Сначала вышла к кузнице. Дверь и ставни, естественно, были заперты. Когда Нумин пригласил меня к себе домой, было еще не так поздно, на улицах горели фонари, из ближайших домов доносились людские голоса, в воздухе плавали ароматы готовящегося ужина. От кузни мы пошли вниз по улице. Теперь, в темноте, я шла неуверенно, но узнала угловой дом с резным водосточным желобом. Дальше – улица с неровной булыжной мостовой, потом – дом с утопленной в стене дверью. Все время пути сердце колотилось так, будто я бежала, а дыхание то и дело срывалось. Холодная морось смешивалась с моим горячим потом.
Наконец я у цели.
Я потеряла счет времени и не представляла, сколько оставалось до рассвета, но не задумываясь подергала за дверную ручку.
Ну конечно заперто.
Постучала. Тишина. Постучала снова, в этот раз громче. Подождала.
Сверху послышался тихий скрип, в щели между ставнями появилась тусклая полоска света. Потом – шаркающие по дощатым половицам шаги. Теперь полоска света появилась под дверью.
Что, если это одна из конструкций отца? Если Баян не был настоящим, то я больше не могла быть уверена, кто настоящий, а кто нет. Я крепко зажмурилась и тряхнула головой. Страх не поможет, придется рискнуть.
– Нумин, это я.
Тяжелый вздох, а потом поворот дверной ручки.
Нумин стоял на пороге с лампой в поднятой руке. Он недовольно хмурился и одновременно как будто растерялся. В любом случае он не обрадовался, увидев меня, но все-таки отступил в сторону, пропуская в дом.
– Ты не должна приходить сюда. Только в мастерскую.
Я не стала входить.
– Вот. – Я достала из кармана на поясе бумажный пакет и протянула его Нумину. – Здесь твой осколок и осколки твоих родных. Теперь вам надо бежать. Уплывайте так далеко, как только сможете, чтобы из Империи до вас было не дотянуться.
Нумину не обязательно было уметь читать по лицам, он и без этого умения все понял.
– Что-то случилось.
– Мой отец. – Я кивнула. – Он знает.
Лицо Нумина тут же посуровело, он посмотрел за косяк двери и взял в руку что-то тяжелое. Молоток. Но не такой, каким он пользовался в мастерской. Потом вернул мне пакет с осколками.
– Иди наверх и разбуди моих. Скажи, чтобы взяли самое необходимое.
После этого он закрыл дверь и подпер ее стулом.
Можно ли умереть от чувства вины?
– Прости, – сказала я.
Получалось, я пришла в дом кузнеца, чтобы навлечь на его семью беду и попросить прощения.
Нумин не ответил.
Пришлось заткнуться. Искать прощения эгоистично, никакие слова теперь им не помогут.
Я быстро поднялась наверх и начала стучать в двери и по стенам, вызывая родных Нумина из комнат:
– Вставайте! Вам надо уходить! Собирайте вещи! Поторопитесь.
Первыми поднялись взрослые, за ними дети и мать Нумина. Я вела себя как пастушья собака, которая цапает овец за ноги и так пытается предупредить о приближении волка.
Но это я привела волка к их порогу. Глупая, безмозглая Лин решила, что сможет сохранить для себя секреты отца. Родные Нумина сначала были вялыми, потом начали пошевеливаться – хватали сумки с вещами, пытались как-то утихомирить детей. Трана, младшая дочь Нумина, держала в руке сложенного из бумаги журавлика и смотрела на меня распахнутыми глазами. На плече у нее висела сумочка.
– Спускайтесь вниз, – скомандовала я. – Нумин ждет вас возле двери.
Но стоило мне сделать первый шаг, дом тряхнуло до основания. Я замерла.
Затрещали половицы. Я остановилась возле лестницы. От напряжения свело все мышцы.
Нумин закричал, но я не смогла разобрать слов.
Развернулась и расставила руки в стороны, как будто так могла защитить всех родных Нумина. Они смотрели на меня во все глаза.
– Окно… – сказала я, закашлялась и повторила: – Окно, уходите через окно.
Вечно я опаздывала, вечно отставала на шаг.
Но не сейчас. Сейчас такого не будет. Перескакивая через ступеньку, я побежала вниз по лестнице. Оказавшись внизу, напомнила себе, что было бы неплохо восстановить дыхание.
В дверном проеме стоял Тиранг. Его когти были красными от крови. Лампу во время схватки сбили на пол, языки огня начали лизать стены. В отблесках пламени я увидела кровоточащий лысый затылок Нумина. Он истекал кровью, но смог встать на ноги и приготовился нанести по врагу удар молотком. Нумин был силен, но он не был воином, а Тиранг был раза в два тяжелее его.
Конструкция Воин занесла руку перед ударом.
– Нет! – закричала я.
Но от моего крика толку было не больше, чем от писка в ночи какой-нибудь певчей птицы.
Тиранг опустил лапу. Нумин шагнул в сторону и попытался молотом ударить в бок конструкции. Тиранг зарычал, схватил лапой ударную часть молота, отбросил его в сторону и вонзил зубы в плечо кузнеца.
Нумин закричал, захлебываясь от боли.
У него была слишком большая семья. Четверо детей и одна старая женщина. Они все еще пытались выбраться из дому – вылезали из окна и пробирались по черепичной крыше в сторону водостока, по которому можно было спуститься на землю.
– Эй! – Я подобрала с пола большую щепку и со всей силы метнула ее в голову Тиранга.
Щепка отлетела от его башки, он зарычал и отпустил Нумина.
Этот бросок просто выиграл немного времени.
– Лин, – сказал Тиранг.
Я никогда не обращала на него особого внимания. Даже в те моменты, когда была близка к тому, чтобы окончательно разочаровать отца.
Тиранг вытащил меч из ножен. Тут мне пришлось собрать всю волю в кулак. Он шагнул в мою сторону.
Если двигаться быстро, еще можно переписать его команды.
– Ты не должна быть здесь, – сказал Тиранг.
Как только он шагнул ближе, я нырнула под его меч и вонзила руку ему в туловище.
Тиранг выронил меч и принялся цепляться за мою руку. Когти впивались в кожу, я как могла пыталась вырваться.
– Ты стоишь у меня на пути.
Он оглядел потолок, как будто надеялся найти там нужную для дальнейших действий команду. Нумин, собравшись с силами, встал на ноги и сумел сделать два шага к двери.
Тиранг отшвырнул меня в сторону, это было очень жестко, но его гнев не был направлен против меня.
– Стой! – крикнула я.
Вот только мой голос не был похож на голос отца. Нумин все понял и замахнулся своим молотом. Тиранг вонзил в него меч. Он сделал это быстро и точно, а потом высвободил клинок и, даже не взглянув на поверженного Нумина, пошел дальше. У него еще оставались цели, с которыми надо было покончить.
Все из-за меня. Язык онемел, я почувствовала привкус крови.
– Подожди…
Встать получилось только со второй попытки. Болело буквально все тело.
– Прошу!
Даже не знаю, кого я умоляла в тот момент.
Я потащилась по мостовой, опираясь на стену дома. Сплевывала накапливающуюся во рту кровь. В ушах звенело, но я все-таки услышала чей-то крик.
Должен быть выход. Выход всегда должен быть.
Свернула за угол дома.
Я верила в это, пока не увидела кровь. Пока не увидела растерзанные тела. Брат Нумина и его муж. Его мать. Его племянник. Его сыновья.
Опустилась на колени перед маленьким телом Траны. Она все еще сжимала в руке бумажного журавлика, вытекающая из ее горла кровь окрасила белые крылья в красный цвет.
Я подобрала журавлика. Мои желания всегда гнали меня вперед. Они всегда были важнее жизни других людей.
Во рту появился привкус желчи. Подумала: сейчас вырвет. Подумала: я всегда себе врала.
– Ты не могла их спасти.
Отец.
Подступившая к горлу рвота превратилась в замерзшую слякоть.
Хватит у меня смелости обернуться? Хватит вообще духу посмотреть ему в лицо?
Не знаю как, но я смогла собрать воедино осколки своей смелости.
Судя по его виду, он не был зол. Он даже не был разочарован.
– Ты хорошо поработала с Маугой и с Уфилией. Более того, у тебя чуть не получилось с Илит. Вот только ее команды не такие простые. Ты училась и очень старалась, но я посвятил этому всю свою жизнь. Илит – одна из моих лучших конструкций.
Горячие слезы потекли по щекам, я даже не смогла найти силы, чтобы их вытереть.
– Ты не должен был их убивать.
– Должен. Они – изменники Империи.
Вот так. Для отца все было просто.
– Илит – одна из лучших, но не лучшая.
Отец всматривался в мое лицо, словно хотел что-то разглядеть. Не разглядел, развел руки в стороны и усмехнулся:
– Когда переписываешь команды, они не должны входить в противоречия друг с другом. Нарушить эту гармонию – все равно что вытащить камень в основании башни. Башня начнет раскачиваться и когда-нибудь неминуемо упадет. Так и конструкция разрушается, когда появляется разлад в ее командах.
– Баян.
С бумажным журавликом в руке я стояла лицом к отцу. При необходимости я была готова разорвать отца голыми руками. Он должен был натравить Тиранга не на семью кузнеца, а на меня.
– Да.
Заметно хромая, отец пошел в мою сторону.
Один шаг, второй, третий… Стук посоха эхом отражался от стен кузнецова дома. Отец остановился. Даже сгорбившись и опираясь на посох, все равно словно бы нависал надо мной. В молодые годы он наверняка умел внушать ужас.
– Но даже Баян – не самая моя лучшая конструкция.
Болезнь. Не было никакого переносчика болезни, потому что самой болезни не было. Мои воспоминания. Воспоминания, которых у меня не было.
«Лин, знаешь, что он делает? Он занимается выращиванием… Он выращивает людей…»
Ужас рвался из моего нутра, но я упорно заталкивала его обратно. Он пытался превратиться в крик, но я не закричала.
Я – Лин. Я – дочь императора. Я не хочу, чтобы это было правдой.
– Но ты все еще несовершенна.
А потом что-то тяжелое ударило меня по затылку.
36Фалу
В камере было холодно и сыро, но не настолько, как это представляла себе Ранами. Фалу заворочалась на койке и тихонько постучала пальцами по доскам.