. – Но нужно спешить.
Она ждет возле двери, пока я достаю из колыбели Милли. Малышка на мгновение вскидывает головку, но затем снова засыпает у меня на плече.
– Карла! – поторапливаю я несносную девчонку, которая лишь натягивает выше одеяло. – Нужно идти!
– Дурацкая тренировка, – бормочет она. – Я устала.
– Мы все устали, – отвечаю я, увлекая сестер к лестнице. Мальчики встречают нас внизу, протирая глаза.
– Смирно! – командует Томас, завидев спускающуюся матушку. Мы следуем за ним на улицу и направляемся к скамейкам перед дубом.
Там нас уже ждет отец. За его спиной стоят несколько мужчин с перекинутым через плечо оружием. Томас занимает место рядом с ними и выпрямляется. Должно быть, его гордость от пребывания в Коммуне вернулась, и я с облегчением выдыхаю.
«Из вас получится отличная пара».
Я вздрагиваю от этого воспоминания.
– Три минуты, – комментирует отец, останавливая отсчет времени на секундомере. – Неприемлемый результат. Если бы сейчас явилось правительство, чтобы вас забрать, к этому моменту вы все уже превратились бы в пленников. А если бы взорвалась атомная бомба, вы уже задыхались бы от пепла.
Беверли Джин вжимается в меня, я же стараюсь напрячь мускулы, чтобы перестать дрожать. Генри и Сэмюель цепляются за Каспиана.
Матушка зевает, ничуть не напуганная происходящим. Мне бы такую выдержку!
– У меня есть для вас важные новости, – продолжает отец. – Правительство проведало, что я обладаю особым знанием – ясновидением, если быть точным, – и установило пристальное наблюдение за поселением. Они боятся нашей веры и надежды, что я дарю последователям. Все вы в курсе ситуации. Однако совсем недавно забрали нескольких членов Коммуны.
Я поднимаю руку, и мне кивком разрешают спросить:
– Забрали? – Я нервно сглатываю, испытывая благодарность за защиту отца.
Он кивает.
– Правительственные агенты внедрились в поселение под видом новых последователей и силой увели нескольких мужчин. В глазах Внешнего мира мы представляем угрозу, отвергая культуру бездумного потребления, избегая городов и приема повсеместно распространенных психотропных препаратов. А без этого вся экономика государства может рухнуть. Правительство боится, что я донесу эту истину до остального населения. Ведь тогда богатые потеряют своих рабов, и их извращенное общество падет.
На его лицо набегает тень.
– Мне поступила информация, что враги наметили в качестве следующей цели детей, в особенности моих детей. Они хотят похитить вас, промыть мозги и напичкать лживыми сведениями, чтобы свергнуть меня. Они считают, ваши разумы слабы и легко подпадают под чужое влияние. Мне страшно даже представлять, каким ужасным наказаниям они могут вас подвергнуть. Учитывая историю пыток, к которым прибегало правительство раньше, они способны на все.
Отец на секунду замолкает, а затем пламенно продолжает:
– И помните, дети: президент вовлек страну в соперничество с иностранной державой, в распоряжении которой находится ядерное оружие. Часы судного дня отсчитывают последние минуты. Угроза радиоактивного заражения стала реальной. Все то, к чему мы так долго готовились, уже маячит на горизонте. Эта тревога более не является учебной.
Он делает выразительную паузу. От подгузника Милли невыносимо воняет, но я знаю, что нельзя уходить во время одной из проповедей.
– Вскоре сюда, в озерное поселение, явятся члены Коммуны, чтобы возвести убежище от радиоактивных осадков. Томас возглавит бригаду строителей. Мы должны готовиться к ядерной войне. Вы же, дети мои, станете последней надеждой нашего мира.
– Мы все умрем, Пайп? – шепчет Беверли Джин трясущимися губами.
Я обнимаю ее свободной рукой как можно крепче в попытке утешить как сестру, так и себя.
– Конечно же нет! Правда, отец?
Матушка приглаживает волосы и выдавливает улыбку. Он же сохраняет серьезность.
– Достаточно одному безумцу нажать на одну кнопку… Именно поэтому мы должны быть готовы. Отсутствие плана – это дорога, ведущая к поражению. Я же не хочу потерпеть поражение. И этого не будет. Мы должны пережить ядерный взрыв, чтобы отстроить мир заново.
– Еще нам нужно более внимательно отнестись к вопросу охраны территории, – продолжает отец. – Джоан и Барб уже заняты присмотром за младшими детьми, так что ответственность за это ляжет на плечи старших. Начиная с этого дня Пайпер, Каспиан, Томас и Карла будут нести вахту. – Он обводит глазами лицо каждого из нас. – Мы построили небольшую платформу на верху старого аттракциона. Там разместится первый сторожевой пост. Второй будет у ворот – единственной точки, через которую можно проникнуть с дороги. Каспиан и Пайпер, вы несете караул на этой неделе. Более подробные инструкции я дам вам позднее. Пока же помните главное: что бы вы ни делали, что бы вы ни видели, оставайтесь по эту сторону ограждения. Внешний мир опасен.
– Может, Пайпер стоит назначить в смену с Томасом? – предлагает мать.
– Ты подвергаешь сомнению мои суждения? – голос отца становится таким тихим, что я едва его слышу.
– Нет, – тут же замолкает она.
У меня голова идет кругом от новой информации.
– Но когда же мы будем спать? – внезапно спрашивает Карла. Корни ее волос уже начинают отрастать. Матушка касается ее макушки и морщится. Я тут же понимаю, что обесцвечивание продолжится.
Отец встает напротив осмелившейся на жалобу дочери.
– Я стараюсь защитить семью. Поспишь, когда удастся. Делай как велено и не задавай лишних вопросов.
С этими словами он жестом приказывает вооруженным мужчинам следовать за ним и направляется к дому.
Карла хмурится, демонстрируя непокорность, но я знаю: оказавшись в постели, она тут же разразится слезами. Проходя мимо, я пытаюсь взять сестру за руку, но та вырывается.
– Отец лучше представляет, как поступить, – автоматически произношу я, даже не задумываясь о сказанном. Затем снова тянусь к ней, но девчонка лишь дергает плечом.
– Заткнись, Пайпер. – И она торопливо шагает к дому, обхватив себя руками и буквально источая гнев.
– Карла! – кричу я ей вслед, но Кас удерживает меня и уговаривает оставить ее в покое. – Просто хочу помочь ей все понять, – поясняю я. – Это все ради нашего же блага!
– Я с ней разберусь, – роняет матушка, устремляясь за бунтующей дочерью.
Все остальные тоже направляются к дому. Беверли Джин забирает у меня Милли, заметив, насколько я устала ее держать.
Однако Кас, к моему удивлению, останавливает меня, взяв за руку.
– Мы можем поговорить?
– Да, – отзываюсь я, затем оборачиваюсь к ждущей меня сестре. – Отнеси Милли в спальню, пожалуйста. Я вас догоню чуть позже.
Я выключаю фонарик, пока приятель ведет меня между рядов кукурузы, такой высокой, что стебли заслоняют луну. Острые края листьев оставляют порезы на коже.
– Ты когда-нибудь ставила под сомнение правоту Кертиса? – внезапно спрашивает он, оборачиваясь. В темноте белки его глаз кажутся почти светящимися. – Вдруг никакой войны не существует? Мы не видели ни танков, ни войск, ни боевых самолетов. Если бы велись сражения, наверняка существовали бы какие-то признаки, так? Даже здесь.
– Отец никогда не ошибается, – качаю я головой. – Никогда.
– Все ошибаются время от времени, Пайпер. Кертис – всего лишь человек.
Я всматриваюсь в лицо Каса, ожидая заметить улыбку или веселые искры в глазах, но его горящий взгляд подтверждает серьезность сказанного.
– Ты же не можешь на самом деле сомневаться в том, что отец защитит всех нас? – спрашиваю я спустя несколько ударов сердца.
– Я такого не говорил, – нервно облизнув губы, Кас наклоняется ближе. – Но думаю, что он может ошибаться по этому поводу. Если бы снаружи было настолько опасно, как Кертис утверждает, то разве логично отправлять нас нести караул? Разве в этом случае нас не убьют первыми? Мне кажется неправильным ставить в подобное положение Карлу. Или тебя.
– Мы должны защищать свою территорию! – слова выходят слишком громкими, и Кас кладет руку мне на плечо.
– Прости, Пайпер, – тихо произносит он. – Я не хотел тебя расстраивать. Пожалуйста, не повышай голос.
– Тогда тебе не следовало оспаривать приказы отца. Именно этого и добиваются во Внешнем мире, разве ты не понимаешь? Они хотят, чтобы мы сомневались друг в друге. Так мы становимся более легкой добычей.
«Не веди себя как Томас, – вертятся на кончике языка слова. – Не позволяй своей вере ослабнуть. Пожалуйста».
– Когда я был младше, то какое-то время ходил в школу, – медленно произносит Кас. – И учителя там говорили о том, что задавать вопросы – это правильно. Это значит, что мы мыслим самостоятельно. В последнее время я часто об этом думаю. Происходящее здесь не кажется мне правильным, Пайпер.
– Лично я мыслю самостоятельно. И мне все кажется правильным. Сочувствую, что тебе пришлось провести во Внешнем мире так много времени, но теперь ты среди нас. Вместе со мной. Здесь мы в безопасности. Неужели ты этого не понимаешь?
– Понимаю, – медленно говорит Кас. – Я рад быть тут – с тобой. Но разве несколько идей, отличающихся от того, что думает Кертис, делают меня предателем? Он и сам является свободомыслящим революционером и именно поэтому основал Коммуну. Если бы твой отец не поощрял альтернативные мнения, то мы бы здесь не стояли.
В голове бурлят сразу столько вопросов, что я начинаю быстро моргать. Листья кукурузы не дают проникнуть в наше убежище ни малейшему ветерку, так что моя ночная рубашка уже вся пропитана потом.
– Давай уйдем отсюда. Мне нечем дышать.
Не дожидаясь ответа, я бегу обратно во двор и выдыхаю от облегчения, ощутив прохладный бриз на коже.
Глава двадцать втораяПосле
На следующее утро женщина стучит в дверь моей спальни раньше, чем обычно, и, войдя, произносит:
– Нам нужно поговорить.
Натянув одеяло до подбородка, я неподвижно лежу и стараюсь дышать медленно, будто в состоянии приказать себе исчезнуть. Детского смеха больше не слышно. Может, ночное приключение мне лишь приснилось.