Два дня спустя Тула все еще пыталась понять, какой поворот произошел в их с Саймоном отношениях. Конечно, если так можно назвать то, что происходит между ними. Ведь они просто мужчина и женщина, которых связывает только секс и маленький мальчик, не являющийся их общим ребенком.
Саймон был так ненасытен в постели, что последние две ночи она почти не спала. Впрочем, она не жаловалась. Но испытывает ли он к ней что-то помимо сексуального влечения? А может, он занимается с ней любовью только потому, что надеется таким образом скорее получить право опеки?
Она отдалась этому мужчине, не имея ни малейшей уверенности в том, что он когда-нибудь ответит на ее чувства. Да, она его любит, и сейчас уже поздно что-либо менять.
Как она могла это допустить? Разве она не давала себе слово, что не будет в него влюбляться? Но разве можно было этого избежать? Саймон оказался глубже и интереснее, чем она его себе представляла вначале. Она наблюдала за ними с Натаном, и ее трогало его трепетное отношение к малышу. Она видела мягкую заботливую сторону его натуры, которую он так тщательно пытался скрыть от посторонних глаз.
Она больше не может отрицать правду. Она любит мужчину, который испытывает к ней только сексуальное влечение.
— Это не может хорошо кончиться.
— Старайся надеяться на лучшее, — посоветовала ей Анна.
Посмотрев на подругу, Тула покачала головой:
— Не понимаю, как можно относиться к этому с оптимизмом. Анна, он меня не любит.
— Ты не можешь это знать наверняка.
Из ее горла вырвался циничный смешок.
— Он не признавался мне в своих чувствах, не делал ничего, что могло бы навести меня на мысль, что я ему небезразлична. Это значит, что он меня не любит.
— Это означает всего лишь то, что он мужчина, — ответила Анна, сосредоточившись на рисунке, который наносила на стену детской. — Дорогая, ни один мужчина не хочет признавать, что он влюблен. Как только в мужском мозгу промелькнет слово «любовь», он сразу начинает работать в другую сторону. Мужчины трусливые создания.
Тула рассмеялась. Очевидно, Натану понравился этот звук, потому что он последовал ее примеру. Прежде чем ответить подруге, она поцеловала его в лоб.
— Саймон? Трусливый? — Эта мысль показалась ей нелепой. — Он воплощение силы и уверенности. Он устанавливает правила и заставляет всех ему подчиняться.
— Однако ты ему не подчиняешься, — заметила Анна.
— Да, но это другое дело.
— Саймон больше не ждет, что ты будешь делать то, что он скажет?
— Нет, — ответила Тула. — Он уже убедился, что это бесполезно.
— Надо же, — удивилась подруга, продолжая водить кисточкой по стене. — Значит, из-за тебя он нарушил собственные правила?
Она задумалась на мгновение, прежде чем ответить:
— Полагаю, это произошло только потому, что я посмеялась над его привычным распорядком.
— Как он на это отреагировал?
— Возмутился, но затем начал вносить изменения в свой распорядок. Приходить домой раньше, отменять деловые встречи.
— Гмм, — задумчиво протянула Анна.
— Это еще ничего не значит, — сказала Тула.
— Только то, что этот человек, помешанный на порядке, меняется из-за тебя.
— Но…
— Он не стал бы этого делать, будь он к тебе равнодушен, — заметила Анна.
Тула покачала головой:
— Ты ошибаешься. Я безразлична Саймону. Он терпит меня здесь только из-за Натана.
— Ну, я не знаю…
— А я знаю, — уверенно произнесла Тула, глядя на малыша, сидящего у нее на коленях. Она не собирается притворяться, что все хорошо, поскольку это не так. И дело здесь не только в ее безответной любви к Саймону.
С каждым днем ее неминуемая разлука с Натаном становится все ближе. Скоро она потеряет ребенка, которого любит как своего собственного. Она потеряет Саймона и иллюзию семьи, которой жила эти несколько недель. Потеряет все, что для нее важно, и осознание этого причиняет ей боль.
— Скоро мне придется отсюда уехать. Покинуть Натана и Саймона. Эта мысль меня медленно убивает.
Повернувшись, Анна посмотрела на нее:
— Кто ты и что ты сделала с прежней Тулой?
— Что это значит?
— То, что раньше ты была самой большой оптимисткой из всех, кого я знала, — ответила Анна, возвращаясь к работе над рисунком, который начала еще вчера. — Ты всегда была настроена позитивно, даже когда для этого не было оснований. Черт возьми, Тула, даже твоему отцу не удалось тебя поколебать. Если ты чего-то хотела, ты этого добивалась, даже если все говорили, что у тебя ничего не выйдет. Что случилось?
— Он случился. — Тула поцеловала Натана в макушку. — Этот маленький мальчик перевернул мою жизнь с ног на голову. Я больше не могу думать только о себе.
— Значит, Саймон тут ни при чем? — спросила Анна. — Хочешь сказать, ты только переживаешь из-за скорой разлуки с Натаном и совсем не сохнешь по его отцу? Кого ты пытаешься обмануть, меня или саму себя?
Прищурив глаза, Тула недовольно пробурчала:
— Терпеть не могу всезнаек.
— О-о, вижу, я попала в точку. — Улыбаясь, Анна сделала еще один мазок, затем чуть отошла назад, чтобы посмотреть на свою работу. — Признайся, Тула, причина твоих страданий кроется намного глубже. Она касается того, что ты наконец нашла место, где ты хочешь находиться, но думаешь, что тебе нужно его покинуть.
Внутри у Тулы все болезненно сжалось, когда она осознала, что ее подруга права.
— Ты нашла дом, который искала с детства. — Глаза Анны были полны сочувствия и понимания. — Ты любишь Саймона и Натана. Они та семья, о которой ты всегда мечтала. Ты отдала им свое сердце и теперь думаешь, что тебе придется проститься со своей мечтой.
Натан захлопал ладошками по рукам Тулы, лежащим на его ножках. Несмотря на то что открыты оба окна, в комнате пахнет краской. Скоро работа будет закончена. Тула посмотрела на изображение леса и цветочного луга вдалеке и улыбнулась Одинокому Кролику под деревом на переднем плане.
Бубенчики на двери соседнего дома позвякивали на ветру. Наблюдая за движениями кисти Анны, Тула размышляла над словами подруги и в конце концов признала, что та права. Она любит Саймона и Натана. Любит семью, которой они втроем стали, пусть даже ненадолго. Ей больно осознавать, что она в этой семье лишняя и ей скоро придется уйти. Мысль об одиночестве угнетала ее.
— Ты права, — наконец сказала она.
— Я впервые об этом жалею, — ответила Анна.
— Но что я могу поделать? Я не могу помешать Саймону стать опекуном Натана. Он имеет полное право воспитывать своего сына. Я также не смогу остаться, когда передам ему право опеки.
— Это серьезная проблема, — сказала Анна. — Но у каждой проблемы есть решение.
— Остается только его найти, — пробормотала Тула.
Последние несколько дней были чудесными. Днем она работала и присматривала за Натаном. Когда Саймон возвращался с работы, они вместе ужинали, занимались малышом. После того как они укладывали Натана спать, наступало их время.
Секс был просто невероятным. С каждым разом он становился все лучше, но к удовольствию Тулы примешивалась горечь. Она дорожила каждой минутой, проведенной с Саймоном, зная, что расставание неизбежно. Оба прекрасно это понимали, но молчали.
Натан весело залепетал у нее на коленях, и она тяжело вздохнула.
— Дорогая, если он тебе нужен, борись за него, — посоветовала ей Анна.
— О чем ты говоришь?
— Я говорю о любви. Я знаю, что ты любишь Саймона. Я вижу это. Есть вероятность того, что он тоже увидит.
— О боже, — простонала Тула. — Надеюсь, что нет.
— Почему? — Анна повернулась, чтобы посмотреть на нее. — Почему ты скрываешь свои чувства? Разве не ты мне советовала бороться за свое счастье?
— Да, но…
— Если Саймон не отвечает тебе взаимностью, это другое дело. — Потерев нос, она сделала еще пару мазков. — Впрочем, я готова поспорить, что Саймон тебя любит. Разве тебя можно не любить? Я видела вас вместе вчера и сегодня утром. Он так на тебя смотрит…
— Как? — В сердце Тулы загорелся огонек надежды.
— Так, будто в комнате нет никого, кроме тебя, — с улыбкой ответила Анна. — Но, Тула, ты никогда не узнаешь, что он к тебе чувствует, если не поговоришь с ним об этом.
— Как мне это сделать?
— Знаешь, когда лучше всего говорить с мужчинами о таких вещах? Сразу после секса. В эти минуты они обычно довольны, расслаблены и готовы к откровениям.
«Иногда», — подумала Тула. Часто они бывают раздражительны. Все же попробовать стоит.
Она покачала головой:
— Сэм знает, какой хитрой ты можешь быть?
— Думаю, да, — ответила Анна с озорной улыбкой. — К тому моменту, когда он понимает, что я схитрила, чтобы добиться своего, уже слишком поздно.
— Я не знаю…
— Кто сказал, что в любви и на войне все средства хороши?
— Не помню, — сказала Тула, — но, готова поспорить, это был мужчина.
— Итак, почему бы тебе не попытать счастья, пока ты здесь? Не говори ему открыто, что любишь его. Покажи ему это. Заставь его захотеть то, что ты можешь ему дать.
После этого Анна вернулась к работе, а Тула начала всерьез размышлять над ее словами.
— Ты по-прежнему собираешься это сделать, не так ли?
— Сделать что? — спросил Саймон, не сводя глаз с аппарата, подающего бейсбольные мячи. Приятного мало, если в тебя попадает мяч, летящий со скоростью девяносто миль в час.
— Я о Туле. Ты все еще собираешься ее использовать в своих целях?
Только точным движением отбив следующий мяч, Саймон посмотрел на Мика, находящегося в соседней страйк-зоне.
— Не знаю, о чем ты говоришь.
— Кого ты пытаешься обмануть, Саймон? Я слишком долго являюсь твоим близким другом.
— Достаточно долго, чтобы знать, что я не люблю, когда суют нос в мои дела?
— Очевидно, нет, — добродушно произнес Мик. — Можешь меня уволить, если тебе не по душе то, что я тебе говорю.
Саймон фыркнул:
— Я тебя уволю, а потом твоя жена мне шею свернет.