Она солгала.
Я открываю вторую створку, чтобы пропустить больше света.
Отец говорил, что призраки и демоны обитают лишь в умах слабых людей.
Начинаю спускаться по ступенькам, ощущая дрожь в коленях и придерживаясь за каменную стену одной рукой. Меня преследует страх, как бы двери не захлопнулись, хороня меня заживо. Но этого не происходит, и я благополучно ступаю на земляной пол. В помещении пахнет гнилью. Здесь сыро, а воздух застоялся, едва позволяя вдохнуть.
Совсем как в том сне.
И тут створки с грохотом падают, заточив меня в темноте.
Глава двадцать пятаяДо
Все начинается с исчезнувшей пары маминой обуви.
Модные расчески пропадают с полки над раковиной.
Потом пустеет комод.
Когда исчезают зубные щетки, мы все понимаем.
Родители снова уезжают.
Младшие братья окружают матушку, цепляясь за ее платье, рыдают и умоляют остаться.
– Мне бы так этого хотелось! – успокаивающе воркует она, покрывая лица Сэмюеля и Генри поцелуями. Беверли Джин открыто всхлипывает, и Кас ее обнимает. Милли пытается вырваться из моей хватки. Мама забирает малышку и прижимает к груди. Карла бродит поодаль, время от времени бросая хмурые взгляды на остальных. Томас за завтраком отсутствовал, но родителей это, казалось, не обеспокоило. В конце концов, он должен присматривать за строительством убежища. Выполнять мужскую работу.
Отец подзывает меня. Он стоит возле лимузина, в багажник которого шофер загружает чемоданы.
– Во время следующего визита обсудим твое посвящение. А до тех пор веди себя примерно. И сразу докладывай мне обо всем подозрительном, поняла? Неважно, насколько незначительными кажутся странности, я должен о них знать.
Я киваю, и отец исчезает в недрах автомобиля.
Мое посвящение. Бегу к дому с ощущением, что парю в облаках, не касаясь земли. Возникает желание поделиться новостью с Касом, но почему-то кажется, что он не захочет об этом слышать.
И я точно знаю, что он не захочет слышать о моей приближающейся свадьбе с Томасом. Пожалуй, не буду о ней даже упоминать. Пока не буду.
Матушка пытается высвободиться из объятий малышей, и в конце концов Касу приходится оттащить Генри. Она передает мне Милли, целует ее напоследок и ныряет в лимузин.
Мы остаемся стоять, наблюдая за отъездом черной машины.
– Она з-забыла обнять меня, – начинает всхлипывать Беверли Джин, первой нарушив всеобщее молчание, а затем сгибается пополам, с трудом глотая воздух. Я вручаю Милли Касу, а сама присаживаюсь рядом с плачущей сестрой.
– Глубокий вдох и выдох, – подсказываю я, и вскоре девочка немного успокаивается. Я целую ее в лоб и баюкаю в объятиях, как делала в детстве. – Мама очень тебя любит. Мне очень жаль, что в последнее время она так устает. У них с отцом очень напряженные графики. Уверена, она просто отвлеклась. Сегодня мы с тобой напишем родителям письмо и поиграем в куклы, если захочешь.
Теперь все войдет в привычную колею. Занятия, обязанности по хозяйству и игры. Кас вернется к садоводству, я буду заботиться о Милли и младших братьях. Тетушки вновь примутся нами командовать.
Вот только ничего не будет прежним из-за мужчин, оставшихся для строительства.
Прямо сейчас к дому сворачивает еще один грузовик, везущий накрытый брезентом трейлер. После остановки из кузова выбираются четверо громил в черном. Один из них прижимает к груди пистолет.
– Они прибыли лишь для того, чтобы построить убежище, – предупреждающе шипит тетушка Джоан. – Не обращайте на них внимания. А теперь быстро за работу! Посуда сама себя не помоет!
Беверли Джин вытирает нос тыльной стороной ладони и подчиняется, как обычно. Карла же глазеет на прибывших, которые открывают трейлер и принимаются устанавливать во дворе палатки.
– Как думаешь, они надолго здесь обосновались? – шепотом спрашиваю я Каса.
– Без понятия, но надеюсь, что ненадолго. У меня нехорошие предчувствия насчет всего этого.
Пока мы бок о бок направляемся к дому, на подъездной дорожке появляется Томас. Он быстро шагает, засунув руки в карманы.
– Где ты пропадал? – интересуется Кас. – Ты пропустил завтрак.
– Не переживай, – отмахивается его брат, протискиваясь мимо нас. Я замечаю его налитые кровью глаза и ввалившиеся щеки. – Нужно было кое-что уладить. – Он выглядит совсем чужим, и я невольно хватаю за руку Каса.
– Да ладно тебе, нам ты можешь рассказать, – уговаривает тот Томаса.
– Нет, не могу. Теперь за нами пристально наблюдают, – резко отвечает он. – Именно для этого здесь находятся вооруженные люди.
– Кто они такие? – спрашиваю я.
– Мужчины из Коммуны, – неохотно отвечает мой жених. – Лучшие солдаты Кертиса. А теперь умолкните и притворитесь, что все в порядке.
Вдруг раздается резкий звон. Я оборачиваюсь и вижу одного из прибывших, который забивает в землю колышек от палатки. На крыльце нас ждет, нетерпеливо притопывая ногой, тетушка Джоан, и Томас заставляет нас замолчать.
Отец велел докладывать обо всем необычном и противоречащем вере, но это же Томас.
Пока мы моем посуду, я невольно поглядываю в окно, наблюдая, как он работает с новыми мужчинами, и пытаюсь разгадать его намерения. Вспоминаю наши воскресные разговоры и то, как он отдавал мне еду, чтобы помочь избежать голодного обморока. Я никогда не смогу предать друга. Но, сохраняя в тайне его ложь о поселении, его презрительные высказывания о прибывших, его поколебавшуюся веру, я предаю отца.
Который хочет обвенчать нас с Томасом.
Пока я смотрю, как на берег набегают волны, а мужчины раскатывают большие рулоны брезента, накрывает ощущение, что все скоро изменится.
– Не забудь вытереть тарелки, – одергивает меня тетушка Барб, толкая в спину.
– Простите, – бормочу я и возвращаюсь к работе.
Тем вечером, написав письмо родителям, я укладываю спать младших сестер, гашу свечи и слышу, как от кровати Карлы доносятся всхлипывания. Я подхожу и склоняюсь над ней.
– Карла, – шепчу я. – Что случилось?
Она лежит, свернувшись клубком и натянув одеяло. Видны только глаза. Но в ответ получаю лишь молчание.
– Ты же знаешь, что можешь мне все рассказать, – настойчивее продолжаю я.
– Наклонись ближе, – едва слышно произносит сестра. Как только наши лица оказываются на одном уровне, она признается: – У меня все нижнее белье в крови.
– О, дорогая, – понимающе говорю я и обнимаю Карлу. – Все будет хорошо. Идем в ванную.
Она держит меня за руку, пока мы вдвоем прокрадываемся по коридору в ванную, которую делим с мальчиками. Там сестра снимает покрытые красными потеками пижамные штаны и нижнее белье. Я наливаю в раковину воду из наполненного ведра.
– Нужно застирать сразу, чтобы не остались пятна, – поясняю я, замачивая и прополаскивая запачканную одежду.
– Тетушки на меня разозлятся.
– Забудь о них. Я все отстираю, и они даже ничего не заметят. – Я развешиваю мокрые штаны на край раковины и смачиваю в воде тряпку. – Оботрись пока, а потом я покажу тебе, как пользоваться тампоном.
– Что такое тампон?
– Маленький хлопковый валик, который нужно поместить внутрь, чтобы он впитал в себя всю кровь. У нас их осталось совсем мало, но я попрошу Томаса раздобыть еще несколько.
– Но не могу же я засунуть что-то прямо туда! – удивленно расширяет глаза Карла.
– Это не больно, зато гораздо чище и удобнее, чем использовать тряпичные прокладки. – Стараясь не улыбаться, чтобы не напугать сестру еще сильнее, заверяю я. – Смотри, я покажу. – Я вскрываю один из тампонов и демонстрирую процесс.
– Вот гадость! – морщит нос она.
– Что ж, привыкай. Теперь кровотечения будут у тебя ежемесячно. Они означают, что ты превратилась из девочки в женщину.
– Еще одна вещь, с которой нам приходится сталкиваться, в отличие от мальчишек. Это так нечестно, – вздыхает Карла.
– А почему ты мне сразу все не рассказала? – мягко интересуюсь я.
– Сама не знаю. Эти мужчины меня напугали.
– Мне тоже страшно, – признаюсь я.
– Правда? – недоверчиво смотрит на меня она.
– Правда.
– Думаешь, на самом деле скоро будет война? – спрашивает сестра, закусив нижнюю губу.
Ее лицо без привычного хмурого выражения сейчас выглядит таким открытым, что я вспоминаю время, когда Карла была совсем маленькой. Тогда она ходила за мной по пятам повсюду: в ванную, на улицу, на кухню, так что казалась моей тенью, но когда родились другие малыши, то мое внимание досталось им. Поэтому так приятно вновь сосредоточиться только на сестре.
– Я знаю, что здесь мы будем в безопасности. Даже если разразится ядерная война, то до нас она не доберется. До больших городов еще может быть, но не до нас. Поэтому не нужно беспокоиться, поняла? Отец просто предпринимает меры предосторожности. Как и все отцы в мире. Они заботятся о детях, как Майк из сериала «Семейка Брейди».
Карла кивает, но я не уверена, что сумела до конца убедить ее. Или саму себя, если на то пошло.
– А теперь готова воспользоваться тампоном?
Она лишь закатывает глаза.
Глава двадцать шестаяПосле
– Пайпер. – Кто-то хватает меня за плечо и трясет. – Пайпер, очнись.
Веки слиплись, словно от клея. Бока болят от лежания на жесткой холодной земле.
Когда я открываю глаза, то на меня смотрит матушка. Ее голову окружает ореол света, который льется сверху.
– Боже мой, – шумно выдыхает она, затем помогает мне сесть. – Ты в порядке?
– Мама? Где я?
– В погребе для хранения овощей. Что произошло?
– Я решила проверить, что здесь находится. Женщина говорила, что в доме нет подвала.
Матушка прикасается к моей щеке, но тут ее глаза превращаются из голубых в карие. Волосы становятся короче и темнее. Я понимаю, что это Джинни.
Отшатываюсь и отползаю назад.
– Где я?
– В погребе. Я храню здесь заготовки и консервы, – женщина дотрагивается до черного прямоугольника, и в помещении вспыхивает свет. Полки вдоль стен заставлены стеклянными банками с овощами. Это совсем не похоже на белую комнату. – Створки дв