— Дорогу размыло. Машина в грязи застряла. Пришлось домой бежать под дождем.
— А зачем бежал? Волновался за меня? Так тебе и надо! Нечего девушек одних оставлять!
— А что здесь произошло?
Игорь показал рукой на раскрытые дверки шкафов, разбросанные пакеты, вытащенные банки консервов.
— Ничего. Я просто убирала продукты, раскладывала все по местам, — неожиданно смутилась Лиля и затарахтела: — А тут услышала шаги и спряталась. Страшно все же! И вообще, где твоя вода?
— В колодце.
— Пошли.
— Куда?
— За водой. Мыться не собираешься? И я из-за тебя на чушку похожа стала. И вообще, ты кормить меня будешь?
Чума оглядел девушку. Домашний халат, который она нашла в шкафу, был мокрым и тоже грязным.
— Я сам принесу.
Он схватил ведро, но Лиля вцепилась в него тоже.
— Я с тобой!
— Там холодно после грозы и мокро.
— Ничего. Не сахарная, не растаю.
— Как хочешь.
Они вышли во двор. Девушка шлепала за Чумой по лужам, но не отставала. Он сначала подошел к воротам и запер калитку на задвижку.
— Кого боишься? Волков? — тут же спросила Лиля.
— Их тоже. Места дремучие.
— Мамочки мои! Что мы здесь делаем? Может, в Москву вернемся?
— Как? На чем? Машина в грязи буксует.
— А вытащить ее можно?
— Теоретически — да. Завтра возьмем лопату и топор, прогуляемся к джипу.
— А зачем все это?
— Надо нарубить веток, подложить их под колеса и вытолкать машину.
— А кто будет толкать? — Лиля задумчиво посмотрела на него. — Я?
— Конечно! Ты же водить машину не умеешь.
— Но у меня не хватит сил.
— Значит, будем ждать, пока дорога высохнет.
— Ага! И где твой колодец?
Чума повел девушку за дом, где стоял дровяной сарай, баня, а рядом был сруб колодца. Он показал Лиле, как нужно набирать воду. Второе ведро она уже наполняла сама и радовалась, как ребенок, когда крутила ручку и наблюдала, как в темной глубине с громким бряканьем исчезает цепь.
Она наклонилась и посмотрела вниз.
— У-у-у! Как глубоко! Ты никогда не спускался в колодец?
— Нет. Даже в голову не приходило, — сказал, как обрубил Чума. Ему не нравился дружеский тон девушки. Она будто приехала в отпуск и теперь познавала основы деревенской жизни.
Он отнес ведра в дом, включил чайник, потом сходил за дровами. К вечеру похолодало, И Чума видел, как девушка начала дрожать. Он зажег огонь в печи и повернулся к Лиле.
— Ты мойся в доме, а я у колодца.
— Я одна не останусь!
— На улице уже темно и холодно.
— Ну и что? Переживу.
— Ну тогда топай за мной, — вздохнул Чума и, не оглядываясь, направился к шкафу, где взял полотенце.
Игорь вышел из дома и остановился у колодца. Он планировал раздеться до трусов и хорошенько отмыть грязное тело, но Лиля не сводила с него глаз, поэтому просто набрал воды в тазик и стал неловко плескаться. Ледяная вода только размазывала грязь по одежде и коже, а не делала ее чистой.
И тут он неожиданно разозлился: «Хочет смотреть? Да ради бога! Устрою ей представление!»
Чума решительно стащил футболку, расстегнул ремень на брюках и потянул вниз молнию.
— Ты что делаешь?
— Не видишь? Раздеваюсь. Или я должен мыться в одежде?
— Нет. Но…
— Не нравится — не смотри. Отвернись. Или иди в дом. Для тебя тоже вода согрелась.
— Но…
— Что, «но»? Закончи наконец свою мысль!
— Ты снова грязное наденешь?
Чума недоуменно посмотрел на свои вещи. Лиля права: он забыл взять с собой сменную одежду.
— Можешь мне принести сумку?
— Какую?
— Черную, спортивную. Там есть брюки и футболка. Или просто поставь сумку на крыльцо, я сам возьму.
Он резко расстегнул замок и снял брюки. Теперь он стоял в одних боксерах и смотрел на Лилю. Она смутилась, опустила глаза и побежала к дому.
Во дворе совсем стало темно. Игорь почти ничего не видел. Окна дома выходили на лицевую сторону, а здесь была глухая стена, поэтому свет почти не проникал сюда.
Чума пожалел, что не взял с собой фонарик. Если честно, он давно бы уже привел себя в порядок, если бы не препирался по любому поводу с вздорной девчонкой.
Он на ощупь умылся ледяной водой, хорошо еще, заранее взял кусок мыла, растерся докрасна полотенцем, а девушка все не шла.
— Черт! Неужели опять вредничает? Что там этот раз? Одежду спрятала? Или разрезала?
Он обогнул дом, сделала два шага к крыльцу и замер: его сумка валялась на земле, а Лиля зажимала обеими руками рот и смотрела куда-то в сторону.
— Что такое? — спросил он.
— Там… — сказала Лиля одними губами, подняла руку и ткнула пальцем в пустоту. — Волк.
Чума проследил за девушкой взглядом: в глубине темных кустов, росших у забора, светились чьи-то глаза.
Глава 21
Мишка отключил телефон и посмотрел на напарника.
— Что? Витя бушует? — Алексей нервно щелкнул по сигарете, сбрасывая пепел на землю.
— А ты как думал? Хреново. Хозяин велел приехать.
— Ек макарек! Бля! Вот влипли! Ну, Лилька, стерва! Попадись мне.
Он выбросил сигарету в урну и пошел к машине. Мишка поплелся следом. Ответ придется держать серьезный.
— Слушай, что говорить будем? — угрюмо спросил он у Лешки, когда уже выехали за пределы Москвы и до поселка осталось совсем немного.
— Ты предлагаешь выкручиваться?
— Нет. Можно правду сказать. Только частично. Черт, не знаю, как оправдываться будем, что упустили девчонку?
— Ничего говорить не надо. По ситуации посмотрим.
Посмотреть ничего не получилось. Как только они открыли дверь в кабинет хозяина, в них сразу полетел цветочный горшок с кактусом, который всегда стоял у ноутбука. Охранники успели среагировать и отскочить в сторону. Керамический горшок ударился о стену, и его осколки рассыпались по всему полу.
Один из них чиркнул по щеке Михаила, он вздрогнул, рука взлетела к лицу, но тут же безвольно повисла вдоль тела.
— Виктор Романович, — тихо сказал он, — разрешите доложить?
— Говори.
Владимирский вернулся за стол. Он выпустил пар и теперь выглядел относительно спокойным, хотя сесть охранникам не предложил. Мишка только успел заметить, что в кабинете, кроме него и Алексея, находится еще и адвокат хозяина, которого можно смело назвать адвокатом дьявола.
Это было плохо. Райзман не знал пощады. Иногда Мишке казалось, что нервы у его тезки железобетонные, их ничто не способно разрушить.
— В двадцать тридцать мы заметили, — начал он, — как Лилия Викторовна вышла на пробежку. Ничего криминального в этой ситуации не было. Она просто бегала по аллее. Приблизится к калитке, развернется и обратно трусит. Сначала мы напряглись, но все было спокойно, вот мы и переключились на другие объекты. Когда заметили, что она открывает ворота, забеспокоились.
— Плохо волновались. Позвонить мне или Марте не сообразили? — рявкнул хозяин, побагровев. Его рука опять искала на столе что-то, чем можно было запустить в нерадивых работников. — Или мой приказ — не выпускать дочь с территории особняка — пустой звук?
— Простите, — Мишка поднял голову. — Вы еще не приехали с работы, а Марта Эриковна находилась в тренажерном зале. Не хотелось ее тревожить. Я сразу выбежал за ворота посмотреть, но увидел только удаляющийся огонек такси.
Он замолчал, чувствуя, что глупо оправдывается.
— А еще нам странным показалось… — начал Алексей.
Мишка незаметно ткнул напарника в бок, тот повернулся. «Молчи!» — Он сверлил Алексея взглядом, боясь, что тот невольно подставит Оксану. Но Владимирский достал телефон, и Мишка облегченно вздохнул: слава богу! Не услышал.
Хозяин набрал какой-то номер, подождал, набрал еще. Нахмурился, нервно постучал костяшками пальцев по столу и снова позвонил. На этот раз удачно.
— Марта, ты нашла Лилю? Не отвечает? Ну, засранка, пусть только появится дома, я ей… Черт! Позвони Лилиной подружке. Как там ее зовут? Да, да, Настя.
Что он сделает дочери, Владимирский не уточнил, но хорошего будет мало, это точно. Хотя… если девушка не отвечает на звонки родителей, возможно, хочет на какое-то время спрятаться.
— Виктор, Лиля недоступна? — поинтересовался Райзман.
— Нет. И мне это не нравится. Дальше! — Теперь Владимирский повернулся к охранникам.
Они вздрогнули, будто их ударили хлыстом, и Михаил продолжил рассказ.
— Виктор Романович, мы решили вас не тревожить и сами вернуть девушку домой.
— В штаны наложили от страха?
— Нет. Выполняли свою работу, тем более что пришла смена и мы могли спокойно оставить пост.
— И?
Мишка и Алексей, перебивая друг друга, рассказали, что обнаружили в клубе. Постепенно нервная обстановка сменилась деловой. Владимирский позвонил своим помощникам и отдал нужные распоряжения. Охранники так и стояли, как истуканы: им не позволили сесть на место, но и уйти они не могли. Наконец Алексей несмело спросил:
— Виктор Романович, скажите, что нам делать?
— Кто из вас раньше работал в полиции?
— Я, — поднял руку Мишка.
— Сможешь отследить номер дочери?
— Все силы приложу.
— Давай. Через час жду результат.
Он махнул рукой, показывая, что все свободны. Сам Владимирский тоже встал и направился к двери. За ним засеменил и Райзман. Когда охранники садились в свою машину, из пристройки выбежал водитель хозяина и поспешил к гаражу.
— Как думаешь, куда поедет? — спросил Алексей.
— У него свои каналы есть. Бандитские, — шепнул Михаил. — Если Лильку действительно похитили, перевернет всех, а найдет.
— Как-то в похищение девчонки не очень верится, — засомневался Алексей.
— Почему? Все же видели, как ее уносил на плече какой-то мужик.
— Требования до сих пор не выставили.
— Ну, здесь три пути: тянут время, чтобы довести родителей до нужной кондиции, или пока нет возможности позвонить, или похитили с иной целью.
— Какой? Думаешь, месть?
— Не знаю. Но Владимирский — гад еще тот. Сколько фирм разорил! Не удивлюсь, если кто-нибудь на такое дело решится.