Раздумывая над всем этим, я вдруг заметил, что на ходу постукиваю своей дубинкой по стене, а когда сжал ее покрепче, у меня ладонь стала влажной от пота.
Иногда я представлял, что магия – это такой паразит, он живет во мне, но отдельно от меня. Эта мысль не одну ночь мешала мне заснуть. Но я доверял Мэфи, и у меня не было ощущения, что установившаяся между нами связь как-то мне вредит. Когда я использовал магию, когда чувствовал силу, которая собиралась у меня в руках и ногах, гудела и вибрировала у меня в ушах, я не чувствовал страха. В такие моменты я чувствовал только восторг, какую-то дикую радость.
Хорошо это или плохо?
На этот вопрос я не смог бы ответить.
Коридор привел в помещение, которое по размерам вполне годилось под обеденный зал в императорском дворце. Лампы вдоль стен заливали все вокруг ярким светом, но меня все равно не покидало ощущение, будто небо осталось так далеко, что я уже никогда не вспомню, какое оно.
За каменным столом в конце комнаты сидели люди. И там была женщина. Таких высоких я еще не встречал. Она стояла, прислонившись к стене, хотя могла и за стол сесть, места там было достаточно. На ней была приталенная кожаная безрукавка до колен, в ножнах на ремне – меч. Черные волосы волнами спадали на плечи, и подбородок у нее был волевой, покруче моего. Эта женщина не была солдатом Империи – ни униформы, ни значков, – но то, как она придерживала рукоять меча, не оставляло сомнений в том, что она очень даже неплохо умеет им орудовать.
Ранами повесила лампу на крюк возле входа и подошла к высокой женщине. Они обнялись. Но в этом их объятии чувствовалась какая-то неловкость, как будто они сами не верили в свою искренность.
– Я вернулась, – сказала Ранами. – Я сдержала слово, это – недостающая часть нашего плана.
Высокая женщина смерила меня взглядом, как будто я был бродячей собачонкой, которую принесли в дом во время грозы.
– Значит, это он и есть.
Я-то как раз был тем, кто не хотел оказаться в этой пещере.
– Почему бы вам для начала не сказать мне, чего вы от меня хотите? – предложил я. – Я скажу, смогу ли это сделать, а уж потом вы будете судить о моих способностях.
Из соседнего помещения доносились детские голоса, в воздухе витал насыщенный запах рагу карри. У меня заурчало в животе.
Джио встал из-за стола и обратился ко мне:
– Йовис, я рад, что ты решил к нам присоединиться. Ты понимаешь, что, допустив тебя сюда и вступив с тобой в переговоры, мы подвергаем себя серьезному риску.
Мэфи прижался к моему колену. Мне сразу стало спокойнее, и я почесал его за ухом.
– Как мило заметила Ранами – а кому мне о вас рассказывать? Похоже, все хотят моей смерти, Империя – не исключение.
– Но ты можешь поторговаться за свою жизнь, – заметил Джио.
– Мы оба знаем, что Империя не выполнит свою часть сделки. Короче, чего вы от меня хотите?
Джио переглянулся с Ранами.
Я не дурак. Все эти разговоры – игра: если они скажут, что им от меня нужно, а я не соглашусь, он меня прикончит. Если же я соглашусь и сделаю то, чего они от меня хотят, он, скорее всего, тоже предпочтет меня убить.
Ранами – преданная сторонница безосколочных, она для них не угроза, Джио прекрасно это понимал, как волк чует собаку в отаре овец. А я? Я – просто недобиток, который пытается выжить. Я согласился воровать для Иоф Карн, а потом у них же и украл. Я способен выполнить свою часть сделки. И я не сомневался в том, что Джио это тоже чует. Поэтому мы и ходили кругами, принюхивались и оба понимали, что наш диалог в любой момент может закончиться кровопролитием.
– Здешний губернатор – верный сторонник Империи, – сказал Джио. – Он поставляет орехи каро внутренним островам, только на этом и держится. Мы его свергнем – положим конец этим поставкам. Сейчас начало влажного сезона, без орехов поддержка Империи ослабнет. Как только болотный кашель охватит главные острова, губернаторы взвоют, им будут нужны орехи каро, которых у императора не будет. Контролируя поставки орехов, мы сможем обрести союзников в лице губернаторов.
Я мельком глянул на Ранами. Она стояла у стены вместе с той высокой женщиной. И они держались за руки. Ранами не смотрела на меня, но и на ту женщину она тоже не смотрела.
Повстанцы способны разорвать связывающую людей нить, но с тем же успехом они могут и сплести эту нить.
– И какова моя роль во всем этом?
– Если верить слухам, ты – настоящий боец. Нам нужен тот, кто убьет личного охранника губернатора. И перебьет всю охрану, если потребуется. Твои действия будут скоординированы с лобовой атакой.
Гул и дрожь в костях добрались до сердца.
– Я не наемный убийца, я – контрабандист.
– А я слышал, что ты вырубил шестерых бойцов Иоф Карн. Причем лучших. И целый трактир в процессе чуть не сровнял с землей.
– Ничего такого не было. Я просто немного тряхнул дом. Надо было выбить почву у них из-под ног и отбить желание размахивать кулаками. И я не убивал никого из Иоф Карн.
Но их и правда было шестеро, тут мне нечего было возразить.
Я трещал языком, а Джио просто спокойно на меня смотрел.
– Шесть хорошо обученных бойцов против одного контрабандиста, – сказал он так, будто разговор на эту тему окончен.
Может, так оно и было.
Джио сел обратно за стол, но при этом не переставал смотреть на меня.
– Я не сомневаюсь в твоих бойцовских качествах. Но есть еще кое-какие части мозаики, которые надо сложить в одну картинку. Так что ты будешь работать со мной. Это займет десять дней.
О Халуте я уже слышал. Сначала убили губернатора, а потом безосколочные захватили весь остров. Ходили слухи, будто Джио в одиночку все это сделал. А еще говорили, что именно тогда он лишился глаза. Ха! Обо мне тоже ходили разные слухи, люди даже песню обо мне сложили, так что я знал цену всем этим россказням. Мечты сочинителей обычно перевешивают правду.
– И в какой роли я буду с тобой работать? – Я огляделся по сторонам. – Хочешь узнать, как я это делаю?
Джио поджал губы, крепко так, как будто два уступа скалы сомкнулись после землетрясения.
– Да, но ты не будешь мне об этом рассказывать. – Он тряхнул головой. – Нет. Я пойду с тобой и буду рядом.
24Ранами
С кражей орехов каро все прошло как надо. Теперь оставалось объяснить Фалу истинную цель повстанцев, а это куда как непросто.
Ранами сидела на берегу с книгой в руке и ждала Фалу. Поболтала в воде ступней и понаблюдала за тем, как рыбка метнулась прочь от поднявшейся ряби.
Все могло пройти хуже, но Ранами не была уверена, насколько хуже. Как только Фалу поняла, что значат орехи для фермеров, она сразу и с большим рвением ввязалась в их затею. Она выбежала к стражникам и заявила, что на нее напали в лесу, и увела их за собой, предоставив Ранами возможность украсть столько ящиков, сколько та сможет унести.
Но Фалу никогда и ничего не делала наполовину. Решившись на что-то, она шла до конца.
Именно решившись.
Ранами понимала, что попросить Фалу помочь украсть партию орехов каро – это одно, а просить ее держать рот на замке, когда ты собираешься свергнуть отца-губернатора, – совсем другое. Она пару раз глубоко вдохнула напитанный запахом дождя воздух и снова принялась читать. Обнаружив, что уже в третий раз перечитывает один и тот же абзац, захлопнула книгу. Выдуманные истории не способны отвлечь от настоящего, особенно когда в голове полная неразбериха.
– Ты хотела со мной увидеться? – спросила Фалу у нее над головой.
Ранами отложила книгу, встала и обняла возлюбленную за шею. От Фалу слабо пахло цветочным мылом и потом. Наверное, очень спешила на встречу. Она коротко обняла Ранами за талию и быстро отступила. В последнее время их объятия напоминали мимолетный визит пчелы на цветок и ничем не заканчивались.
– Я хочу кое о чем тебя попросить, – сказала Ранами.
– А тебе не кажется, что это уже перебор с просьбами? – Фалу скрестила руки на груди.
Знакомая интонация говорила о том, что они стояли на пороге ссоры. Фалу неслась в этом направлении, а если уж она закусила удила, вряд ли что-то могло ее остановить.
Но Ранами все равно попробовала:
– Я сделала что-то, что тебя так разозлило?
– Все не так просто. И это не имеет отношения к тому, что ты сделала или не сделала. Да, я зла, но попробуй посмотреть на все это с моей стороны. Я люблю тебя. Я готова горы ради тебя свернуть. И похоже, даже Империю ради тебя готова предать.
– Ты правильно поступила.
– Как у тебя все просто. Я даже завидую. Ты отвезла меня на фермы, показала, как тяжело живут все эти люди и как мало им надо, чтобы выжить. Я, естественно, почувствовала себя виноватой в их бедственном положении и захотела как-то им помочь. А потом ты привезла меня в самое логово Безосколочного меньшинства. Помнишь, я сказала, что могу написать императору, что они здесь укрываются? Джио сказал, что они перехватили мое письмо. Я понимала, что все не кончится так просто: я выполняю их просьбу и они оставляют меня в покое. Думаешь, Джио позволит мне уйти? Я слишком много знаю. Ты привела меня в логово голодных львов.
Ранами потеряла дар речи. Ей такое и в голову не приходило. Все, чего она хотела, – это обнять Фалу, показать ей, как она в нее верит.
– Ты же не расскажешь об этом отцу?
Фалу поджала губы.
– Нет, не расскажу. Но моя верность из-за тебя раскололась надвое. Ты поставила меня перед выбором: отец или Безосколочное меньшинство? И ты, ты на их стороне, это ясно как день. Ты знаешь все их секреты. Я люблю тебя, Ранами, но ты никогда не говорила, что настолько глубоко во все это погрузилась.
Боль в голосе Фалу обжигала сильнее, чем все удары и затрещины, которые доставались Ранами, когда она была сиротой из сточных канав. Сначала она и не думала, что все зайдет так далеко, но потом обратилась к безосколочным за помощью, и они откликнулись. Это было так не похоже на большинство других людей. Они продолжали ей помогать, и со временем она почувствовала, что обязана как-то им отплатить.