— Шурочка, все в порядке? Ты что-то неважно выглядишь.
— Просто очень жарко, — бормочу я, не поднимая глаз.
— Завтра закажи кондиционер, — говорит мне Роман, я киваю, по-прежнему глядя перед собой.
— Может, отпустишь ее пораньше? Я как раз домой подкину, — спрашивает отец, и я дико злюсь за эту опеку, словно я ребёнок, которого надо за ручку водить.
— Не вопрос, — оттого, что Роман так легко соглашается, меня слегка коробит.
Я бы, если бы могла, сидела бы рядом с ним круглые сутки. Эта мысль вдруг накрывает меня с головой. Вот так, значит? Не просто сексом заняться, а быть рядом?
Я закусываю губу, пытаясь оправдаться перед собой. Все это морок, просто когда мы рядом, меня постоянно накрывает возбуждение, поэтому и тянет к Роману, и хочется быть с ним.
Я почти удовлетворяюсь таким объяснением, оставляя на задворках крючочки с мыслями, которым точно не место в моей жизни.
— Шур, подожди меня в приемной, мы немного поболтаем с Ромой.
Я послушно встаю и ухожу с ноутбуком, все так же не глядя ни на кого. И только в приемной выдыхаю и немного прихожу в себя. Отец появляется минут через пятнадцать чем-то недовольный.
— Поехали, — говорит мне, и я топаю за ним, чувствуя напряженность, исходящую от его спины.
По телу тут же пробегает неприятная волна. Что, если он догадался? Почему он злится?
Но папе точно не до меня, это я понимаю уже в машине.
— Что-то не так? — все же решаюсь спросить, но он только отмахивается, и в тишине мы едем до дома.
— Ну как первый рабочий день? — спрашивает мама, когда мы рассаживаемся ужинать.
Как? Очень неоднозначно. И очень сексуально.
Пожимаю плечами.
— Нормально, мне интересно.
— Рома строгий начальник? — мама смеётся, я улыбаюсь.
— Нет, он очень хороший, — отвечаю вроде бы нейтрально.
— По крайней мере, я буду уверен, что тебя не обидят, — замечает папа, я киваю, пряча взгляд в тарелке.
— Как ваш объект? — спрашивает мама отца.
Он неопределенно машет рукой и хмурится. Кажется, что-то с Романом у них не ладится, ведь до разговора с ним настроение у папы было хорошее.
Быстро доедаю и ухожу с чаем к себе, а когда через десять минут открываю дверь, слышу, как мама говорит:
— Хоть бы у них с Инной что-то получилось.
Замираю, хотя и понимаю, что поступаю не очень хорошо.
— Ирин, хочешь мое мнение? Ромка кобелина тот ещё, и вряд ли захочет связать себя отношениями. Женщина должна быть ого-го какая, чтобы скрутить такого ловеласа.
— Мне кажется, Инна как раз такая. Они постоянно ночуют друг у друга, сегодня она тоже к нему поехала, это ведь что-то да значит.
Я чувствую, как сердце одним скачком оказывается где-то у горла и стучит там с бешеной скоростью, так что я не могу вдохнуть. Вцепляюсь руками в дверной косяк, чтобы унять злость и обиду. А когда отпускаю его, вижу зазубрины от ногтей.
Вот так значит? Днём он суёт мне пальцы в рот, а вечером спит с тетей Инной? Хорошо устроился.
Я вмиг чувствую себя растоптанной и вываленной в грязи. Да, он не клялся в верности и даже обозначил свою позицию, но чтобы вот так в один день…
А я, глупая, что-то себе выдумаю, как обычно. Нет, я больше не буду поддаваться на эти его провокации. Работа и только работа. И на этот раз я точно смогу.
На следующий день прихожу в офис первая, так как ключа у меня нет, то спускаюсь вниз и присаживаюсь на металлическое ограждение. Может, стоит позвонить Роману и спросить, во сколько он будет?
Но это без надобности, за угол заворачивает машина тети Инны и тормозит прямо возле меня. Роман вылезает с пассажирского сиденья, кинув на меня равнодушный взгляд.
— Привет, Санька, — весело говорит тетя Инна, я выжимаю улыбку и машу рукой. Подозреваю, что не очень естественно.
— Пошли, — кивает мне Роман, и мы идём в офис в полной тишине.
— Сходи сегодня закажи себе ключи, — он кладёт на мой стол кольцо с двумя ключами, показывая на кабинетный.
— Хорошо, Роман Александрович.
— Принеси, пожалуйста, кофе, — кидает напоследок и скрывается в кабинете. Я почти вижу, как стена между нами покрывается льдом. Кажется, наши с ним намерения схожи.
Выхожу за кофе вместе с ключами, если не ошибаюсь, на углу торгового центра по соседству можно заказать выточку.
Вернувшись, стучусь в дверь и захожу.
Роман сидит с хмурым видом и смотрит в ноутбук. Я несу картонный стакан, стараясь не смотреть на мужчину. И тут случается непредвиденное: цепляюсь ногой за ножку стула и почти падаю вперед. Кое-как удерживаюсь на ногах, но кофе… кофе, конечно, оказывается на рубашке Романа.
Глава 23. Рома
Есть такая поговорка, что у Бога прекрасное чувство юмора. Бог не Бог, но не согласиться не могу. Появление Мота в тот момент, когда я мысленно трахаю Сашин рот, ритмично суя палец между ее губ и возбуждаясь до предела… его появление отрезвляет более чем.
Я пялюсь в монитор ноутбука и пытаюсь быстро взять себя в руки. Кажется, заигрался. Если бы Мот зашел без стука, картина, развернувшаяся перед ним, перевернула его представление о людях, факт. А потом мой когда-то лучший друг перевернул бы меня и за ноги выкинул со второго этажа. Но это как раз не страшно. Последствия иного рода куда сложнее будет разгрести.
Я морщусь, понимая, что все это думал всего пару часов назад, сидя на обеде. Но после прихода Матвея ситуация заиграла новыми красками. Пожалуй, и впрямь хватит. Нужно взять себя в руки и придерживаться с Сашей только официальных отношений. И не более.
Слушаю Матвея вполуха, но когда внимание вырывает фамилию Кирсанов, мысленно вздыхаю. Матвей, прямо как влюбленная барышня, только и разговоров, что об этом типе.
— Он тебе что, приплачивает? — шучу и вижу, как Матвей меняется в лице. Оскорбляется, блин. — Шутка, — добавляю, чтобы сгладить ситуацию.
Мот усмехается, но остается хмурым.
— Просто он говорит о том, что нужно действовать, а то пролетим со свистом, если не примаслимся.
— Я все держу под контролем, — отрезаю, потому что никакого желания сотрудничать с этим Кирсановым у меня нет.
Только надо еще до друга эту мысль как-то донести, а то у него свет клином сошелся на этом скользком парне. Правда, в противовес мне пока предъявить нечего. Неуловимого Чернова не достать, и вся надежда, что я поймаю его на открытии нового отделения больницы.
После их ухода остается тягостное впечатление, что-то у меня с семейством Костровых полный разлад. Но если бизнес есть бизнес, и тут я всегда полагаюсь на себя, то с Сашей все слишком сложно. Нужны какие-то радикальные меры.
И тут звонит мобильный, высвечивается имя: Инна. Я усмехаюсь. А почему собственно нет? Почему не использовать эту женщину для того, чтобы отвадить Сашу? Если девчонку бомбануло от следов губной помады на моей рубашке…
Я снимаю трубку и говорю с Инной весьма дружелюбно, чем, кажется, даже удивляю. От ужина отказываюсь, приглашаю к себе с ночевкой. Инна молчит некоторое время, но соглашается. Говорит, что будет около восьми и кладет трубку.
Когда она появляется на пороге, обхожусь без разговоров, просто прижимаю ее к стене и целую.
— Ого, Борцов, — тяжело выдыхая, говорит Инна, когда я отстраняюсь, чтобы стянуть с нее кофту.
Потом разворачиваю лицом к стене и задираю юбку. Инна в чулках, так что все, что мне надо, это отодвинуть полоску трусиков. Трахаю ее жестко, выбивая стоны. Но все равно не чувствую острого возбуждения, физиология, да, но не более того. Она успевает кончить пару раз, прежде чем я следую за ней.
Сразу ухожу в ванную, стоя под струями прохладной воды, думаю, что это все какая-то херня. Несносная девчонка отбила у меня вкус к сексу. Еще чуть-чуть, и я начну ее представлять, трахая других баб. Бью ладонью по кафельной плитке и выключая воду. Похер, я перевернул страницу под названием «Саша Кострова» и не собираюсь отступать.
Утром Инна подвозит меня до офиса. Я вижу одиноко сидящую на ограждении Сашу и думаю, как удачно сложилось, что она тут. Натягиваю маску строгого начальника и топаю в офис. Самое интересное, что мой холодный тон и равнодушие ее вроде как не задевают, она ведет себя сдержанно и отстраненно. А на мое появление с Инной не реагирует вообще никак.
И в общем-то, все идет неплохо, дела для Саши есть, так что мы могли особенно и не пересекаться. А потом этот чертов кофе. Слава богу, он успел немного остыть, пока она несла его, но все равно пиздец как больно. Вскакивая, я матерюсь, а Саша причитает, ставя стакан:
— Простите, простите, надо снять рубашку, — и принимается судорожно расстегивать пуговицы.
Боль от ожога перестает меня волновать почти сразу, как только я чувствую ее пальцы. Саша так волнуется, что у нее руки подрагивают, расстегнув пуговицы, распахивает края рубашки, а потом дует на ожог, приблизившись. Нет, она делает все, чтобы меня погубить, дьявольское создание.
— Я сейчас, — Саша отстраняется и убегает из кабинета, давая мне возможность выдохнуть, потому что, когда она меня раздевала, думал я совсем не об ожоге.
Я тру лицо руками, отгоняя непрошенные мысли. Саша возвращается со смоченным холодной водой платком. Я наблюдаю, как она приближается, стараясь не смотреть, и все равно кидает беглый взгляд на мое тело, взгляд, от которого я начинаю заводиться, потому что в нем одновременно столько невинности и похоти, что хочется усадить девушку на стол, встать между ее ног и…
— Надо приложить холодное, легче будет, — бормочет Саша, и через мгновенье я чувствую, как моего живота касается ее ладонь.
Я выдыхаю рвано, хотя и пытаюсь сдержаться, она поднимает на меня испуганный взгляд.
— Больно? — почти шепчет.
— Терпимо, — отвечаю, продолжая смотреть на нее.
Девушка опускает глаза, и тут же поворачивает голову в сторону, потому что взгляд ее упирается в мое тело.