– Бери любой, какой захочешь.
Маленькое личико Софи просияло. – Спасибо.
Она выглядела такой крошечной, сидя в этом офисном кресле, как маленькая птичка, одетая в джинсовый комбинезон и футболку в синий горох. Ребекка разрывалась между необходимостью остаться, чтобы убедиться, что с ней всё будет хорошо, и желанием как можно скорее вернуться в гостиную. Её мысли вертелись вокруг внезапного появления Кары. Должна быть причина, по которой бывшая девушка вот так, ни с того ни с сего, приходит к тебе через пять лет. Она наблюдала за тем, как Софи взяла маркер и провела им по бумаге, в то время как пальцы левой руки накручивали кончики ее вьющихся светлых волос.
Именно волосы и подсказали ответ.
Может быть, её разум уже нашел его, прежде чем она вернулась коридор. До того, как она подслушала разговор Кары и Джека. Прежде чем она увидела, как он проводит руками по волосам, как делал каждый раз, когда был смущен. По густым светлым волосам, которые он коротко подстригал, чтобы они не вились.
Джек сидел, подавшись вперёд, когда она подошла к двери, и качал головой, глядя на Кару, как будто не мог привести свои мысли в правильный порядок.
– Итак, тебя выкинули из дома, тебе больше не к кому обратиться, и ты пришла сюда? Это при том, что мы не разговаривали, сколько уже, пять лет?
Почему их выкинули из дома? Сердце Ребекки сильно билось в груди. Она так сильно хотела ошибиться. Она села рядом с Джеком, положила руку ему на руку, чтобы он перестал ей размахивать. – Деньги? Ты пришла, чтобы занять у Джека деньги?
– Не совсем, – Кара была единственной в комнате, кто был спокоен. Она сделала паузу. – Я надеялась, что ты разрешишь нам пожить здесь несколько дней. Мне и Софи.
– Что? Джек встал и начал ходить по комнате. Именно так он всегда обдумывал что-то сложное.
Внутри Ребекки всё перевернулось. Она знала, что будет дальше, но всё равно надеялась, что ошибается.
Джек остановился и повернулся к Каре. – Мне очень жаль, но я не понимаю. Как ты себе это представляешь? Мы недолго встречались несколько лет назад, а потом ты являешься сюда и спрашиваешь, можешь ли ты со своей дочерью остаться в моем доме вместе со мной и моей женой? Это безумие, Кара. Даже для тебя.
Кара вздрогнула от его слов, но Джек не заметил; он снова расхаживал по комнате.
– Чем больше я думаю об этом, тем хуже всё становится, Кара. Я не могу поверить, что ты просто заявилась сюда, притащив с собой свою бедную дочь и… и… Что? – Последний вопрос был адресован Ребекке, которая качала головой, пытаясь остановить его. На это было слишком больно смотреть, и ей нужно было знать правду. Прямо сейчас. Она посмотрела на Кару.
– Она не только твоя дочь, верно?
Кара сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
– Нет, – сказала она. – Она не только моя дочь. – Она повернулась к Джеку. – Софи и твоя дочь.
Глава 4
Сердце Ребекки ушло в пятки. Джек пошатнулся, как будто в него выстрелили. Его лицо побледнело, и он закрыл глаза. Когда он открыл их, выражение его лица было более сложным, чем шок, хотя Ребекка не могла его толком разобрать.
Когда он заговорил, его голос упал до шепота.
– Ты уверена?
– На сто процентов, – Кара кивнула. – Я знаю, это неожиданная новость. Если бы обстоятельства были иными…
Первоначальный шок Ребекки сменился замешательством. – Что ты имеешь в виду? Если бы тебе не нужно было где-то жить, ты бы никогда не сказала ему? Ты бы просто позволила ему жить дальше, не зная, что у него есть ребенок?
Джек предостерегающе накрыл руку Ребекки своей.
– Подожди. Давай-ка повременим немного.
Ребекка скрестила руки на груди и поджала губы. Из них двоих Джек был единственным, кто всегда избегал конфликтов, всегда понимал своего оппонента в споре. Но, казалось, даже он сейчас злится?
Кара вскинула подбородок. Она выглядела твёрже, жестче, чем в прихожей. Затем ее взгляд смягчился, когда она посмотрела на Джека.
– Я не знала, что беременна, пока ты… пока мы не расстались. Я даже не была уверена, что оставлю ребенка, а потом вроде бы как решила оставить и…
Джек закрыл лицо ладонями, а затем медленно потянул их вниз, растягивая кожу. Он посмотрел… виноватым?
– Но пять лет, Кара? Пять лет, и ты ни разу не сказала ни слова?
Кара опустила взгляд на свои колени, на ободранный с ногтей лак. Ее руки были красными, а ногти неровными. Ребекка делала маникюр каждые две недели. Ничего броского. Простой, нейтральный, аккуратный: часть ее профессионального внешнего вида. Хотя ей и пришлось с неохотой признать, что Кара была симпатичной: её короткие взлохмаченные темные волосы, угловатое лицо и узкие джинсы делали ее непохожей на Ребекку. Совершенно не в стиле Джека. Как они вообще встретились?
– Я собиралась. – Кара подняла глаза, но продолжала ковырять ногти. – До её рождения, а потом еще раз, когда ей исполнился год. Я даже нашла тебя в интернете, но… Я так и не набралась смелости, чтобы сделать это.
Джек вздохнул и снова опустился в кресло. Разве он не видел, что эта женщина манипулировала им своими большими голубыми глазами и дрожащими губами? Джек не мог устоять перед плачущими людьми, и Кара, очевидно, давно это знала. Ребекка изо всех сил пыталась промолчать, но Джек просто сидел и качал головой. Если он не собирался ничего говорить, то Ребекка – определенно да.
– А что насчет Софи? Что она знает? Разве она не спрашивала о своем отце? Ты сказала ей, что Джек – её отец?
Тон Кары был невыносимо снисходительным. – Там, где мы живем, полно маленьких девочек, у которых есть только мама. Пока что у нее не возникало вопросов, – она смотрела на Ребекку с чем-то похожим на презрение во взгляде, как будто та была наивной маленькой девочкой, не знающей реального мира. Этого было достаточно, чтобы вышибить последние остатки терпения из груди Ребекки.
– А сейчас? Почему, по её мнению, вы здесь? Кем она нас считает?
Кара прищурилась. Тебя она никем не считает. Она повернулась к Джеку. – Но я сказала ей, что ты мой старый друг. И что ты, возможно, сумеешь нам помочь. Возможно, – она сделала паузу и глубоко вдохнула. – Возможно, нам позволят где-нибудь пожить, пока мы не решим, что делать дальше.
Ребекка чуть не поперхнулась. Пожить? Этот совершенно незнакомый человек действительно ожидал, что они откроют дверь и позволят им пожить здесь? Она посмотрела на Джека и увидела, что и он выглядел не менее удивлённым.
Дверь в гостиную скрипнула, и на пороге появилась Софи.
– Мамочка?
Кара встала, сделала три шага и присела на корточки рядом с дочерью. Она была такой стройной и миниатюрной, что, если не смотреть на лицо, можно было бы принять её за ребенка. Как раз тот тип женщин, которые способны пробудить в Джеке врожденное желание защищать. – Что такое, милая? Маме просто нужно поговорить со своим другом еще несколько минут.
Ребекка обратила внимание, что слово «друг» она произнесла в единственном числе. Эта женщина, что, ждала, что она предложит отвести ее дочь обратно в свой кабинет и позволит им продолжить разговор без нее?
– Я нарисовала тебя, – Софи протянула лист с неровно нарисованным треугольником с четырьмя выходящими из него линиями и плавающий круг.
– Фантастика, – Кара посмотрела на рисунок. – Нарисуешь еще что-нибудь для мамочки?
Софи покачала головой. – Бумага закончилась.
Как она могла израсходовать всю эту кучу бумаги? Но, по крайней мере, это был способ на несколько минут избавиться от Кары, чтобы она могла поговорить с Джеком наедине. – В принтере под столом есть еще бумага, не хочешь достать для нее парочку листов?
Кара заставила себя снова подняться. Даже не взглянув на Ребекку, она протянула руку дочери.
– Идём, Софи. Покажи мне, где ты рисовала, и я найду тебе еще бумаги. Может быть, ты нарисуешь мне свой портрет, чтобы я могла носить его с собой?
Как только они вышли из комнаты, Ребекка встала и резко закрыла дверь. Теперь была ее очередь расхаживать по комнате. – Что, черт побери, мы будем делать?
– Понятия не имею. Вообще никакого. – Джек выглядел измученным.
Ребекке пришлось расхаживать и дальше. Как он мог просто сидеть? Думай. Думай!
– Она рассчитывает остаться здесь. Что мы ответим? Ты знаешь ее достаточно хорошо, чтобы позволить ей остаться в нашем доме? – Было что-то настораживающее во внешности Кары. Ее худоба, ее прищуренные глаза, плотно сжатые губы. – Ей можно доверять?
Джек несколько раз моргнул.
– Думаю, да. То есть, я давно ее не видел. Тогда она была довольно безбашенной, но, полагаю, она, должно быть, остепенилась, раз у нее есть ребенок.
Ребекке захотелось встряхнуть его; всё было как в замедленной съемке. Кара могла вернуться с минуты на минуту, и одно было ясно наверняка: им придется выступить единым фронтом. Как бы ей ни хотелось указать Каре на дверь и отправить ее в серую коробку прошлого Джека, нужно было подумать о маленькой девочке. Она всё еще не знала, почему их выкинули из дома. Но если бы она и Джек не позволили им остаться здесь, куда бы эти двое пошли?
Словно в подтверждение ее мыслей, снаружи застонал ветер, и начавшийся дождь забарабанил по выходящему на улицу окну. – Итак, ты собираешься предложить им остаться в комнате для гостей?
Лицо Джека выглядело почти умоляющим. Он никогда не мог отказать тем, кто был в нужде. – А ты что думаешь?
Дверь медленно открылась, и Кара просунула голову, заглянув в комнату.
– Можно войти?
Ребекка села рядом с Джеком. Он выпрямился и жестом указал Каре, чтобы она вернулась на свое место. – Конечно. Мы просто разговаривали. Мне нужно многое уложить в голове.
Ему нужно? А как он думал, чувствовала себя Ребекка? Она подождала, пока Кара снова сядет, а затем спросила:
– У тебя больше нет никого, у кого ты могла бы остаться? Семья? Твои родители?
– Нет, – Кара вздрогнула, и тень легла на её лицо. – Мой родительский дом – это послед