – Разве что через Иоф Карн.
Иоф Карн. Они порой ничем не лучше, чем императорские солдаты. Ты платишь либо Империи, либо Иоф Карн, либо и тем и другим.
– А я слышал, что рыбаки иногда придерживают их у себя, на случай если надо будет уйти от шторма. – Я тряхнул кошельком с монетами. – Готов заплатить и накинуть сверху.
Рыбак слева от меня крякнул и постучал пальцами по столу. Ногти у него были черными от грязи и рыбьей крови. Потом он достал из кошелька умный камень и показал мне его под столом.
Мэфи напрягся, как будто собрался удушить меня своим тельцем, мне даже пришлось отцепить его когти от рубашки.
– Заплачу десять серебряных фениксов.
– Плохо! – заверещал Мэфи. – Плохо! Плохо!
Он рванул с моего плеча, свесился с края стола и смахнул камень с ладони рыбака на пол.
Для такого даже в полупустом трактире было слишком много глаз, и все их внимание тут же переключилось на меня и Мэфи.
Опрокинув стул, я вскочил из-за стола.
Треклятая зверушка! Пусть остается здесь, верещит и скалится на всех подряд, а я найду себе умные камни в другом месте, и плевать на этот остров и говорящих зверьков… Но пока я все это проговаривал у себя в голове, моя рука подхватила Мэфи за холку и усадила обратно на плечо.
– Ветер в паруса и ясного неба! – пожелал я рыбакам и быстро пошел к выходу из трактира.
Начали собираться облака, в воздухе пахло сырой травой и морем.
– Ты что, хочешь, чтобы меня прибили? – прошипел я Мэфи.
Ветер шевелил его мех, и я, только погладив его по спине, почувствовал, что он весь дрожит.
– Плохо, – тоненьким голосом прохныкал Мэфи.
– И как, по-твоему, я найду Эмалу, если у меня нет камней?
Мэфи вместо ответа сделал глубокий вдох и выдохнул облачко белого дыма.
– Согласен, на крайний случай это сойдет, но все равно не сравнить с умными камнями.
Я остановился и тряхнул головой. С каких пор я решил, что он понимает сложные предложения? Ладно, с хронологией принятия решений разберемся позже.
Шуай, торговку крабами, я нашел у пристаней, прямо по наводке рыбака из трактира. Дым от ее прилавка смешивался с низкими облаками, ветер гремел пальмовыми листьями, которые служили ей крышей.
– Два пенни за порцию крабовых клешней на пару́, – не поднимая головы, сказала Шуай.
Это была худенькая старушка с черными с проседью волосами. Я заплатил за две порции – люди всегда идут навстречу, когда ты приносишь им прибыль. Старушка передала мне крабовые лапки на банановом листе, а я предложил одну порцию Мэфи. Почуяв запах краба, тот сразу перестал трястись. Он схватил одну клешню, с хрустом ее разломал и, добравшись до мяса, заурчал от удовольствия.
– Твой приятель не на шутку проголодался, – рассмеялась Шуай.
– По-моему, он всегда голодный, – сказал я и передал приятелю вторую лапку.
Мэфи перепачкал мне рубашку, но было бы смешно из-за этого расстраиваться, ведь я не переодевался с момента избиения людьми Иоф Карн и на ней хватало пятен грязи и крови.
– Мне сказали, что ты примечаешь всех, кто приходит и уходит от пристаней. Я кое-кого ищу.
Даже платить старушке не пришлось. Она наклонилась вперед, облокотилась о прилавок и улыбнулась, словно приглашая к разговору. Что-то в ее взгляде заставило меня вспомнить о матери. Даже голова немного закружилась, на мгновение все поплыло перед глазами. Как будто я всего пару дней назад сидел рядом с ней на лавке в нашей кухне и нарезал перья зеленого лука.
Сколько ей сейчас? Когда я ушел из дома, волосы у нее были черные. А сейчас? Седые, как у Шуай? Она здорова или больна, как мать Алона? Мне даже думать об этом не хотелось.
Я глубоко вдохнул запах вареных крабов и погнал прочь все эти мысли.
– Ты не видела, сюда заходила лодка черного дерева под синими парусами?
Шуай кивнула, и мне показалось, что второй вдох я уже никогда в жизни не сделаю.
– Видела. И не только эту лодку, но и капитана со спутницей. Они проходили мимо меня.