- Этот свидетель отклоняется! – вновь стукнул своим молотком председатель. – Шон Портер не может быть допущен к показаниям, поскольку состоит в связи с обвиняемой и сам принимал участие в осуждаемых церковью деяниях. Итак, братья мои во Христе, теперь вам слово. Каково будет мнение святого суда великой инквизиции? Что скажут достопочтенные отцы об участи обвиняемой?
Первым заговорил старый монах, сидевший по правую руку от архиепископа. Его голос показался мне не столь противным, как истерическая речь ненавистного отца Стефана.
- Я ознакомился с обстоятельствами дела перед процессом, - заявил он. - В оправдание подсудимой могу сказать, что, действительно, поветрие в землях шотландских остановлено, и доказательство тому — письмо короля Александра к нашему государю Генриху. Конечно, болезнь в тех краях стихла благодаря божьей воле, а не деяниям подсудимой. Но я считаю, что такой исход говорит в её пользу. Единственная, по моему мнению, её вина в том, что на лечение соседнего народа не было испрошено благословение святой церкви. Думаю, подсудимая не заслуживает казни. Достаточно отправить её на покаяние, заточив навеки в дальний монастырь.
- Я не согласен! - воскликнул другой монах, сидевший слева. Мы от отца Стефана достаточно услышали слов о колдовстве, чародействе и блуде. Эту напасть следует выжигать огнём и мечом в пределах наших! Святое Писание говорит нам: «Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мёртвых; ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего». Если сегодня вы помилуете одну ведьму, завтра она обучит десяток других колдуний сатанинским чарам! Королевство погрязнет в грехе и разврате! У меня один вердикт: казнить!
- Я согласен с этими доводами! Смерть ведьме! - произнёс третий судья.
- Смерть! - коротко отрезал четвёртый.
"Смерть, смерть, смерть..."- эхом откликнулось моё сознание. Мне казалось, что я вот-вот лишусь чувств.
- Итак, высокий суд считает обвиняемую обличённой в указанных грехах, - подытожил председатель. - И нет такого человека, который смог бы представить доводы в её защиту...
- Такой человек есть! - раздался громкий возглас за моей спиной. Суровый голос, непонятно откуда явившийся, показался мне знакомым...
Глава 43
Этот внезапный возглас раздался в мрачном помещении каземата словно гром среди ясного неба. Члены суда замерли от неожиданности. Один из монахов даже перекрестился в явном испуге.
Мои глаза впились в фигуру вошедшего. Я не могла поверить! На пороге стоял граф Руперт Нассау собственной персоной! Видела его всего второй раз в жизни, и вот уже дважды он приходит ко мне в минуту безысходного отчаяния.
Боже… Граф сдержал своё слово о помощи в любую минуту! Письмо Шона не осталось безответным! В душе моей вспыхнул огонёк надежды, но тут же уступил место тревоге. Что может сделать иноземный граф против мракобесов в рясах? Светская власть испокон веку была по рангу ниже духовной. И всё же... Неожиданное явление моего спасителя придало мне сил и веры.
Молчание нарушил архиепископ. Он вперился негодующим взглядом в нежданного гостя и сурово вопросил:
- Кто вы такой и как посмели врываться без вызова на закрытое заседание духовного суда?
Ни один мускул не дрогнул на лице рыцаря. Он неспешно приблизился к судьям и отвесил почтительный поклон.
- Я граф Руперт Нассау, державный владетель дальних земель Франконии. Страна моя издревле связана узами дружественного союза с английским государством, - с достоинством начал он речь. - Да простят меня святые отцы, что явился на суд ваш незванным. Но до меня дошли сведения о вопиющей несправедливости в отношении обвиняемой. Мой долг, как дворянина и христианина, предотвратить неправедный приговор!
Председатель, выслушав это, разгневался ещё сильнее.
- Как смеете вы давать оценку действиям святого суда? Говорите, иноземный граф? Да будь вы хоть сам император, у вас нет права вмешиваться в дела, подотчётные лишь Папскому Престолу!
- У меня есть такое право! - в голосе графа послышались угрожающие нотки. - Со мной соответствующая бумага из самой Римской курии! Ваш суд начался позже, чем я получил её. Я донёс до высших иерархов обстоятельства дела, которые вам покуда не знакомы. Мне дали разрешение выступить в качестве свидетеля!
Рыцарь протянул лист пергамента председателю. Тот внимательно прочёл текст и передал грамоту в руки других монахов.
- Сомнений нет, - кивнул один из судей. - Здесь печать самого Святого Престола.
Тон архиепископа тут же сменился с гневного на милостивый:
- Что же может сообщить нам благородный граф касательно обстоятельств дела? Мы готовы выслушать ваше свидетельство.
- Благодарю за милость, - поклонился рыцарь. У меня имеются два пункта в оправдание подсудимой. Первое касается обвинения в неправильном лечении народа Шотландского. Однако я совсем недавно явился из пределов этого государства. И у меня на руках доказательства! Обученные Лирой Лидс и её женихом, мэтром Портером лекари стали прививать оспу по всей стране. И поветрие окончательно ушло из тех краёв! Мало того, подобную практику одобрил не только король Александр. Получено благословение самого епископа. Вот бумага с его подписью и печатями. Так что о чёрном колдовстве в этом деле не может быть речи после решения главы церкви шотландской!
Граф протянул суду другой документ. Его внимательно прочли все члены заседания. Архиепископ молча кивнул.
- Каков же второй пункт вашей защиты, господин Нассау?
- Это уже касается свидетеля процесса, - ответствовал рыцарь. - Мне стало известно, что данный процесс возник после обвинений подсудимой отцом Стефаном, священником прихода из владений графа де Богуна. Именно на его показаниях выстроена мнимая вина подсудимой. Но у меня есть доказательства того, что сам обвинитель - человек, верить которому грешно. Он запятнал высокий сан священника низкими, порочными делами! Нарушив святой обет безбрачия, сей недостойный слуга божий уличён в гнусном прелюбодеянии!
- Что?!! Это ложь! Наглая, мерзкая ложь! - раздался громкий крик со свидетельской скамейки, на которой восседал отец Стефан. Он вскочил и стал гневно потрясать кулаком в сторону графа. - Кто вы такой, чтобы порочить моё доброе имя?!! Я буду просить у кардинала суда над вами за гнусную клевету, кем бы вы ни были! Я...
Крики священника прервал председатель, стукнув по столу своим деревянным молотом.
- Отец Стефан! - сказал он сурово. - Я покуда не давал вам слова! Мы выслушали вас внимательно, и теперь справедливость требует опросить других свидетелей процесса. Если вы невинны, суд разберёт это. Так каковы же ваши показания, граф? Обвинить священнослужителя - это дело серьёзное. Вы должны представить суду доказательства к словам.
- Они есть у меня! - воскликнул рыцарь. - Готовясь к процессу, я самолично посетил родной приход этого настоятеля. И услышал много нелицеприятного о нём о тамошних жителей. А особенно от жительниц. Одну такую свидетельницу я привёл ныне на процесс. С позволения святых отцов, я сей же миг представлю её пред ваши очи.
- Мы готовы выслушать эту свидетельницу, - кивнул архиепископ. - Велите впустить её в помещение суда.
Граф вышел и вскоре вернулся в сопровождении молодой женщины. На вид ей было не более двадцати двух - двадцати трёх лет. Я вспомнила, что замечала её раньше в нашей деревне. Это была обычная крестьянская девушка, внешне здоровая и коренастая, с густым румянцем, одетая в простое платье с передником и чепец. Она не была красавицей, но в миловидности ей отказать было нельзя. Её лицо выражало испуг, похоже, она с трудом сдерживала слёзы.
- Не бойся, дочь моя, подойди к нам, - молвил архиепископ. - Кто ты и о чём нам хочешь поведать? Девица присела в низком реверансе.
- Я Молли Баггс, дочь бондаря Билла Баггса, - робко заговорила она. - Мы подданные графа де Богуна, а настоятелем нашего прихода издавна был отец Стефан. Мне стыдно говорить о таком, но я надеюсь, что ваши преподобия сочтут мои слова за исповедь...
Девушка покраснела, опустила глаза и продолжала говорить негромко.
- Вот уже пошёл тому третий год. Как-то я пришла, по долгу христианки, на исповедь к нашему настоятелю. Он стал задавать мне нескромные вопросы. Спрашивал, девственница ли я, не грешила ли плотски. Я была невинна пред Богом и ответила, что нет. Тогда отец Стефан пригласил меня в свою келью. Мне стыдно и поведать такое. Там он начал приставать ко мне с непристойными словами, пытаясь хватать за разные места. Я оттолкнула его и убежала. Но с того самого дня он не стал давать мне прохода. Каждый раз, встречая меня, настоятель уговаривал согласиться на близость с ним. Я долго упорствовала, пока он не пригрозил отлучить меня и моего отца от лона святой церкви, как еретиков. Испугавшись этого, я поддалась на соблазн.
Девушка запнулась, сильно покраснев, но продолжила.
- Одним словом...Отец Стефан совратил меня, и дело кончилось тем, что я понесла от него, к своему великому стыду и позору нашей семьи.
Крестьянка всхлипнула и залилась слезами.
Всё это время отец Стефан изо всех сил сдерживался, чтобы не получить очередное замечание председателя, а потому вынужденно молчал. Но при последних словах свидетельницы он, не выдержав, вскочил со скамьи и стал истерически кричать:
- Это ложь! Гнусная клевета! Это распутная, гулящая девка! Она пропустила через себя всю деревню! Её подкупили, чтобы опорочить меня! Я ни при чём! Видит Бог, я и пальцем её не касался!
Глава суда вновь ударил молотком по столу.
- Отец Стефан, мы в последний раз делаем вам предупреждение. Если вы ещё хоть единожды прервёте ход процесса, я удалю вас с заседания, и это будет не в вашу пользу.
- Но нельзя же слепо верить словам безродной девицы! - возмущённо воскликнул один из судей. - У неё нет доказательств!