Софи казалась неуверенной в том, можно ли ей уйти, но Саманта легонько подтолкнула её. – Бегом. Иди, пока она не передумала насчет макияжа.
Соблазн попробовать помаду оказался сильнее, чем ее страх идти одной. Софи отпустила руку Ребекки. – Ты скоро приедешь?
– Обещаю, – кивнула Ребекка.
Как только Софи ушла, Саманта понизила голос. – Я не решалась показать моей маме план рассадки до сегодняшнего утра. Она с ним не согласна и считает, что моя мачеха не должна сидеть за главным столом. По её мнению, с моей стороны должны быть только она и мой отец.
О чем она только думала, оставив эту новость на день самой свадьбы? Но не то, чтобы она могла спорить с невестой прямо сейчас. – Хорошо. Но вы, очевидно, хотите, чтобы ваша мачеха сидела именно там?
Саманта скорчила гримасу. – Конечно, я хочу, чтобы она сидела именно там. Они с моим отцом были вместе с тех пор, как мне исполнилось десять. Я люблю ее и хочу, чтобы она была частью всего этого.
Ребекка на минуту отвела взгляд от Софи и повернулась к Саманте. – Значит, она должна быть там. Это ваша свадьба.
– Знаю. Но я хочу, чтобы сегодня все были счастливы. Саманта сложила руки в молитвенном жесте. – Не могли бы вы поговорить с ней, пожалуйста?
Вот почему она ненавидела проводить свадьбы. Всегда был какой-то личные проблемы, который нужно было уладить. У Иззи это получалось намного лучше, чем у нее. Не сводя глаз с Софи, которая была в восторге от огромного выбора косметики, выставленной на столике, Ребекка пересекла лестничную площадку и направилась в спальню напротив, где мать Саманты, Шерил, сидела за туалетным столиком с бокалом шампанского в одной руке и телефоном, в котором она что-то листала, в другой. Было легко понять, откуда у Саманты такая внешность – ее мать была невероятно красивой. И злой.
Ребекка потерла ладони друг о друга и нацепила профессиональную улыбку.
– Здравствуйте. Шерил? Я Ребекка, координатор. Мы встречались в доме Саманты пару недель назад.
– Конечно, – Шерил подняла глаза. – Я помню. И теперь вас послали сюда, чтобы успокоить меня по поводу главного стола?
Ребекка улыбнулась. – Саманта переживает, что вы расстроены. Мне жаль, что она не показывала вам план рассадки до сегодняшнего дня.
– Вам не стоит извиняться, – Шерил сузила глаза. – Моя дочь унаследовала хитрость от своего отца. Она знала, что мне это не понравится, поэтому она оставила это на последний момент. Наверное, думала, что я не буду устраивать скандал, когда дело будет уже сделано.
– Понимаю, – Ребекка сделала паузу. Часто она обнаруживала, что если оставить людям возможность говорить, они рассказывали ей больше, чем планировали. Если ей действительно везло, то они часто сами, во время беседы, решали первоначальную проблему.
Шерил потребовалось всего двадцать секунд молчания, чтобы расколоться.
– Чего вы не понимаете, так это того, что последние пятнадцать лет мне приходилось делить Саманту с ее отцом и его женой. Я не противна этой женщине, да и я не испытываю к ней неприязни. Честно говоря, мне жаль ее, потому что она замужем за моим бывшим супругом, который тот еще идиот. И Саманта права: она была очень добра к ней на протяжении многих лет, и я рада этому. Ее голос немного дрожал, и она отпила глоток шампанского, прежде чем продолжить. – Но это свадьба Сэм. И я ее мать. Я думала об этом дне с тех пор, когда ей было еще около двух лет. Я просто не хочу делить ее сегодня ни с кем.
Под идеальным макияжем и накладными ресницами глаза Шерил слезились. Она умело провела салфеткой под нижним веком, чтобы слезы не размазали подводку. Ребекка не могла не думать о Каре, о том, какое выражение лица у неё было вчера, когда она заплетала волосы Софи.
– О, я знаю, что веду себя глупо, – Шерил вздохнула. – И эгоистично. Конечно, она может посадить за главный стол, кого захочет. Я оказалась более эмоциональна, чем думала. Просто, – она махнула салфеткой в сторону Саманты, – она такая красивая, и я так горжусь ею, но она больше не мой ребенок. Вот, что я поняла, наблюдая за ней.
Ее нижняя губа задрожала, и Ребекка потянулась к ее руке. – Она всё еще ваш ребенок.
Шерил покачала головой. – Нет. Это то, что люди говорят, чтобы успокоить вас. Но это неправда. И это происходит так быстро.
Ребекка оглянулась, чтобы проверить, как дела у Софи. Та сосредоточилась на том, чтобы не двигаться, пока ей наносили помаду; было невозможно не улыбнуться тому, как мило она выглядела.
Шерил проследила за ее взглядом. – Ваша маленькая девочка еще совсем крошка, но, обещаю, вы всего лишь моргнете и окажетесь прямо на моем месте. Будете выставлять себя дурочкой, глупя и драматизируя. Скажите Саманте, что я перестану устраивать сцену. На самом деле, я возьму себя в руки, а потом пойду и скажу ей это сама.
Ребекка начала было говорить, что Софи не ее дочь, а затем замолчала. Может, однажды она окажется на месте мачехи на свадьбе Софи. – А что, если я сейчас попрошу фотографа сделать несколько снимков вас с Самантой вместе? Прежде чем мы отправимся в церковь?
– Да, это отличная идея. Спасибо, – Шерил сжала ее руку.
Но прежде чем поговорить с фотографом, Ребекка сама хотела сделать несколько снимков. Когда она подошла к Софи, та спрыгнула со стула и улыбнулась Ребекке, которая протянула руку и убрала волосы с ее глаз. – Ты прекрасно выглядишь, Софи. Может, сделаем пару твоих фотографий и отправим их мамочке?
Последние несколько дней она провела, пытаясь осознать, как тяжело ей будет стать матерью Софи. Она даже не задумывалась о том, насколько тяжело Каре было наблюдать, как Ребекка занимает ее место. Это помогло взглянуть на заплетение косы под другим углом. Дело было не в том, что Кара не хотела, чтобы Ребекка сближалась с Софи; просто для неё было очень тяжело. Прежде чем отправить фотографию, она написала короткое сообщение Каре:
Твоя дочь выглядит прекрасно.
Немного поколебавшись, она отправила те же снимок и сообщение Джеку. Возможно, он был прав. Она торопила события. У Кары была назначена встреча с доктором Грин через два дня. После неё, они смогут сесть все вместе и составить план своего будущего. Ради будущего Софи.
Глава 29
В понедельник Кара приняла предложение Джека использовать его учетную запись в приложении такси, чтобы добраться до больницы и обратно. По дороге водитель такси попытался втянуть ее в разговор об изменении погоды и о том, какую радиостанцию она предпочитает, прежде чем воспринял ее односложные ответы как знак того, что она предпочла бы остаться наедине со своими мыслями. Теперь она прислонилась лбом к прохладному окну, наблюдая за каплями дождя, стекающими снаружи. Иногда две или три капли сталкивались друг с другом, образуя более крупный ручеек, как притоки, соединяющиеся с рекой. Каждая ее клеточка была сосредоточена на этом приеме. Хорошие новости были маловероятны, но шанс должен был быть. Осталась ли хоть какая-то надежда? Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.
Кабинет доктора Грина был небольшим, – в конце концов, это была Национальная служба здравоохранения, – но стулья были более удобными, чем в приёмной. Как всегда, доктор Грин протянула руку, чтобы указать Каре на стул напротив. Всё это было знакомо. Как только Кара села, доктор Грин заговорила. – Рада вас видеть, Кара. Не буду ничего приукрашивать, потому что знаю, вы предпочитаете, чтобы я говорила всё прямо. Химиотерапия не оказала того эффекта, на который мы рассчитывали, и не уменьшила количество новых опухолей.
Несмотря на то, что она ожидала этого, по спине Кары пробежал холодок, как струя ледяной воды. Несмотря на то, что она чувствовала себя почти парализованной страхом, она должна была задать следующий вопрос. – Что это значит? Мы попробуем что-нибудь еще?
Лицо доктора Грин было воплощением сочувствия. – Больше ничего нет.
Ей показалось, будто кровь в ее венах стала ледяной. Как бы она ни старалась, этот холод всё равно просочился в её голос. Он звучал так, словно доносился из конца длинного туннеля. – И что? Мы просто сдаемся?
Доктор посмотрела ей в глаза. – Я понимаю ваш гнев. Но мы бросили на эту борьбу всё, что могли. Даже мы, медики, еще многого не знаем о раке яичников.
Она злилась, но это были не те вспышки горячного гнева, которые случались у неё раньше. Сейчас он был более ледяным и сильным. Он пришел откуда-то из глубины. – А что насчет испытаний? Вы же постоянно ищете людей для тестирования новых лекарств? Я попробую, что угодно. Сделаю, что угодно. Должно же быть что-то, что вы можете протестировать!
Доктор Грин наклонилась вперед. Неподдельная печаль в ее глазах заставила Кару испугаться еще сильнее. – Кара, твое тело через многое прошло. Оно очень слабо. Не думаю, что оно выдержит даже новую порцию химиотерапии.
Это было нелепо. Если выбора не будет, ее тело выдержит всё, что потребуется. – Мне всё равно, я буду стараться, я буду бороться, я буду…
Доктор протянула руку и накрыла её ладонь своей. – Кара. Вас бы не приняли ни на одно испытание.
Так вот в чем дело. Она была им не нужна. История ее жизни. Она плотно сжала губы. Она не собиралась плакать здесь. Не собиралась.
Доктор подождала несколько мгновений, а затем заговорила. – Я знаю, что это сложно принять, но нам нужно поговорить о паллиативной помощи и… и мы не располагаем такой роскошью, как большой запас времени.
Кару затошнило. Она закрыла глаза, воспринимая это. Затем открыла их, чтобы задать самый страшный вопрос в ее жизни. – Сколько у меня времени?
Доктор снова сделала паузу. Всё происходило как в замедленной съемке. – Я не могу сказать точно. Возможно, несколько месяцев. Если нам повезет.
Кара прикусила губу. Нам? Ей захотелось закричать. Нам? Не было никакогонам в этом кабинете.
Доктор продолжила. – И, очевидно, вам нужно подготовить свою дочь. Составьте план. Вы звонили в группу поддержки больных раком по номеру, кото