– Мы будем править сами. – Ранами вскинула подбородок. – Совет из представителей острова.
Больше вопросов у меня не возникало. Я по одной только интонации легко узнавал приглашение сменить вероисповедание. Я провел рукой по лицу. Бескрайнее море! Как же я устал. Обещанная детям сухая одежда и горячая еда – в моем положении это просто рай. Когда я переступал с ноги на ногу, у меня в ботинках хлюпала вода, штаны прилипали к ногам, да и плечо еще побаливало.
– Похоже, это будет настоящий бардак, – сказал я и зашагал к воде. – Я не тот, кто вам нужен.
– Подожди! – окликнула меня Ранами. – Я знаю, что ты ищешь.
Я остановился.
– Лодка из черного дерева под синими парусами плывет к большим островам. Я знаю, куда она направляется.
А я не знал, где искать эту лодку, и никогда не знал, куда она направляется.
– И что же ты знаешь об этой лодке? – не оборачиваясь, спросил я.
Ранами не собиралась отвечать просто потому, что я спросил. Да и неудивительно.
– Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, но сначала ты должен нам помочь.
Я развернулся, послушно, как марионетка, которую дернули за ниточки.
Ради Эмалы – все, что угодно.
– И что именно я должен для вас сделать?
23Йовис
– И это все? Больше тебе от меня ничего не надо?
Мой отец, когда мы с ним выходили в море, любил повторять: если акула предлагает жемчужину, держись подальше от ее зубов. Правда, мой опыт подсказывает, что об этом правиле стоит чаще вспоминать на суше и среди людей.
Ранами скрестила руки на груди:
– Десять дней твоего времени – не такая уж высокая цена.
– И я так понимаю, мне всего лишь надо будет просидеть тут с вами десять дней и после этого вы выдадите мне всю оговоренную информацию?
Внутренне я орал во весь голос. Десять дней! Десять дней эта проклятая лодка будет уходить все дальше, а мои шансы найти ее будут утекать как вода сквозь пальцы.
– Нет, – признала Ранами.
– Тогда скажи, что именно вам от меня надо, а потом уже поговорим.
– Давай ты пойдешь со мной, и с Джио, и с остальными. Тебе все объяснят.
– С остальными, – спокойно повторил я за Ранами.
Сколько же безосколочных собралось на этом острове?
Если император пошлет своих Лазутчиков на острова, их всех очень быстро тут накроют. Зачем поручать такое дело людям, если у тебя в распоряжении мелкие и шустрые, как белки, конструкции?
Да, Ранами сказала, что знает, куда направляется лодка под синими парусами. Это действовало на меня как сверкающая в солнечный день блесна на рыбу. Я понимал, что иду по следу, который давно остыл. Если бы мне стало известно, куда именно направляется лодка, я бы выбрал самый короткий маршрут и нагнал бы ее прямо в гавани. Я вспомнил темные глаза Эмалы и попытался представить, каково это будет – снова в них заглянуть. У меня перехватило дыхание, словно мне на грудь блинами уложили все острова Империи.
– Она еще жива? – тихо спросил я.
У Ранами дрогнули ресницы, она посмотрела на песок под ногами.
– Мне жаль. – Судя по голосу, ей действительно было жаль. – Ты ищешь черную лодку под синими парусами, и это все, что я знаю. Больше ничего…
Я решительно прошел мимо Ранами, но успел услышать, как Мэфи с плеском выскочил из воды и побежал следом за мной.
Конечно, она не знала. Похоже, никто не знал, что случилось со всеми этими молодыми мужчинами и женщинами и почему их забрали. Но она знала, куда их перевозили, а это уже что-то.
– Плевать, – буркнул я.
Надо перестать себя обманывать. Сколько можно внушать себе, будто я смогу в одиночку снова найти эту лодку? Я не ребенок, который верит, будто сможет увидеть морских змей, сидя на берегу.
Ранами попыталась поравняться со мной, но я не сбавлял шага.
– Ты же не знаешь, куда идти, – твердо сказала она и умудрилась-таки перегородить мне дорогу.
И да, она была права – я не знал, куда идти. Где может прятаться лидер повстанцев?
Мы шли через лес, земля чавкала под ногами, и я думал о том, что большинство людей радуются дождю после семи лет сухого сезона.
Да, теперь ветер поднимается чаще и скорость лодки вырастает. Но с другой стороны, жить в лодке под дождем довольно паршиво. От постоянной влажности в воздухе у меня возникает опасение, что мои пальцы до смерти останутся сморщенными.
Мэфи вырвался вперед. Он и в лесу нашел, чем себя порадовать: бухался всем телом на усыпанную капельками росы траву, пытался поймать пастью бабочку, взбирался по стволу дерева, но не очень высоко, и спрыгивал обратно. Но самое главное, он помалкивал, и я за это был ему благодарен. Мне еще только не хватало ломать голову над тем, как объяснить этой женщине, почему мой питомец умеет говорить.
Ранами привела меня к увитой лианами отвесной скале. Сверху вперемешку доносились крики обезьян и пение птиц. Небо расчистилось от облаков, но я знал, что это ненадолго. В этой части острова не было ни дорог, ни поселений, отсюда даже крыши домов вдалеке было толком не разглядеть.
Да, от Лазутчиков в таком месте проку мало.
А потом Ранами отодвинула занавес из лиан, и я увидел проход в скале. Скорее даже щель – такую узкую, что буквально надо было протискиваться.
Ранами оглянулась и посмотрела на меня. Взгляд у нее был холодным.
– Ты же не собираешься… – начал я.
Ранами подняла руки, сделала глубокий вдох и нырнула в проход.
Мэфи возбужденно заверещал.
– Не надо. – Я приставил указательный палец к губам.
Мэфи умолк, но принялся тыкаться мордой мне в колено. Я почесал его за ухом и шагнул к проходу в скале. Отодвинул занавес из лиан и заглянул внутрь.
Тогда мне показалось, что я увидел внизу какой-то слабый свет.
– Ты идешь? – донесся из темноты голос Ранами.
И она словно растаяла в темноте.
Мэфи сел на задние лапы и уставился на меня своими черными глазками.
– Тебе не обязательно идти со мной, – сказал я. – Можешь подождать в лодке.
Мэфи покачал головой, проверещал что-то по-своему и проскользнул в узкий проход в скале легко, как будто у него был жидкий скелет.
Я сжал и разжал кулаки. Почувствовал, как вспотели ладони.
Замкнутые пространства мне никогда не нравились. Может, поэтому мне и влажный сезон не особо нравится? Столько времени проводишь взаперти, выжидая, пока гроза наконец уйдет. Разглядеть, где заканчивается эта щель в скале, было нереально. А вдруг там еще и пауки сплели на стенах свою паутину?
Эмала бы на моем месте точно решилась.
Я быстро с шипением набрал в грудь воздуха и боком шагнул в проход. Один шаг. Два. Каменные стены давили на грудь и спину. Казалось, я зажат между двумя скалами, а третья давит на меня сверху.
Интересно, насекомое испытывает те же ощущения, когда над ним нависает человеческая нога?
Дневной свет остался позади.
Три шага. Четыре. Рубашка зацепилась за каменные стены, и я уже перестал верить в то, что смогу вырваться из этой засады.
Я остановился и попытался унять панику.
Один шаг назад. Потом шаг вперед. Рубашка освободилась.
Еще один шаг, и проход стал шире.
Я почувствовал тепло в ногах. Мэфи. Он был рядом, и это успокаивало.
Этот зверек меньше меня в разы и не боится. Если ему не страшно, то я уж точно не должен бояться.
Наконец настал момент, когда я смог повернуть голову.
Еще несколько шагов, и я перестану чувствовать себя зажатым между каменными стенами.
Прямо у меня перед носом вспыхнула лампа, потом она опустилась ниже, временное ослепление прошло, и я увидел Ранами. Лицо у нее было серьезным, но она явно была довольна.
– Наше укрытие дальше.
Узкий проход, в который приходилось протискиваться боком, превратился в коридор, пусть довольно тесный, но хоть ощущение, что меня загнали в смертельную ловушку, пропало.
Если там прятались безосколочные, тогда понятно, почему их не могли обнаружить. Пол в пещере был неровным, так что приходилось постоянно поглядывать под ноги, но было заметно, что кто-то постарался избавиться от острых камней.
Ранами с лампой исчезла за углом, и я поспешил следом, чтобы не остаться в кромешной темноте.
Свернув за угол, резко остановился. Здесь пол был гладким и стены расширились, и это был уже самый настоящий коридор с развешенными через равные промежутки лампами, которые освещали вырезанные на стенах символы. Мне даже пришлось повертеть головой, чтобы заметить уходящую по коридору Ранами.
– Что это за место? – спросил я, поравнявшись с ней.
– Мы не уверены, но, скорее всего, это они его построили, и они могли тут жить.
Они. Аланга. Я знал, что Дион, последний из Аланги, противостоял Империи на Нефилану. Со стороны безосколочных было разумно прятаться именно здесь.
– У них, должно быть, масла было выше крыши, – заметил я.
– Да, – сухо согласилась Ранами. – Здесь довольно темно. Уверена, ты успел это заметить.
Чудесно. Мы только познакомились, а уже неплохо ладили. Я не знал, чего именно хотят от меня безосколочные, главное, чтобы не пришлось работать в связке с этой женщиной.
– Или они освещали это место с помощью магии, – предположил я.
У Ранами напряглись плечи: очевидно, эта мысль ей в голову не приходила. В нашей жизни постоянно присутствовала магия в виде конструкций императора, и мне всегда казалось странным, что, похоже, никто не думал о том, что рядом может существовать и другая магия. Все, что связано с Алангой, связано с магией. Если верить преданиям, дымчатый можжевельник тоже обладает магическими свойствами, только его прячут за стенами монастырей и никого к нему не подпускают.
Собрав волю в кулак и сосредоточившись, я ощущал дрожь и гул в костях, как будто какая-то сила ждала, когда ее спустят с поводка. Земля под ногами словно задерживала дыхание, приготовившись к моменту, когда я через подошвы ботинок запущу в нее эту силу. Так что во мне тоже жила магия. И Мэфи был к этому причастен – он либо поместил ее в меня, либо просто ее разбудил. Как он ею овладел, я не знал.