[4] вылетели в воздух.
— Сбей их все! — рявкнул он.
Генерал еще не успел договорить, а я уже разбила первые два. А затем тут же выпустила следующую стрелу, которой пронзила еще три.
Опустившись на одно колено, я подстрелила два диска, которые успели взлететь высоко в небо. Последние три уже едва виднелись. Я аккуратно выпустила стрелу, чтобы сбить один, а затем другой. Но третий диск за это время успел улететь слишком далеко. Я закрыла глаза и вслушалась. Мысли стихли, оставив разум совершенно ясным. И тут до моих ушей донеслись слабая вибрация и шепоток ветра. Я с щелчком выпустила стрелу — и диск разлетелся на кусочки.
Я замерла, осознав, какая собралась толпа и что царит тишина. А затем высокий худощавый солдат, которого я раньше не видела, хлопнул в ладоши. И этот громкий звук разбил мое оцепенение. Шусяо радостно закричала, а Ливей шагнул вперед, обхватил меня за талию и закружил в воздухе.
— Ливей, отпусти меня, — прошипела я, ощущая устремленные на нас пристальные взгляды.
Мне все еще не удалось отдышаться, а пульс бился в беспорядочном ритме.
Рассмеявшись, он поставил меня на землю и направился обратно к площадке для боя на мечах.
Несколько мгновений спустя разошлись и солдаты, но генерал Цзяньюнь остался, пристально смотря на меня.
— Ты хоть раз задумывалась о том, что будешь делать дальше, когда перестанешь быть компаньонкой наследного принца? — наконец спросил он.
Я никак не ожидала такого вопроса. И даже не задумывалась, что это случится. А ведь Ливей вскоре приступит к своим обязанностям при дворе и количество уроков уменьшится. Но что тогда останется мне? Стать его служанкой и подавать еду и чай? Эта мысль обожгла меня, словно раскаленный уголек.
— Ты настолько искусна в стрельбе из лука, что превзойдешь любого, — не обращая внимания на охватившее меня беспокойство, продолжал генерал Цзяньюнь. — И судя по словам учительницы Даомин, твоя магия сильна. Думаю, ты добилась бы больших успехов в армии, а твое будущее засияло бы ярче солнца.
От этих слов возникло столько мыслей, что я почувствовала головокружение. Отец был воином и обрел славу, убив солнечных птиц и спасши мир. Великая честь и ужасное бремя. Его наградой стал эликсир, который сделал нас с мамой бессмертными, но при этом разлучил с ним.
— Генерал Цзяньюнь, а как можно получить продвижение по службе?
— В сражениях за нашу империю. За выполнение поставленных задач. За защиту товарищей-солдат. За тяжелую и верную службу на протяжении многих лет. Но назови мне хоть что-то более благородное, чем служба нашей империи и Их Небесным Величествам. — В его голосе звучала гордость.
Хотелось возразить, но из уважения к генералу я подавила желание высказаться, правда, не удержалась и скривила губы.
— Еще некоторые надеются получить талисман Алого льва. Но это случается крайне редко.
— Талисман Алого льва? — Я никогда раньше о таком не слышала.
— Это высшая награда Небесной армии, присуждаемая самим императором. Ее обладателю даруется императорская милость.
Безумная надежда затрепетала в груди.
— За что вручают этот талисман? — Я разозлилась, что не удалось скрыть дрожь в голосе, но понадеялась, что генерал не услышал нетерпеливых ноток.
— За проявление исключительной доблести, мужества или самопожертвования на службе Небесной империи. — Он нахмурился. — Но не стоит возлагать большие надежды на его получение. За всю мою жизнь талисман вручали всего несколько раз.
А ведь генералу Цзяньюню сотни лет. А может, и тысяча. Как мне превзойти могучих воинов в армии, если я овладела своими силами всего пару лет назад? Нет, я не должна позволять себе так думать. Нельзя сдаваться, пока не попробуешь. Среди всех смертных император выбрал именно моего отца для выполнения сложного задания, а затем вручил ему эликсир бессмертия. И мне стоит стремиться к такому же триумфу.
Но все же что-то сдерживало нахлынувшее воодушевление. Если я вступлю в ряды Небесной армии, то должна буду покинуть двор Вечного спокойствия. Место, где чувствовала себя в безопасности. Где стала такой счастливой, какой только могла ощутить себя вдали от мамы…
И вот опять эти непрошеные мысли. Я не имела права забывать, почему оказалась здесь: что меня вынудили покинуть дом, а в Нефритовый дворец привела надежда отыскать дорогу назад. Слова генерала Цзяньюня о чести не трогали меня. Империя — не мой дом, и я не испытывала преданности к этому месту. Но готова была проглотить обиду на Их Небесные Величества ради достижения собственных целей. Ведь это предложение и перспективы добиться милости благодаря собственным заслугам давали шанс освободить маму. Все это намного реальней, чем дикие фантазии о том, что я взлечу на луну и разрушу удерживающие ее там чары. Какая участь ожидала бы нас после этого? Нам бы пришлось скрываться и жить в страхе всю оставшуюся вечность.
Генерал Цзяньюнь откашлялся, скорее всего удивляясь моему затянувшемуся молчанию.
Я сложила ладони и поклонилась ему.
— Спасибо за ваше доверие, генерал Цзяньюнь. Я обещаю подумать об этом.
Его предложение искушало меня сильнее, чем я бы хотела признать. Меня так и подмывало согласиться, вот только не стоило это делать до разговора с Ливеем.
В тот же вечер за ужином принц спросил меня:
— О чем ты говорила с генералом Цзяньюнем? Со стороны казалось, что вы обсуждаете очень серьезные вопросы.
Удивившись, что он это заметил, я взяла палочки для еды и запихнула в рот комок риса. Почему-то мне не хотелось рассказывать Ливею о предложении генерала, и в голове даже промелькнуло несколько оправданий. Но я солгала принцу всего один раз, и то лишь потому, что никак не могла рассказать правду.
— Генерал Цзяньюнь предложил мне поступить на службу в армию, как только мои обязанности здесь закончатся.
— Закончатся? — В его голосе слышалось непонимание. — Кто тебе сказал, что они закончатся?
Я опустила палочки для еды на стол и хмуро посмотрела на принца.
— Ливей, как долго продлится твое обучение? Как только ты начнешь исполнять свои обязанности при дворе, количество твоих уроков сократится. И тебе уже не потребуется компаньонка.
— Но… — сейчас он уже выглядел растерянным, — ты — мой друг.
Эти слова вгрызлись в мою совесть, но я не имела права думать лишь о себе.
— Я — твой друг. И останусь им, где бы ни была: здесь или где-то еще.
— Ты хочешь покинуть меня? И поступить на службу в армию? — В его голосе звучало недоверие, за которым слышались нотки скрываемой обиды.
— Я много чего хочу из того, о чем ты не знаешь. И у меня есть свои мечты, — хрипло ответила я от переполняющих меня эмоций.
Годы, что я провела здесь, тренируясь и получая знания вместе с ним, были счастливыми. Но это лишь ступеньки лестницы на пути к амбициозным планам.
Наверное, Ливей почувствовал, что я закрываюсь от него и моя решимость крепнет.
— О чем ты мечтаешь? — наклонившись ко мне, спросил он. — Позволь мне помочь тебе.
Слова так и рвались с языка. А внутри разгоралось желание довериться ему, рассказать всю правду. Ведь он был Небесным принцем, обладал властью и поддержкой. Но я одернула себя, ведь не могла с уверенностью сказать, как бы изменились наши отношения, если бы он узнал, кто я такая. О том, что я обманула его. О том, что я — дочь опозоренной богини, которая пошла наперекор воле его отца, и смертного, убившего любимых солнечных птиц его матери.
— Нет, ты не сможешь мне помочь, — тихо сказала я. — Но я благодарна тебе уже за само предложение.
Он накрыл мою руку своей, отчего кожу начало покалывать.
— И я не откажусь от своих слов. В любое время, в чем бы ты ни нуждалась. Подумай об этом и не принимай поспешных решений.
Я уже приняла решение. Но под проникновенным взглядом Ливея смогла лишь кивнуть в ответ. «Завтра, — трусливо сказала себе я. — Я приму решение завтра».
Я резко села в кровати, а мой пронзительный крик до сих пор звенел в воздухе. Глаза метались по темной комнате, а руки сжимали покрывало, комкая его между пальцев. Я находилась не дома. И не опоздала. Мама и Пин’эр не умерли.
Такие кошмары мучили меня и раньше, но не появлялись ни разу с тех пор, как я поселилась во дворе Вечного спокойствия. Наверное, встреча с Небесной императрицей или неуверенность в собственном будущем всколыхнули застарелые страхи.
Со двора донеслись громкие шаги, а затем распахнулась дверь. Прохладный ночной воздух ворвался внутрь вперед Ливея. Он пересек комнату, уселся на край кровати и взял меня за руку своей теплой сильной ладонью.
— Ты кричала. Все в порядке?
— Просто сон.
Я все еще не могла отдышаться. Кошмар оказался невероятно реальным. Образ безжизненного тела мамы вновь промелькнул в сознании, добавляя к мучительной тоске по дому страх. От непрошеных слез тут же защипало в глазах.
Второй рукой Ливей обхватил мое лицо и провел большим пальцем по щеке. Он видел меня плачущей всего один раз — когда мы впервые встретились у реки. Не раздумывая, Ливей притянул меня в объятия и крепко прижал к себе. Я обхватила его руками в ответ, чувствуя, что внутри просыпается… незнакомое и неистовое желание. Оно ослабило мою настороженность, поэтому я позволила его силе утешить меня. И когда плотина, сдерживающая эмоции, прорвалась, прижалась к Ливею всем телом.
Слезы пропитали его одежду, отчего на белом шелке остались влажные пятна. Я подняла голову и только сейчас поняла, что на нем лишь нижние одежды. Наверное, он вскочил с постели и сразу же прибежал сюда. Пульс мгновенно забился быстрее, хотя я уже тысячу раз видела принца в таком наряде. Уголком рукава я промокнула тонкую ткань и почувствовала ладонью, как ускорилось его сердцебиение. Руки Ливея сжали меня сильнее, распаляя жар, который уже разливался по моим венам.
Долгие месяцы общения растаяли. Казалось, мы увидели друг друга впервые. Я больше не видела перед собой юношу, с которым подружилась и который постоянно меня дразнил. Его прикосновения воспламеняли мои чувства, а от пронзительного взгляда перехватывало дыхание. Я протянула руку, чтобы убрать с его лица длинные волосы, взъерошенные ото сна и ярко выделяющиеся на фоне белой одежды.