— Простите, она еще не пришла в себя после похищения, — улыбается она. — Такая растерянная, молчаливая. Ей нужны положительные эмоции, чтобы забыть все.
— Конечно, — Борис улыбается одним уголком рта. — Я приготовил подарок для своей невесты, — потянувшись к карману, он вынул оттуда бархатную коробочку и протянул мне. Я уставилась на нее как баран на новые ворота.
— Невесту? — наконец, нашлась я. — Помолвка уже заключена?
— Да, от имени твоего отца, — тут же отозвалась мама, смотря на меня взглядом голодного хищника. Дает понять, что, если возражу, то она съест меня прямо здесь.
— Понятно, — кивнула я, позабыв о протянутой руке Бориса. Получилось неловко. Мужчина застыл в неудобной позе, а я словно не хочу принимать этот подарок. Хотя, почему словно? Прислушавшись к себе, я поняла: не хочу. Все внутри меня восстает против этого странного, холодного человека. Это метка так действует?
Пауза затягивалась. В комнате сгущалось напряжение. Нужно взять коробочку. Просто протянуть руку и взять подарок. Чтобы не расстраивать маму, я сделала это. Переступила через себя и приняла коробочку. Внутри оказалось кольцо. Обычное золотое украшение с небольшим бриллиантом. Едва увидев это кольцо, я сразу поняла, что никогда не надену его.
— Благодарю, — натянуто улыбнулась я и захлопнула коробочку. Нет, надевать его я не стану. Даже ради мамы.
— Свадьба назначена через месяц, — от голоса отца что-то в душе перевернулась. Я медленно повернула корпус, увидев папу в дверях. Он стоял будто истукан, с совершенно каменным выражением лица. Папа словно смотрел сквозь меня, не замечая свою дочь.
— Месяц? — я скользнула взглядом по молчаливому жениху. Какие-то жуткие, неприятные у него глаза. Водянистые и холодные, будто у рептилии. И его запах…неприятен. Страшно подумать, что, если бы не Роман, то этот жутковатый мужчина мог бы стать моим мужем. — Понятно, — кивнула я, точно зная, что уже через несколько дней меня здесь не будет, и никакой свадьбы не случится. — Я скучала, папа, — наконец, я осознала, что больше тянуть не могу. Он так изменил свое отношение ко мне в последнее время, что это становится невыносимо. Нам нужно помириться, чтобы в памяти осталась хотя бы какая-то ниточка.
Отец ничего не ответил. Я чувствовала, как он напрягся. Мы так и стояли — я, обнявшая его и прижавшаяся к широкой груди, и он — обиженный, надутый, не решающийся сделать шаг вперед для применения. Ладно, успеется. Мой папа — суровый вожак, нужно дать ему время, чтобы оттаял.
И он оттаял! Уже к ужину не вел себя как сердитый ежик, даже разговаривал со мной. Я старалась не накалять обстановку и тоже улыбалась всем, в том числе и Борису. Возможно, прежде я бы яростно сопротивлялась этому браку, хмурилась, даже испортила бы вечер своей семье скандалом. Удивительно, как я повзрослела и переосмыслила многие вещи после того, как вступила в брак по любви. Начала ценить своих родных намного сильнее, чем раньше. Лучше промолчать один раз, пойти им навстречу, чем рушить все, отстаивая свое мнение. Ну, не выйду я за этого Бориса. Пусть семья подготовится, привыкнет к этой мысли.
— Папа, ты у меня самый лучший, — искренне, с душой произнесла я в середине вечера и, наклонившись, поцеловала своего старика в щеку. Пусть он пытался сохранять вид сурового вожака, но я видела, как его губы тронула улыбка. Казалось, в этот вечер я вернулась в детство. Снова в кругу семьи, рядом с добрым и любящим отцом, с обожающими меня братьями, с прохладной, но все же красивой и умной мамой. Я позабыла о присутствии Бориса, просто перестала его замечать. Так наслаждалась этой теплой семейной атмосферой, что позабыла об очередном звонке от Романа. Когда спохватилась, прошло уже три часа с момента нашего последнего разговора. Бросилась к телефону, но…там не было ни одного пропущенного.
Закрывшись в своей комнате, я набрала номер Романа. Долгие гудки, которые тянулись, кажется, целую вечность. Я ждала до последнего, пока система сама не сбросила вызов. Сердце ухнуло вниз, на груди словно повис огромный валун. Так, Юля, успокойся. Он просто занят, не может ответить, заработался. Но почему моя волчица начала беспокойно метаться внутри, разделяя мое беспокойство?
Время тянулось бесконечно медленно. Роман не перезванивал, а я без конца набирала его номер, слушая монотонные, бездушные гудки. Где же он? Неужели не понимает, как я волнуюсь? Возвращаться к семье в таком взвинченном состоянии не хотелось. Они сразу заметят, что я не в себе, а я не смогу притворяться. Слишком сильна тревога, чудовищные мысли без конца лезут в голову. Где он? С кем? Инстинкты не спали, я сердцем чувствовала: что-то случилось.
Он так и не позвонил в этот вечер. Я не могла уснуть всю ночь, лишь на рассвете провалившись в сон от навалившейся усталости. Звонила, звонила, звонила… Все без толку. Проснувшись ближе к обеду, вновь набрала Романа, но его телефон оказался выключен. Теперь я не слышала даже гудков. Почему-то пришло отчетливое осознание, что от моих бесконечных звонков телефон Манкулова просто разрядился.
Я не могла успокоиться. Не могла есть, не могла улыбаться. Навалилось чувство вины оттого, что вчера вечером я была счастлива. Чувствовала ведь, что не нужно отпускать Романа. Сейчас я бы все отдала, чтобы вернуться в прошлое и удержать его любой ценой. Если он не ответит мне до вечера, я возьму билет в Марокко и улечу искать его. Отправлюсь за своим волком хоть на край света, но найду его!
Внизу послышался какой-то шум. Моя семья что-то бурно обсуждала, кажется, я слышала радостные возгласы. Вскоре дом начал гудеть. Встрепенулась я лишь тогда, когда услышала имя Романа из уст одного из своих братьев. Вот тогда я насторожилась. Что происходит? С чего это моя семья решила вспомнить Манкулова именно в тот момент, когда он перестал выходить на связь?
— Что такое? — я спустилась вниз. Первое, что бросилось в глаза — счастливое лицо отца. Я давно не видела его таким воодушевленным, радостным, с горящими глазами. — Что происходит? — братья были не такими вдохновленными, но тоже навеселе.
— Сестренка, неужели ты ничего не знаешь? — рассмеялся Гришка. У меня сложилось впечатление, что они вообще не заметили моего отсутствия со вчерашнего вечера. — Роман Манкулов мертв.
На миг показалось, что у меня остановилось сердце. Что? Что за бред? Я сплю. Окружающие звуки померкли, стихли, будто весь мир отошел на третий план.
— Что? — только и смогла произнести я, надеясь, что это какая-то ошибка, глупая шутка, недоразумение. Такого просто не может быть!
— Погиб в командировке, — со счастливой улыбкой произнес отец. Я начала думать, что происходящее, должно быть, и вправду сон. Радостный отец, сообщающий о смерти моего мужа…разве это может быть правдой? — Отправился в Африку, ввязался в драку и умер от пули бандита, — он злорадно рассмеялся. Только теперь я поняла, что насторожило меня в этом смехе — его неадекватность. Так смеются злодеи в фильмах.
У меня не нашлось сил, чтобы что-то ответить. Все помутилось. Весь мир померк, стал серым, звуки больше не доносились до моего сознания. Я исчезла, провалилась в небытие вместе с Романом. Сделала два шага и рухнула на пол. Помню, как в голове пронеслась мысль последняя мысль облегчения. Я думала, что умираю.
Глава 27
Роман
Холодный пол камеры поблескивал от редких солнечных лучей, проникающих в этот полуподвальный бетонный мешок. Рана в боку саднила, мешая двигаться. На полу противным красным бархатом расплылась лужа его крови. Роман сидел в углу, прижавшись спиной к каменной стене. Правый глаз заплыл, затылок болел от того особенно сильного удара кастетом. Даже волчья регенерация не могла справиться с таким количеством травм. Не сдох — и на том спасибо.
Манкулов прикрыл глаза и медленно выдохнул. Как он мог быть таким идиотом? Как позволил обмануть себя как новорожденного щенка? По прибытию в Марокко его встретил местный парень, представившийся другом клиента. Роман так устал от перелета, что даже документов у него не спросил. Уже по дороге в гостиницу альфа заподозрил неладное. Почему она располагается в таком нищем районе? Пустынно, тихо, всюду мусор и грязь. Это здесь он будет жить? Альфа уже хотел задать встречающему пареньку пару вопросов, когда на них напала толпа вооруженных шакалов.
Роман отбивался как мог. Обернулся, но вид огромного черного волка не испугал банду. Тогда он понял, что нападение спланировано заранее. Альфа бы порвал их всех, но тишину внезапно пронзил звук боевого выстрела. Бок обожгло страшной болью. Альфа заскулил и рухнул на старый асфальт. Под ним растекалась лужа кровь. Последнее, что Роман видел — это приближающиеся к нему ноги в кроссовках «Nike». Затем последовал провал.
Очнулся он уже здесь, в грязной камере с чугунными решетками. Бок перемотан окровавленными бинтами, пуля, скорее всего, извлечена. В этом затхлом подвале все время воняло плесенью, дерьмом и гнильем. Его кормили такой дрянью, которую и собаки не стали бы жрать, но деваться некуда. Альфа должен выжить, чтобы вернуться к своей жене. Юля…мысли о ней были тем единственным якорем, который не позволял отчаяться от своей беспомощности.
Вчера вечером впервые к нему в камеру пришли. Три крупных оборотня, но не альфы.
— Встать! — приказал один из них на чистом русском. После паузы Роман подчинился. Опираясь одной рукой о стену, пошатываясь, он поднялся на ноги. Дверь камеры эти кретины не закрыли. Все трое принялись рассматривать Романа, явно оценивая его физические данные. Интересно, зачем? — Силен, — в голосе их главаря послышалось одобрение. — Если перейдешь на нашу сторону, имеешь все шансы занять руководящие посты.
— И где же она, ваша сторона? — усмехнулся Роман. Неплохо понять, где же он, черт возьми, находится.
— Мы занимаемся многими вещами, которые в обществе считаются…неприемлемыми, — уклончиво отозвался главарь, тщательно отслеживая реакцию Романа на свои слова. — Такие, как ты, нужны нам. Сильный и опытный альфа…