— Вы оказались правы, — сказала я, пытаясь усыпить ее бдительность чувством ложной безопасности. — Нет смысла умирать из-за своих принципов. И я подумаю над вашим предложением, мне вряд ли теперь обрадуются в Небесной империи.
Госпожа Хуалин кивнула, и один из воинов подал мне лук Огненного феникса. Я сжала рукоять, и в голове вспыхнуло воспоминание… как впервые взяла его в руки среди цветущих персиков. Казалось, это произошло целую жизнь назад, когда мое сердце было целым. Я развернулась и, все еще пошатываясь, направилась к Ливею. В нем угасла жизнь, а руки сковывали кандалы, но он по-прежнему выглядел как величавый принц. И я взмолилась, чтобы это испытание поскорее закончилось.
— Освободите его. — Я указала на кандалы, при виде которых меня просто трясло от ярости.
С радостью сделала бы это сама, но мне не хотелось вызвать у нее подозрения.
— Зачем? — спросила госпожа Хуалин.
Я посмотрела ей прямо в глаза.
— Я сделала то, что вы просили, хоть это и причинило мне дикую боль. Принц Ливей заслужил, чтобы его похоронили со всеми почестями. Я окажу ему последнюю услугу и верну тело родителям. Но не собираюсь тащить его скованным, словно раба. Да и, думаю, вам бы не хотелось, чтобы это, — я указала на металлические оковы на его запястьях, — попало в руки Небесной империи.
Не дождавшись от нее ответа, я нахмурилась.
— Разве вы не мечтаете, чтобы Их Небесные Величества узнали, что вы сделали с их сыном?
— Что ты с ним сделала, ты хотела сказать? — поправила меня она с изысканной жестокостью. — Меня вполне устроит, если ты доставишь им его тело. Хотя и жаль, что я не смогу при этом присутствовать.
Она кивнула одному из воинов, и тот поспешил вперед. Как только он что-то прижал к кандалам, те с грохотом упали на землю. Я тут же направилась к Ливею, чтобы утащить его отсюда.
— Подожди. — Госпожа Хуалин подошла к нему, и на ее пальце сверкнуло аметистовое кольцо. — Я должна забрать его жизненную энергию, пока она не иссякла. Сейчас, когда ее больше не сдерживают кандалы, это займет всего несколько секунд.
Мое дыхание участилось, но я старалась сохранить спокойствие. Не позволю ей мучить его еще больше. Когда она потянулась к нему, я собрала все остатки сил, чтобы сотворить заклинание. Но внезапно воздух вокруг нас нагрелся, и мощный удар магии отбросил госпожу Хуалин в сторону. Она врезалась в каменную стену, ее щит развеялся, а огненные плети сковали тело. Повернув голову, я увидела, как Ливей неуверенно поднимается на ноги, волоча за собой меч. Три воина бросились к нему, но принц взмахнул клинком, сбив их с ног.
Один из стражей с копьем кинулся ко мне, но я в мгновение ока выпустила стрелу ему в грудь. Меня сотрясала дрожь, а сердце пылало. Ведь я выстроила план по нашему спасению, положившись только на свои обрывочные знания. В землях у Восточного моря я заткнула себе уши, чтобы противостоять наместнику Жэньюю, воздействующему на окружающих голосом. Здесь бы это не сработало. Однако наместник говорил, что от подобной власти может избавить только смерть. Поэтому, чтобы разрушить контроль, который госпожа Хуалин установила над Ливеем, мне пришлось заблокировать все его чувства, а затем толкнуть на грань смерти, хотя я понимала, что, если это не поможет, кто-то из нас умрет. И наши смерти оказались бы напрасны.
Когда Ливей перестал сопротивляться, я взяла его за руку и направила в него свои силы. Столько, сколько смогла влить, не вызывая подозрения. Я не умела лечить магией, поэтому мне оставалось лишь молиться, что тех крох окажется достаточно. Я не хотела рисковать его жизнью, чтобы спасти свою. Но мне пришлось это сделать, чтобы у нас обоих появился шанс вырваться отсюда. Я понадеялась, что госпожа Хуалин позволит мне забрать тело. И этот план почти сработал. Но я слишком рано обрадовалась, нам все еще угрожала опасность.
Я не сразу заметила, что бессмертная набирает силы. Одним ударом госпожа Хуалин развеяла плети, а уже в следующее мгновение нас с Ливеем опутали лозы, выдавливая воздух из груди и сжимая конечности до онемения. Но не успела я поддаться отчаянию, как магия Ливея сожгла растения.
Госпожа Хуалин вновь подняла руки. Воздух наполнился запахом влажной земли и засиял от ее магии. Но я выставила щит, а Ливей подпитал его своими силами. Я не устояла бы против нее в одиночку, но, объединившись, мы обретали шанс на спасение. С легким потрескиванием ее заклинание долетело до нас, и из-под земли показались бесконечные сияющие лозы, которые начали обвивать наш барьер. Пот закапал с моего лба, пока я пыталась отогнать от себя мысли, что они могут сотворить с нами.
К сожалению, от госпожи Хуалин не укрылось мое состояние. Ее красные губы изогнулись в улыбке, а давление на щит усилилось. Время оказалось не на нашей стороне. Я растратила практически всю энергию, да и у Ливея вряд ли много оставалось. А значит, скоро мы падем… либо от усталости, либо от ужасных заклинаний, либо от руки воинов, которые подходили к нам все ближе и ближе со зловещим предвкушением на лицах.
Нет, я не собиралась отказываться от наших с таким трудом спасенных жизней. В голове возник безумный план, но даже малейшая возможность вырваться отсюда была предпочтительнее верной смерти. Я встретилась взглядом с Ливеем и беззвучно попросила держать щит. Принц кивнул, и его тело напряглось, поскольку теперь ему приходилось удерживать барьер одному. Я же собрала остатки своей энергии в маленькую светящуюся сферу, размером с шарик из мрамора, а затем швырнула его в щит изнутри. По нему тут же расползлась паутина трещин, но он все еще сдерживал лозы. Я стиснула зубы, со свистом втягивая воздух. На ум пришел строгий запрет учительницы Даомин не использовать все силы без остатка, но я не могла остановиться. Голову наполнила пульсирующая боль, я выжала последние искорки жизненной энергии и призвала порыв ветра.
Щит разлетелся вдребезги, а лозы начали хлестать во все стороны: по госпоже Хуалин, по убегающим солдатам, по потолку и стенам, за которые лианы цеплялись так, словно прорастали из них. По пещере расползлись трещины, а воздух наполнил скрежет камней.
Я рухнула на землю, чувствуя себя такой же выжатой, как растоптанный по неосторожности бумажный фонарик. Тело сотрясала дрожь, но не от холода, а от озноба, расползавшегося по конечностям. Веки отяжелели, мне хотелось закрыть глаза и отдаться окутывающей меня тьме. Да и в голове затуманилось, пока я не перестала понимать, жива я или попала в объятия бесконечного сна.
Вокруг закружились ярко-золотистые огоньки: это Ливей вливал свои силы в мое сломленное тело. Они плясали в темноте, но не исчезали, как солнечный луч над ночным морем. Свет пробивался к средоточию жизненной энергии, похороненному глубоко внутри меня, чтобы окружить каплю серебра. Вскоре холод растаял, и ко мне вернулись силы. Я открыла глаза и увидела, что мы с Ливеем лежим на полу, а наши пальцы переплетены.
Глаза госпожи Хуалин начали стекленеть от боли, а рот открылся в беззвучном крике. Тело бессмертной дергалось, пока лозы все сильнее сжимали ее в своей удушающей хватке. Шелк платья трещал и рвался, а плоть выпирала над светящимися побегами, пока кожа не покраснела до багрово-малинового цвета. С накатывающей тошнотой я наблюдала, как сопротивление богини ослабевало, камелии на талии склоняли свои некогда гордые бутоны, а шелковые пионы на платье темнели и выцветали. В ее зрачках померк свет, а злоба больше не искажала черты… Она застыла на полу холодным изваянием.
Мне совершенно не хотелось шевелиться, и я бы так и лежала там до самого рассвета, но своды пещеры задрожали сильнее, чем прежде. Когда с потолка посыпались камни, Ливей помог мне подняться, и мы из последних сил бросились к выходу. Один из осколков ударил меня по спине, сбивая с ног. Потолок треснул и посыпался вниз, окутывая нас облаком пыли… Но в последний момент Ливей смог призвать ветер — и нас вынесло через проход за мгновение до того, как гора с оглушительным грохотом обрушилась.
Упав на твердую землю, я почувствовала облегчение. Не в силах пошевелить и пальцем, я лежала в грязи, словно меня что-то придавило сверху. С трудом мне удалось сделать вдох, а затем еще один. Ливей лежал рядом и пристально смотрел мне в глаза. Когда на его лицо вернулся румянец, мои последние страхи отступили. Он медленно потянулся ко мне и прижал ладонь к моей мокрой от слез щеке, хотя я даже не осознавала, что плачу.
Я улыбнулась, радуясь его теплу. Но не собиралась нарушать тишину, ведь уже сказала все, что хранила в сердце.
Яркое сияние луны освещало лес. В бледном свете мертвые деревья напоминали полированные колонны из серебра и нефрита. Ночной ветер рассеял туман, и от него не осталось и следа. Неужели его поддерживала госпожа Хуалин, чтобы прятаться здесь от всего мира?
Неподалеку раздался шелест листьев и треск веток. Мы обернулись и увидели выходящую из леса принцессу Фэнмэй. С радостным криком она бросилась к Ливею и сжала его в объятиях. Принц неловко застыл, покосился на меня, но затем обхватил ее плечи.
Я старалась не смотреть на них и не прислушиваться к тихому разговору, просто собиралась с силами, чтобы сесть. Через несколько секунд принцесса Фэнмэй коснулась моей руки.
— Я пряталась там, где ты сказала, пока не услышала грохот. — Внимательно осмотрев меня, она испуганно прижала руку ко рту. — Ты в порядке?
Наверное, покрытая кровью, синяками и грязью, я выглядела просто ужасно. Но все же ее забота меня тронула.
— Буду, как только Ваше Высочество доставит нас в Небесную империю.
На лице принцессы Фэнмэй появилась робкая улыбка, и она посмотрела на Ливея. На его лице не отражалось ни единой эмоции, глаза казались глубокими озерами, в которых я бы точно утонула, если бы решилась засмотреться в них слишком долго. Взгляд Фэнмэй упал на Небесную каплю, висевшую на поясе принца. А затем скользнул к ее двойнику, который покоился на моей ноге. Драгоценный камень вновь стал прозрачным как слеза.